Правда - в молчании призраков (СИ)
Значит, ни в какую академию отец не ездил и начальство его не вызывало. Он приезжал сюда, в лабораторию, которую курирует кронпринц и работал с Мартином Бэррисом, биологом. Над чем бы они ни работали, это было что-то очень серьезное, раз отец скрывал истинную причину своих поездок.
Но если поездки в Оферхолм не были связаны с академией, мама знала бы об этом. "А она наверняка и знала" — со злостью подумала я, — и скрывала от меня. И до сих пор скрывает". Что же ты делал здесь, папа? Над чем работал? И получу ли я когда-нибудь ответы на эти вопросы?
Если раньше мысли о том, что мама что-то скрывает от меня, были лишь моими догадками, то сейчас они подтвердились, и от этого стало как-то особенно горько и неприятно.
Заметив мое состояние, Макс притормозил у самого выхода и внимательно посмотрел на меня.
— Ты в порядке? — спросил он.
— Не знаю.
Я действительно еще не поняла, как относиться к тому, что сейчас узнала.
— Давай уйдем отсюда, мне не по себе здесь, — попросила, обхватив себя за плечи и зябко поежившись.
Макс, не говоря ни слова, распахнул дверь и мы, наконец, вышли на улицу. Я была благодарна за то, что он молчит и ничего не спрашивает. Уже несколько раз замечала, что он как-то понимает, когда не нужны лишние слова и мне необходимо немного тишины.
Мы молча доехали до гостиницы. Всю дорогу я просто смотрела в окно и пыталась понять, что же обо всем этом думаю. То, что отец скрывал работу в лаборатории Оферхолма, само по себе неприятно, но информации слишком мало. Он мог заниматься чем угодно и, пока я не знала точно, что же он делал, размышлять на эту тему бессмысленно. Можно додуматься до чего-то по-настоящему страшного. Интересно, хватит возможностей Макса, чтобы узнать, в чем именно заключалась работа отца и Мартина Бэрриса?
Несмотря на все эти более чем разумные мысли, состояние мое было подавленным, и я как-то не заметила, когда открылась для призраков.
Но поняла это только тогда, когда перед самыми дверями гостиницы меня, без всякого предупреждения, бросили в воду. А потом еще раз. И еще. Я даже не успела осознать, что передо мной вырос призрак, как уже почувствовала себя, с головой, погруженной в ледяную воду. Не знаю, обозлился ли призрак на меня за что-то или он и при жизни не отличался добротой, но мне не удосужились даже показать события, предшествующие падению. Вот я собиралась сделать шаг, чтобы зайти в раскрытые двери гостиницы, и вот я уже вижу размытый силуэт человека, там, над водой, и чувствую, как что-то тяжелое тянет меня ко дну. Я стараюсь не дышать, но, в конце концов, делаю вдох — легкие наполняются водой, и становится больно. Очень-очень больно. Темнота — и через мгновение я прихожу в себя, трясясь от холода, пробирающего до костей.
Не могу сфокусировать взгляд, дышу часто и неглубоко, потому что каждый вдох отдается болью где-то в легких. Слышу, как меня зовут, но звук идет, будто сквозь толщу воды.
Обхватываю себя за плечи в попытке согреться и чувствую, как меня берут на руки и куда-то несут. Мне бы хотелось, чтобы измученное сознание покинуло меня и дало бы небольшую передышку, но окончательно пришла в себя, когда Макс аккуратно положил меня на диван. Меня все еще трясло, как будто в жутком ознобе и он принес плед, в который укутал меня с головой.
— Сана, — с неподдельной тревогой в голосе в который раз позвал меня Макс, а я порадовалась, что, наконец, слышу, как полагается, — ты меня слышишь?
— Д-да, — заикаясь, ответила и, разозлившись на саму себя, выдохнула сквозь зубы, — боже, почему так холодно?
— Сана, тебе надо успокоиться, — сказал Макс, осторожно взяв меня за плечи, — твой озноб, скорее всего, реакция организма на стресс.
— Нет, — я покачала головой, — это призрак. Человек умер, утонув в ледяной воде, а я расслабилась и открылась, и погружение получилось слишком сильным.
Я усмехнулась, но Макс остался серьезным, не оценив получившийся каламбур.
— Что нужно делать? — спросил он.
— Не знаю, такого еще никогда не было. Наверное, просто подождать.
— Тебе в любом случае нужно успокоиться, — сказал он и ушел куда-то вглубь номера.
Вернулся через пару минут с бокалом в руках и протянул его мне. Решив, что мне действительно сейчас не помешает глоток чего-нибудь горячительного, молча приняла бокал. В нем, переливаясь всеми цветами янтаря, плескался бренди. И я, стуча зубами о край бокала, сделала два глотка.
Внутрь скользнул комок жидкого огня, тут же сменившись приятным теплом, разлившимся по телу. Сделав еще два глотка, я понемногу успокоилась, холод отступил, и я смогла расслабиться. Выпуталась из пледа, села и, откинувшись на спинку дивана, устало проговорила:
— Спасибо.
— Не за что. — Последовал такой же тихий ответ. — Так что ты видела?
Я вспомнила о необходимости рассказать видение и, не имея ни малейшего желания вновь захлебнуться в ледяной воде, сказала:
— Я даже не сразу поняла, что передо мной появился призрак. Мужчина, но я не успела его разглядеть. И увидела немного — сразу очутилась под водой. Но это не несчастный случай, что-то тянуло его ко дну, как будто к ногам был привязан какой-то груз. А кто-то наверху, над водой стоял и смотрел.
— Почему он не показал тебе больше? — спросил Макс. — Того, кто сбросил его в воду? Как ты должна ему помочь.
— Возможно, ему это и не нужно. Скорее всего, он хочет, чтобы я помогла найти тело. Вот только как я его опознаю? Я даже не знаю, как он выглядит.
— Как он выглядит, уже не важно. Когда его достанут со дна, опознать тело будет сложно.
Это так, мне приходилось разыскивать утопленников и то, что доставали из воды, мало походило на то, что являлось мне. Тело раздувалось и синело. А если его еще находил кто-то, питающийся падалью, опознать было практически невозможно. А таких милашек в реках Эрдейла водилось немало.
Но я не могла не отметить, с каким цинизмом это было произнесено. И меня в который раз передернуло от несоответствия.
Я уже открыла рот, чтобы задать еще даже не оформившийся до конца вопрос, когда увидела за спиной Макса призрака. Не знаю как, но я поняла, что это был он. Тот, чью смерть я только что пережила. Лет двадцати пяти, брюнет и, должно быть, при жизни был очень красив. Он буквально сверлил меня взглядом.
— Нет, — испуганно выговорила я, боясь снова погрузиться в ледяной кошмар, — нет, нет, нет.
— Сана? Что? — требовательно спросил Макс.
— Он здесь, у тебя за спиной.
Макс даже не дернулся, продолжая смотреть на меня. Правильно, зачем искать глазами то, что совершенно точно увидеть не сможешь. Или он просто до сих пор не верит, что дар спирита существует, и я действительно вижу призраков. В таком случае, я наверняка сейчас кажусь ему абсолютно чокнутой. Но он только спросил:
— Ты уверена, что это он?
— Да, — твердо ответила, пытаясь подготовиться к очередному видению, но призрак отчего-то медлил.
— Он ничего не показывает, — удивленно проговорила я, — просто стоит и смотрит. Хотя, подожди…
Призрак медленно отвел правую руку в сторону и, поскольку одет он был в футболку с коротким рукавом, я легко разглядела татуировку на внутренней стороне предплечья. Похоже, он и сам понял, что показал слишком мало. И по каким-то причинам действительно не хотел показывать убийцу, а в том, что его убили, я не сомневалась. Уже не опасаясь, встала с дивана и, подойдя к нему, внимательно посмотрела на его руку. Какой-то узор, вязь непонятных символов и слов на незнакомом языке. Впрочем, мне и не нужно было понимать, что здесь изображено. С такой приметой я точно его узнаю, если, конечно, руки будут при нем.
Призрак исчез так же неожиданно, как и появился. Я повернулась к Максу, с интересом наблюдавшему, как я изучаю пустоту. Как он это видел, конечно. Он вздернул бровь в вопросительном жесте, и я пояснила:
— Он показал татуировку на руке. Похоже, и правда хочет, чтобы его тело нашли.
— В таком случае нам нужно в полицию. — Совершенно серьезно сказал Макс. — Как ты себя чувствуешь?