Burning for your touch (ЛП)

— Почему? — спрашивает Арвид. — Мы же всё посчитали, и в доме есть место для всех.
— Давида только что вырвало на кровать и диван, и у нас проблема со спальными местами. У нас недостаточно одеял, чтобы всем спать на полу.
— Что за хуйня, чувак. Просто ляг на грёбаный пол. Ты всё равно это делаешь на каждой вечеринке, — огрызается Арвид, и Эвену интересно, почему тот так заботится о комфорте Исака, и каким образом вообще возникла эта странная дружба или партнёрство.
— Почему мы должны спать на полу, а у него одного будет огромная двуспальная кровать? В этом нет смысла, — говорит кто-то, чьего имени Эвен не помнит.
— Потому что ты можешь обжечься во сне, тупица!
После этого раздаются новые возражения, и Исак, кажется, раздражён, но по крайней мере не паникует. Он думает. Эвен знает, как выглядит Исак, когда думает.
— Не вопрос. Я не против, — говорит Исак, приняв решение. — Я буду спать на своей стороне кровати и надену куртку. Я уже делал так раньше.
— Я не думаю, что проблема в твоём согласии, чувак. Нам нужен кто-то, кто готов рисковать собой, — говорит Вегард, и Эвен ненавидит его, заметив, как Исак стискивает зубы.
— Я уверен, это не проблема, — спокойно отвечает он. — Правда, Эвен?
Что?
— Ты ведь не против пожить со мной в одной комнате, правда? — заявляет Исак, сверля Эвена взглядом. Это похоже на вызов.
Это наука. Не гомосексуальность.
Эвен хочет держаться от него подальше, но в то же время чувствует, как колени подгибаются от мысли, что он будет спать с Исаком в одной кровати, что всю ночь будет укутан этим жаром.
— Не вопрос, — отвечает он.
========== Глава 5 - Философия Гераклита - часть 4 ==========
.
— Даже не думай. Ты будешь спать на полу, — говорит Исак, стоит им оказаться в комнате и закрыть за собой дверь.
— Прости, что?
— Я беспокойно сплю. Я в буквальном смысле покалечу тебя. Так что лучше держись подальше, — пожимает плечами Исак.
— Почему бы тебе не спать на полу?
— С чего бы? Я первым оказался здесь. Я вообще спланировал всю вылазку!
— Ты предложил такое размещение по комнатам, — констатирует Эвен.
— Да, чтобы остаться в тени. Я не хочу, чтобы все мои усилия пошли прахом, когда я уже так далеко зашёл.
— Какие усилия? — прищуривается Эвен.
— Никакие, — Исак пожимает плечами, а потом кидает ему подушку. — Держи. Я отдам тебе своё одеяло, мне оно не нужно.
— У меня спина болит, — пытается убедить его Эвен.
— Мне всё равно! Мы не будем спать в одной кровати! — стонет Исак.
— Почему? Потому что ты не гомосексуал.
— Иди нахуй!
— Боже. Да тебя и правда беспокоит эта тема. Не так ли?
— Заткнись!
.
Эвен проводит на полу примерно пять очень мучительных минут, после чего Исак стонет и приглашает его лечь на кровать. Он не может его винить. Эвен и сам был близок к тому, чтобы подняться и снова вступить в полемику. Он не уверен почему, но чем ближе они физически, тем сильнее ощущается необходимость приблизиться ещё больше. Эвен ощущал это всем телом, и он подозревает, что тяжёлое дыхание Исака — следствие того же.
— Притяжение сегодня сильное. Обожаю науку, — шутит Эвен, забираясь на кровать и натягивая на себя одеяло.
— Никаких разговоров! — заявляет Исак, надев пуховик и перчатки и укладываясь рядом.
— Зачем это тебе?
— Чтобы не обжечь тебя. Говорю же, я беспокойно сплю, много двигаюсь.
Эвену становится немного неловко. Исаку пришлось укутываться в одежду, обрекая себя на неудобство из-за него. Эвен хочет признаться, что он обжёг его лишь однажды, но он не уверен, что прав. Он не хочет добавлять Исаку поводов для беспокойства. Так что он поворачивается на бок, спиной к спине Исака, и пытается заснуть.
.
Эвену снятся оранжевые языки пламени и оранжевые небеса. Ему снятся насыщенные краски и мягкие оттенки. Ему снятся тепло и безопасность. Ему снятся щёки с ямочками и мягкие светлые кудряшки. Ему снятся обнажённые руки, и барабаны, и пот, и футболка с надписью Ramones. Ему снятся слёзы, которые не должны были пролиться, руки, обнимающие его шею и спину. Ему снятся зелёные глаза, прикрытые от удовольствия, снятся губы, открывающиеся ему навстречу, словно никто и никогда раньше не касался их. Ему снятся ладони, жаждущие прикосновений, кожа, молящая о поцелуях. Эвену снятся тепло и безопасность.
Эвену снится он.
Эвен просыпается и слышит, что Исак тихо стонет рядом, и всё его существо вспыхивает огнём.
Твою мать.
Тихое постанывание заставляет его кровь устремиться в неудобные места, и Эвен прикладывает все силы, чтобы не двигаться, не повернуться к нему, хотя сердце сейчас, кажется, выскочит из груди.
Я сплю?
Стоны Исака становятся более явными, и голова Эвена заполняется мыслями, которых не должно там быть. Исаку снится что-то эротическое? Он возбуждён? У него часто такое бывает? Это из-за того, что Эвен спит рядом? Он вообще думает о сексе? Может ли он прикасаться к себе? Он сейчас спит? Он убьёт Эвена, когда проснётся?
Исак, вероятно, и понятия не имеет, что сейчас рядом с ним Эвен. Ему, наверное, снится какая-нибудь девушка, которой нравится хэви-метал, или герои манги. Кто знает. Это всё не имеет никакого отношения к Эвену. Совершенно никакого.
— Эвен… — стонет Исак, и мозг Эвена плавится. Кровь устремляется вниз с новой силой, и Эвену будет сложно объяснить это Исаку, если он проснётся.
Блядь.
— Эвен, пожалуйста!
О господи!
— Эвен…
Эвен поворачивается к нему.
И он не знает, чего ожидал, но точно не этого.
Не Исака, задыхающегося и пропитанного потом, готового потерять сознание. Не больного и горящего Исака.
— Исак! — Эвен садится, и его явное возбуждение выглядит возмутительно, контрастируя с беспокойством на лице.
— Я не могу дышать!
— Блядь! — Эвен встаёт на колени и подползает ближе, чтобы убрать одеяло. Он тянется к рукам Исака и хмурится, когда тот морщится. — Ты весь горишь! Давай я сниму с тебя одежду!
— Нет, — слабо протестует Исак. — Нет! Я тебя обожгу.
— Не обожжёшь, — настаивает Эвен и садится на его ноги, забыв на мгновение о собственном возбуждении.
— Что за херня! — вскрикивает Исак, и Эвен предпочитает верить, что это из-за того, что он сел на него верхом, а не из-за видимого стояка.
— Не дёргайся, — говорит Эвен и начинает стаскивать с него перчатки. — Как ты вообще можешь так спать?
— Заткнись! — стонет Исак, но этот звук больше похож на хныканье, и Эвен чувствует себя беспомощным. Таким беспомощным. — Слезь с меня, извращенец!
Ясно. То есть дело в стояке.
Эвен отодвигается в сторону и начинает расстёгивать его пуховик.
— Прекрати!
— Не волнуйся. Ты меня не обожжёшь.
— Нет! — протестует Исак, но его губы приоткрываются, а спина выгибается.
Вау.
Эвен останавливается, но не убирает пальцы от молнии. Это глупо, но ему интересно, прикасался ли кто-нибудь к застёжке его одежды раньше.
— Пожалуйста… — снова стонет Исак, и Эвену хочется вспыхнуть пламенем.
— Пожалуйста что?
— Ты, блядь, о чём? Думаешь, я буду называть тебя господином или ещё как-то?
— Что?! Я имел в виду, что ты хочешь, чтобы я сделал! — восклицает Эвен, и, если бы Исак не испытывал сейчас настоящую боль, Эвен бы засмеялся от хода его мыслей.
— О боже!
— Я сейчас сниму с тебя куртку, ладно?
Исак кивает, закрыв глаза и прижав правую руку к лицу.
Эвен старается как можно быстрее расстегнуть куртку, но звуки, которые продолжают слетать с губ Исака, очень сильно всё усложняют. Эвен не может сконцентрироваться, и к тому моменту, когда он наконец расстёгивает куртку, у него дрожат руки.
— Я сейчас вытащу твои руки из рукавов, ладно?
— Мм, да.
«Ему больно. Для него это НЕ развлечение», — напоминает себе Эвен. Но каждый раз, когда он прикасается к телу Исака, будь то его запястья, предплечья, бока, грудь, Исак выгибает спину, и его губы раскрываются самым непристойным образом.