Четвертый брак черной вдовы (СИ)

Ахнув, Катарина нагнулась, чтобы отыскать маску, но тут ее подхватили сильные руки — Хоэль снова прижал ее к себе, но на этот раз лицом к груди, чтобы Катарина могла укрыться от чужих глаз.
— Теперь нам и в самом деле лучше уйти, — сказал он и заработал локтями, пробираясь к краю площади.
На них ругались, но сразу замолкали, стоило Хоэлю бросить: «заткнись» или «дай пройти». Катарина уткнулась ему в грудь — такую широкую, надежную, и позволила увести себя. Пьеса так и не была досмотрена Боже! Да кого волнует сейчас эта пьеса?!.
Когда они добрались до края площади, Катарина уже почти пришла в себя.
— Какая я неловкая, — сказала она, мягко, но непреклонно освобождаясь от объятий мужа. — Вот, испортила все веселье
Она избегала смотреть в лицо Хоэлю, потому что боялась, что стоит только увидеть страсть в его глазах — и она не устоит. А падать ниже уже просто некуда
— И раньше вы бегали сюда одна? — спросил Хоэль уже совершенно ровным голосом. — Как вас тут не затоптали, кошечка?
Не ответив, Катарина свернула в переулок, указывая дорогу. Хоэль пошел следом, ни о чем больше не расспрашивая.
Город был пуст и тих, только с площади то и дело доносились взрывы хохота, грохот барабана или звонкий глас трубы.
Луна спряталась в тучи, но Катарина шла уверенно — она знала здесь каждый поворот, каждый выступ брусчатки.
— Вы ведь не в первый раз бегаете сюда, — сказал Хоэль, когда они прошли почти половину пути. — Вы очень безрассудны, донья. Рискованно бродить молодой женщине по городу ночью.
— Это Тьерга, — ответила Катарина с принужденным смешком, — что тут может произойти?
— Да уж может, — проворчал он.
«Удар в спину от того, кто избежал смерти», — подумала Катарина и ускорила шаг. Порой ей хотелось броситься бежать, как будто за ней шагал не ее собственный муж, а самое страшное чудовище, которое только можно было вообразить. Но она понимала, что чудовищем ее мужа сделали ее же собственные страхи, ее слабость
Она закрыла лицо ладонями, вспоминая, что произошло на площади, и стыдясь своих чувств и желаний. Да! Желаний! Пусть мужчины говорят, что хотят, но у женщины тоже есть желания, и не все они связаны с душой. Закрыв лицо, она не поняла, почему ее вдруг отбросило в сторону. Больно ударившись о стену плечом, Катарина с удивлением увидела Хоэля, который теперь был почему-то впереди нее. И почему-то стоял к ней спиной, словно высматривая кого-то в темноте.
Катарина услышала шорох, какую-то возню, а потом несколько глухих ударов и сдавленное мычание — кому-то было мучительно больно, но кричать этот кто-то не собирался. Потом стало тихо-тихо, только где-то далеко, на площади, раздался новый взрыв смеха.
— Хоэль? — позвала Катарина, холодея от ужаса, но муж уже выныривал из темноты, попутно сдирая бинты и лубки.
— Вы целы, кошечка? — спросил он и схватил ее за руку повыше локтя. — Давайте-ка уберемся отсюда.
Едва передвигая ноги, Катарина прошла за ним мимо двух бездыханных тел. Носком туфельки она зацепила что-то тяжелое, и по брусчатке загрохотало.
— С длинными ножами полезли, — объяснил Хоэль, отпинывая это «что-то» к стене. — Серьезные парни.
— Они что же, хотели хотели — Катарина все время оглядывалась, и Хоэлю это надоело.
— Ну-ка, очнитесь, — велел он грубо, — или желаете, чтобы нас застали над покойниками? Я только из тюрьмы и опять туда не собираюсь.
Но Катарина услышала только одно:
— Покойниками?.. — еле выговорила она. — Вы их убили?!
— Нет, — сказал Хоэль лживым добрым голосом. — Только оглушил. Но лучше бы нам убраться поскорее.
Он почти тащил ее за собой, так же, как она, безошибочно пробегая извилистые улицы. Катарина поняла, что он был совершенно прав, когда через минуту или две позади раздался оглушительный женский визг, а потом крики о помощи.
Пробежав еще сколько-то, Хоэль вдруг толкнул Катарину в нишу между двумя колоннами, прижал к стене и шикнул, чтобы молчала. Мимо них, грохоча тяжелыми сапогами, промчались трое гвардейцев из ночной стражи. Пережидая, пока они скроются с глаз, Хоэль поправил на Катарине сбившуюся косынку, чтобы не видны были волосы.
— Уже все в порядке, — сказал он, утешая. — Вы как? Не слишком испугались?
— Не успела, — ответила Катарина с трудом, потому что зубы у нее стучали почище кастаньет. — Что им было нужно?
— Скорее всего, приняли нас за переодевшихся богатеев, — говорит Хоэль, — А может
Он замолчал, прислушался и повел жену дальше, крепко держа за руку.
— Может — что? — спросила Катарина, ускоряя шаг, чтобы успеть за ним.
— Мой тесть вряд ли смириться с тем, что я жив, — нехотя признался Хоэль.
— Граф Мальчеде?! — ахнула Катарина.
Хоэль опять шикнул на нее, но они почти добрались до Каса-Пелирохо, и впереди все было тихо. Совсем задохнувшись от быстрой ходьбы, Катарина вдруг снова ахнула.
— Ваши пальцы! — она вцепилась в руку Хоэля. — Вы сняли лубки, кости сдвинутся!
— Не вопите, — осадил он ее, обхватывая за талию и почти волоча на себе.
— Но переломы — начала Катарина беспомощно.
— Граф, наверняка, будет мстить, — сказал Хоэль, распахивая калитку и закидывая Катарину во двор дома. — Может, это он нанял убийц. Если так, вам опасно находиться рядом со мной. Лучше бы мне убраться поскорее, тем более — он покрутил рукой в воздухе, — я уже совсем огурчик. Я же говорил, на мне все заживает, как на собаке.
Вместо слов, она перехватила его руку. Удивительно, но с ним и в самом деле все было в порядке. Теперь его пальцы были сильными, горячими, и держали крепко, как тисками.
— Но переломы не могут срастись так быстро
— Значит, мне повезло, — проворчал он и повел ее к дому, но Катарина уперлась. — Что такое?
— Мне надо в садовый дом, — призналась она смущенно. — Надо переодеться. Не хочу, чтобы слуги знали
— Пошли, — Хоэль развернулся по направлению к садовому дому, но Катарина опять воспротивилась.
— Да что с вами? — начал терять терпение Хоэль.
— Простите, я схожу одна, — ответила Катарина тихо, но твердо. Теперь, когда страхи постепенно отступали, ей припомнились события на площади, и жаркая, удушливая волна снова прокатилась по телу. — Отпустите меня, будьте так добры.
Он все еще обнимал ее за талию, но после этих слов убрал руку — медленно, нехотя. Они стояли рядом, так что Катарина чувствовала щекой горячее дыхание мужа.
— А, вы понялиТам, на площади — его голос снова заставил Катарину задрожать — и вовсе не от страха. Она пожалела, что на ней нет маски. За маской было бы так легко спрятаться. А сейчас прятаться было негде и не за чем, и даже предательница-луна выплыла из-за тучи, с любопытством разглядывая двоих, что стояли у розового куста.
— Я год женщину не видел, — Хоэль криво усмехнулся, и в лунном свете его усмешка показалась Катарине зловещей. — А вы такая красивая душистая нежная Тут и святой бы не сдержался.
Теперь они смотрели друг другу в глаза. Взгляд у Хоэля был шальной, как у пьяного, который выпил достаточно, чтобы за плечами развернулись крылья, и чтобы разум отшибло напрочь.
— Вы так на меня смотрите — пробормотал он хрипло.
Катарина сразу же отвернулась, сообразив, что и ее взгляд сейчас ничем не лучше взгляда полоумного пьяницы. Розы одним запахом сводили с ума, а тут еще ночь, луна и мужчина, чей поцелуй она помнила столько лет, и который хотел ее, но он хотел не ее. Окажись рядом с ним любая другая женщина — более или менее миловидная, для него все было бы так же.
И что ей делать, если сейчас он заговорит о супружеском долге? И если решит принудить, не принимая отказа?..
— Не бойтесь, я тоже все понимаю, — сказал вдруг Хоэль совсем другим тоном — чуть усталым, чуть насмешливым, так, как говорил обычно. — Вы заслуживаете всего самого лучшего. И это точно не я. Зайти с вами, пока будете переодеваться?
— Нет, благодарю, — быстро ответила Катарина, доставая из поясного кармашка ключ.