Приговор: Жить (СИ)

— Цел?! — воскликнул Макс, обеспокоенно ощупывая друга взглядом в поисках повреждений.
— Да цел я, цел, — отмахнулся Николай. — Пальцем не тронули. Впрочем, никто, кроме Якудзы, меня и не видел. Стерва узкоглазая!
— Коля, сделай скидку больному человеку, расскажи сам, что там случилось. У меня голова раскалывается, ничего не соображаю. Не могу я сейчас загадки разгадывать.
— Извини. Я и сам не понял толком, что там такое было, — качнул головой капитан и рассказал о своем неудачном визите в офис Меньшова.
— И она тебя отпустила? — с недоумением переспросил Макс, выслушав его рассказ. — Вот так просто взяла и отпустила?!
— Именно. Взяла и отпустила.
— Почему?!
— А ты бы предпочел, чтобы она вызвала наряд? — хмыкнул Николай. — Не знаю я, почему. Может, узнала. Она же меня видела, когда я к Меньшову ездил. Вот и не захотела с полицией связываться. Или, может быть, Меньшов давно нашел диктофон и ждал, пока хозяин за ним придет. А пришел я.
— Слабо верится. Скорей уж, девчонка ведет какую-то свою игру. Гвоздь бы точно не упустил возможность законно окунуть полицию в бочку с помоями.
— Нечего зря гадать, — буркнул капитан, заводя мотор. — Всё равно нам правду никто не расскажет. И, вообще, спать пора. Выходные же.
— У метро меня высади, — попросил Макс.
— Чтоб ты в вагоне хлопнулся? Нет уж, до дома доставлю.
— Да нормально все со мной… — возразил майор, впрочем, довольно вяло. Чувствовал он себя преотвратно. И бессонная ночь в паршивой забегаловке явно не прибавила ему здоровья.
Николай попал домой два часа спустя и уже практически на автопилоте. С трудом удерживая глаза открытыми, он побросал грязную одежду на пол в ванной, принял душ и, наконец, с наслаждением растянулся на диване под простыней.
Едва капитан смежил веки, из коридора донесся настойчивый телефонный звонок.
— Идите к черту, — пробормотал Николай, переворачиваясь на другой бок.
Телефон не умолкал.
— У меня выходной, — капитан накрыл голову подушкой.
Стало трудно дышать, а назойливый трезвон все равно ввинчивался в уши не хуже сверла.
Оперативник в сердцах отшвырнул ненадежную звукоизоляцию и босиком прошлепал в коридор.
— Вы слишком много внимания уделяете чужим делам, — прошептал искаженный, какой-то металлический голос. — Умерьте свой пыл.
— Кто Вы?! — возмутился Николай. Сонливость слетела с него в доли секунды.
Но неизвестный не пожелал ответить: из телефонной трубки уже неслись короткие гудки.
— И чьим делам так не нравится мое внимание? — проворчал капитан, возвращаясь в комнату.
Он улегся обратно, но сон не спешил к раздосадованному оперативнику. Так и эдак Николай прикладывал странный звонок к последним событиям. Но ответа на свой вопрос не находил. Что это за непонятное заявление? Глупая шутка? Или запоздалый привет от Меньшова? Но зачем? Якудза вполне могла высказать свое недовольство еще ночью. Да и, положа руку на сердце, ей ничего не стоило задержать горе-шпиона в кабинете до приезда хозяина. Но вьетнамка, практически, выгнала оперативника. Или спасла от неприятностей, это уж с какой стороны посмотреть. Зачем ей это понадобилось?
Николай сам не заметил, как задремал. Вот он вертит в голове ещё одну безумную версию событий, а секунду спустя очередной звонок, на этот раз на мобильный, заставил его подскочить.
— Да, уж, — помрачнел капитан, бросив короткий взгляд на часы. — Двухчасовой сон крайне полезен для здоровья!
Он дотянулся до лежавшей на журнальном столике мобилы и гораздо резче, чем обычно, ответил:
— Корбов слушает.
— Хотя Вы мне здоровья и не пожелали, здравствуйте, господин Корбов. — хрипловатый баритон говорившего Николай узнал с первого слова и сразу подобрался, как перед прыжком. — Мне хотелось бы встретиться с Вами сегодня. Это возможно?
— По какому вопросу? — осторожно уточнил капитан.
Его собеседник явственно усмехнулся:
— Скажем, по личному. Это не телефонный разговор. Телефоны никогда не были достаточно надежны.
— Хорошо. Где?
— Там же, где Вы не так давно были. Дорогу, я надеюсь, помните.
— Помню, — буркнул Николай.
— Тогда жду Вас через час.
Меньшов, а это был именно он, завершил разговор, не посчитав нужным попрощаться.
Капитан медленно положил мобильник обратно на стол. Очередная стая вопросов накинулась на его чумную со сна голову рваным облаком.
Не решившись тревожить больного друга звонком, Николай написал короткую записку и ровно через час вошел в комнату, из которой его так красиво выперли сегодня ночью.
— Присаживайтесь, гражданин капитан, — не оборачиваясь, велел авторитет.
Меньшов выглядел раздосадованным, но поминать ночную эскападу оперативника не спешил. Он стоял у разожжённого, несмотря на теплую погоду, камина, и помешивал кочергой угли. Невозмутимая, как, впрочем, всегда, Якудза тенью маячила за спинкой большого офисного кресла.
Окинув диспозицию коротким взглядом, Николай опустился на антикварный стул. Убивать его вроде не собирались. На попытку шантажа приглашение тоже не тянуло. А что ещё могло заставить Гвоздя по собственной инициативе встретится с полицейским, капитан придумать не мог, и потому решил предоставить право первого хода противнику.
— Ваш последний визит, — начал, наконец, Меньшов, — не доставил мне особого удовольствия.
«Еще бы. Кому понравится, когда к нему в офис вламывается полиция… — с раздражением подумал капитан, подавив зевок. — Тоже мне, капитан Очевидность!»
— И сегодня мне Вас видеть не особо хочется…
«Так какого черта позвал?» — Николай позволил себе выражение удивления на лице.
— Но обстоятельства таковы, — продолжал, между тем, Гвоздь, — что я вынужден это делать. Я знаю, что Вы занимаетесь убийством рабочего. Так вот, я не имею к этому делу ни малейшего касательства. Я ценю свою репутацию в деловых кругах, и мне ни к чему нездоровые сенсации.
«Что-то ты темнишь, деловой мой», — фыркнул про себя капитан.
— На столе лежит папка. Возьмите ее и почитайте на досуге. Вы поймёте, что у меня сейчас достаточно собственных проблем, и заниматься показухой, убивая человека средь бела дня, я бы не стал. Надеюсь, Вы понимаете, что объяснить, а тем более доказать происхождение этих документов Вам не удастся, и не будете тратить ни своё, ни моё время.
Николай не спешил трогать пластиковый прямоугольник: мало ли, что мог туда напихать чертов уголовник. Доказывай потом, как твои пальчики оказались на каком-нибудь компромате.
Меньшов быстро понял причину заминки.
— Фыонг, — бросил он через плечо, — Покажи этому… Фоме неверующему.
Откуда на руках девушки появились тонкие резиновые перчатки, капитан заметить не успел. Знакомым змеиным движением она скользнула вперед и раскрыла папку. Ничего, кроме нескольких листов распечатки, там не было. Взгляд выхватил даты, незнакомые фамилии, и вот уже вьетнамка бросила закрытую папку ему на колени.
— Я Вас больше не задерживаю, молодой человек, — Меньшов, наконец, оставил кочергу в покое и сел за стол.
— Если у меня возникнут вопросы, могу я обратиться за разъяснениями? — впервые с момента своего появления открыл рот Николай.
— Можете попробовать, — едва заметно пожал плечами Гвоздь. — Но ответить я не обещаю.
— И на том спасибо, — не удержался от маленькой шпильки оперативник, поднимаясь.
— Фыонг, проводи нашего гостя, — приказал Меньшов, уже не глядя на посетителя. — Не хочу, чтобы он задержался тут дольше необходимого.
Гвоздь еще не успел договорить, а вьетнамка уже стояла у двери, ожидая, пока Николай подойдёт. Стараясь выглядеть как можно более равнодушным, капитан последовал за невозмутимой провожатой.
С того момента, как он переступил порог, оперативник ждал, что ему припомнят ночной визит. Но Гвоздь так ничего и не сказал. Даже его намеки на нежеланных гостей можно было толковать двояко. Девушка, мягко шагавшая рядом, тоже не подавала виду, что встречала оперативника в более непринужденной обстановке. Искоса поглядывая на застывшее, словно маска, лицо, капитан даже засомневался, а не привиделась ли ему ночью насмешливая улыбка на этих тонких губах.