Burning for your touch (ЛП)

Он блокирует телефон, чувствуя раздражение и безысходность. Он даже не успел сказать Исаку, что его прикосновение не обожгло его. Что, если уж на то пошло, оно согревает его сейчас, что этой ночью, когда Эвен не может заснуть, ему достаточно положить руку на собственную грудь, чтобы почувствовать его, его тепло, его прикосновение, его силу.
Этой ночью Эвен засыпает, обнимая себя.
.
Исак не приходит в школу ни на следующий день, ни через один. И Эвен начинает думать, является ли дискомфорт, который он испытывает, реакцией на физическую потерю контакта с ним, или всё дело в чувстве вины.
— Я слышал, он переводится, — говорит Адам однажды утром, когда они заходят в школу.
— Что? — первым хмурится Мутта. — Из-за того, что случилось в спортзале?
— Да, некоторые родители подняли шум, что он слишком опасен, чтобы находиться рядом с нами, — пожимает плечами Адам.
— Погоди, что?! — изумлённо моргает Эвен. — Откуда ты знаешь?
— Мой отец — член школьного совета, ты забыл? — отвечает Адам, закатывая глаза. — У них было собрание по этому поводу, и, так как Мутте пришлось обратиться за помощью в больницу, родители Арвида сильно раздули эту ситуацию.
— Что за хрень? Это из-за меня? Из-за того, что я ходил в больницу?! — практически кричит Мутта, и подобная реакция немного не в его характере. — И с каких это пор родителей Арвида волнует, что происходит со мной?
— Ну, тут дело не в тебе конкретно. Думаю, они настаивают, что это могло бы случиться с каждым.
— Откуда они вообще узнали? — фыркает Эвен.
— Администрация школы связалась с родителями тех, кто был вовлечён, — пожимает плечами Адам. — Арвид был там. Ну то есть именно он бросил мяч в Исака. Мы все это видели. Может, он таким образом хотел наконец от него избавиться?
— Почему они связываются с нашими родителями, если мы, блядь, уже взрослые? — снова стонет Мутта, продолжая хмурить брови. Он выглядит сердитым и от этого ещё более привлекательным. «Ты считаешь Мутту привлекательным?» Эвен вспоминает вопрос матери и краснеет. Видимо, да, считаю.
— Ну этого я не знаю, — говорит Адам. — Думаю, они просто не хотят нести ответственность, если что-то случится.
Руки Эвена сжимаются в кулаки. Они выгоняют Исака и используют Мутту и Эвена в качестве оправдания. Вот так просто. Вышвырнуть одного из самых блестящих учеников из школы, просто потому, что он другой. Точно так же, как они пытались избавиться от него.
— Это грёбаная хуйня. Мы должны что-то сделать! — восклицает он.
— Да? Например? — фыркает Адам.
— Я не знаю. Мы могли бы поговорить с администрацией или школьным советом?
Объяснить, что это я решил нести его, и что он ничего не сделал? — говорит Эвен.
— Мы можем снять видео об этом и повесить на Youtube, и раскрутить его, — вмешивается Элиас.
— Ну да, наверняка должен быть какой-то закон, запрещающий дискриминировать учеников по причине их болезни. Нет? — добавляет Юсеф.
— Да. Наверное, мы можем что-то придумать, — кивает Микаэль, как всегда, не сводя добрых глаз с Эвена. Эвен знает, что может предложить самые абсурдные вещи, и Микаэль всё равно будет рядом, с этим добрым взглядом, поддерживая его из жалости.
— Хм, не хочу вас разочаровывать, но вы кое-что упускаете, — перебивает Адам с самодовольной улыбкой.
— Что?
— Ну Исак полностью удовлетворён решением совета, если верить моему отцу.
— Ты о чём? — спрашивает Мутта.
— Не думаю, что он хочет оставаться здесь.
.
Эвен записывается на приём к Айли и переступает порог кабинета с новым сценарием в голове, с тем, что он отрепетировал сегодня утром. Он, конечно, не идеален, но Эвен готов немного импровизировать. Он собирается спросить об Исаке, и, судя по выражению её лица, она уже в курсе.
— Чем я могу тебе помочь сегодня, Эвен? — улыбается она, садясь за стол.
— Это правда, что Исака выгоняют из школы?
— Ну, я бы не сказала, что его выгоняют, — она морщится и откидывается на спинку стула. — Он не слишком из-за этого расстроен, если тебе от этого легче.
Эвен видит, насколько она расстроена из-за этого. Он представляет, что она, возможно, сражалась за Исака. Он представляет, как сильно она разочарована.
— Я должен кое-что ему сказать, но не знаю, как его найти, — признаётся Эвен в настоящей причине своего прихода, удивляя самого себя, что так быстро забыл о сценарии и сразу перешёл к сути. — Вы можете мне помочь?
— Как именно помочь, Эвен?
— Может быть, вы поговорите с ним? Я не знаю, общаетесь ли вы, или, может, школьный психолог поддерживает с ним связь, но я был бы очень благодарен, если бы вы передали ему кое-что.
— Я не уверена…
— Просто скажите ему, что его теория была правильной, — выпаливает Эвен, стараясь не вдаваться в детали, потому что не знает, захочет ли Исак, чтобы другие знали, что он его не обжёг. — Скажите ему, что я в порядке и что теория правильная, что он удалил свой аккаунт, прежде чем я успел ему сказать.
— Эвен, что…
— Я знаю, это звучит странно, и вы, вероятно, не можете говорить с учениками или бывшими учениками, но это очень важно.
Эвен говорит и говорит, и не знает, почему он так взвинчен, почему слова так тяжело произносить, почему он задыхается, почему это так много для него значит. Это важно.
«Надежду. Я бы потерял надежду».
Он рисует в голове образ страдающего от вины, потерявшего надежду Исака, который не может уснуть, потому что думает, что причинил Эвену сильную боль. Он рисует образ Исака, которому постоянно больно и который теперь убеждён, что никто никогда не сможет прикоснуться к нему, не испытав физического страдания. Исака, которого только что вышвырнули из новой школы, потому что он обжёг кого-то не по своей воле.
Он решает, что это действительно важно. Исак должен знать.
— Пожалуйста, — повторяет он и вкладывает в голос все испытываемые чувства.
Айли смотрит на него, поджав тонкие губы. Она изучает его лицо. Она думает. Мгновение спустя она достаёт листок бумаги из ящика, берёт ручку и начинается что-то писать.
— Вот, — говорит она, протягивая ему сложенный лист. — Меня за это могут уволить, но этот малыш слишком важен для меня.
Эвен берёт протянутый лист и разворачивает его на коленях. На нём написан адрес.
— Это адрес, — говорит Эвен, поднимая глаза на Айли, которая просто пожимает плечами.
— Думаю, ты сможешь получить ответы там.
.
Эвен идёт домой с маленьким листком бумаги, прожигающим дыру в заднем кармане, он физически ощущает его. Гипотетический адрес Исака. Айли не подтвердила и не опровергла, что это его адрес. Теперь дело только за Эвеном.
— Какое сегодня слово дня? — спрашивает мать во время ужина.
— Блуждать, — отвечает Эвен. — Следовать по извилистому или замысловатому пути.
— Хм, интересно, — говорит она, чуть прикрывая глаза и рисуя в воздухе невидимые круги вилкой, поглощая пасту, которая сегодня получилась у Эвена немного лучше.
— Да, и правда интересно.
— Что будешь делать на выходных? Не хочешь посмотреть фильм со своей старой мамой?
— Мам, тебе сорок шесть, — смеётся Эвен.
— Как ты смеешь указывать женщине её возраст, — фыркает она.
— Это сексизм! — парирует он.
— Почему это?
— Ты снова повторяешь стереотип о том, как должны вести себя женщины, например, стесняться своего возраста.
— То есть женщина не может стесняться своего возраста, не становясь стереотипом? — мать качает головой. — Серьёзно, мой дорогой сын?
— Я не это имел в виду, — смеётся Эвен. Она слишком хороша в этом. Можно не пытаться победить её в споре.
— Расскажи мне больше о том, какими должны быть женщины, милый.
— Эх, я сдаюсь, — говорит он, поднимая руки.
— Так что, фильм? Завтра? Да или нет?
— Мне нужно завтра кое-что сделать. Может, после того, как я вернусь? Или в воскресенье?
Мать смотрит на него, и Эвен краснеет под её взглядом. Она догадывается? Она всегда догадывается. Она не спрашивает, куда он идёт, потому что ему девятнадцать и она не хочет на него давить. Но он понимает, что ей было бы легче, если бы она знала. Он утешает себя мыслью, что не соврал, сказав, например, что проведёт день с парнями. Его слова звучат неопределённо, потому что то, что он собирается сделать, действительно неясно.