The High Road (СИ)
– Как забавно повернулось все… – чуть хрипло пробормотал Малфой. – Кто бы мог подумать, что успокаивать и избавлять от кошмаров меня будет ни кто иной, как Гарри Поттер. У жизни определенно есть чувство юмора.
– Кто поймет тебя лучше меня, – повел плечами Поттер.
– Мы не друзья. Мы никогда даже не разговаривали толком.
– Ты наивно полагаешь, что это мне может помешать? Мои старые друзья знали меня очень хорошо, но, как оказалось, совсем не понимали. И не понимают. И изменились. А ты – нет.
Драко вскинул брови и хмыкнул:
– Ты серьезно?
– Более чем. После Войны изменилось все. А ты словно константа: все так же шипишь, злишься и раздражаешься. Меня это успокаивает.
Драко закатил глаза и снова вдохнул сладковатый дым. Он не хотел на это ничего отвечать.
– Можно задать вопрос? – подал голос Поттер через какое-то время.
– Ты все равно его задашь, – даже как-то обреченно вздохнул Драко.
Гарри пожал плечами, потому что это было действительно так, и все-таки спросил:
– Ты кричал имя Люциуса. Что тебе снилось?
Драко вздрогнул, но после взял себя в руки и тихо отозвался, сделав еще одну затяжку:
– Волдеморт. Люциус снится всегда позже. После того, как мне поставят Метку… А потом все сначала…
Объяснение было путаным, но Гарри смог понять основное: Малфою постоянно снятся отец и Лорд, как в петле – снова и снова. Вероятно, сон очень силен, потому Метка и нагревается.
– Дай руку, – Гарри придвинулся ближе. – На которой Метка.
– Зачем? – удивился Драко. Ему не хотелось этого делать.
– Дай, – повторил Поттер и Драко снова услышал этот тон – беспрекословный. Он послушно вытянул руку. Поттер взял ее в свою и принялся рассматривать Метку. А потом и вовсе водить по ней пальцем.
Драко замер, не дыша, чувствуя прикосновение к коже, которое приносило странное успокоение. Поттер… не презирал его, получается? Не ненавидел, как раньше?
Вдруг Поттер склонился и провел по Метке языком, чем поверг Драко в шок, и все мысли просто потерялись в одну секунду. Он даже не знал, что сказать. Шок смешался напополам с испугом, ведь это же проклятая Метка, до которой он сам-то старался не дотрагиваться.
– Поттер, – прошипел Драко, дернувшись. Но его руку держали крепко.
– Я стал чувствовать магию, – чуть отстранившись и обдавая влажную кожу своим дыханием, проговорил Гарри. – Волдеморта уже нет. Твоя Метка так ощущается потому что… ты.
– Я?
– Да. Твои кошмары. Твои воспоминания. Видишь, она красная и, наверное, немного болит? Это ты.
– Отлично, – раздраженно отозвался Малфой, немного пришедший в себя. – Тогда объясни заодно, что ты делаешь?
Гарри выпрямился и, все так же не отпуская чужую руку, усмехнулся:
– Что хочу. – А затем притянул Малфоя за затылок к себе. Ему не нравился Малфой, разбитый и напуганный. Раздраженный, шипящий змеей был как-то привычнее, его он и старался вытащить на поверхность.
– Поттер… – начал было Драко, но его ответ утонул в поцелуе. Настоящем поцелуе, Мерлин его подери. Как только Драко почувствовал смелое касание чужого языка, то вдруг расслабился и просто успокоился. Он даже не заметил, как прижался ближе, почувствовав руки Поттера на коже. А когда понял, что сделал, и попытался отстраниться, эти же руки уже никуда его не пустили.
Гарри понимал, одно неосторожное слово и все закончится. Малфой был слишком нервным и дерганым после сна. Поэтому он молчал, только настойчиво целовал, а пальцы при этом, держа затылок, мягко поглаживали, стараясь успокоить. И это помогало. Малфой медленно, но расслаблялся, хоть и не отвечал пока на поцелуй. Но пока что было достаточно и этого. Гарри мягко проходился по чужим губам кончиком языка, с удивлением понимая, что ему нравится происходящее. Не было сильного возбуждения, а вот желание успокоить было. Словно… не чужие.
Когда Гарри отстранился, Малфой даже не шевельнулся. Просто сидел и смотрел, словно что-то обдумывал.
А потом хмыкнул, чувствуя, как дурман смеси заполняет разум:
– Я думал, тебе девушки нравятся.
– Мне нравятся люди, – пожал плечами Поттер, взял у Драко из рук сигарету, затянулся и положил пальцы на подбородок Драко. Тот понял, зачем и сам подался вперед, но в этот раз, вдыхая дым, Драко чувствовал, что чужие губы чуть улыбались.
Честно говоря, Гарри думал, что будет сложнее. Со слов Северуса он понял, что подступиться к Драко будет непросто, но, похоже, Малфою действительно было также плохо, как и самому Гарри. “От ненависти до любви – один шаг”, напомнил ему тогда Снейп прописную истину. И сейчас Гарри был почти готов согласиться, что это правда. Он выбрал квиддич наобум, но, оказалось, попал в точку.
– Это не игра, Малфой, – произнес Гарри, когда тот выдохнул. – Я тебя трахну, рано или поздно.
Лицо Малфоя того стоило, хоть Гарри и не шутил. А не шутил он совершенно точно. Да, ему нравились люди, но среди толп он видел лишь одного, с кем хотелось бы разделить свое время и желания. Им обоим нужно было за что-то держаться, и Гарри действительно считал, что это может стать выходом, глядя, как Драко подрагивает после кошмара, а сам он толком не спит уже черт знает сколько месяцев.
– Что? – моргнув, спросил Драко, решив, что ему просто послышалось.
Гарри всмотрелся в него и понял, что ему уже хорошо благодаря тому, что он выкурил в немалом количестве: глаза стали раскосыми, а зрачки заполнили почти всю радужку. Впрочем, и зацелованные припухшие немного губы придавали некоего шарма.
– Я сказал, что рано или поздно трахну тебя, – спокойно ответил Гарри.
Драко задумался и пробормотал:
– И не мечтай, – после чего откинулся головой о стену и прикрыл глаза.
– Я не мечтаю. Я сказал правду, – пожал плечами Поттер, усаживаясь рядом ровнее.
Он не собирался просто потрахаться. Он собирался завладеть, а зная Малфоя, это может стать даже увлекательным и болезненно-приятным. В конце концов, они оба заслужили, кроме боли, что-то хорошее.
Малфой предсказуемо сделал вид, что ничего не было. Гарри не обижался. Они продолжали играть в квиддич, и Гарри неизменно выбирал вызов. Стоило ему выйти из комнаты, как его облепляли младшекурсники, смеясь и требуя историй. Гарри им не отказывал. И рассказывал о том, что успел пережить в этих стенах. Однажды их заметил Драко. Он был на Астрономической башне, просто дышал осенним воздухом и тишиной, и с балкона прекрасно видел на краю леса смеющуюся компанию из Национального героя и учеников младших курсов.
– Даже сейчас ты – звезда школы, Поттер, – тихо сказал Драко. Правда теперь в этих словах не было злости или зависти, скорее какое-то усталое раздражение. Да и неделя, откровенно говоря, вышла у Драко достаточно тяжелой, потому сил на какие-то сильные эмоции просто не было. Он чувствовал себя выжатой тряпкой, а из зеркала на него смотрел сильно исхудавший мальчишка, по виду уже никак не напоминающий представителя благородного рода.
Та ночь, когда снились кошмары, оказалось не единственной. Драко знал, что будет дальше – если эти сны приходили, то не желали покидать его, даже несмотря на те смеси, что ему давал Северус, и то, что он покупал у Эрбердина. К последнему пришлось обратиться снова и попросить самое сильное, что есть. Но и это не спасло. За следующие несколько дней Поттер еще два раза утаскивал его посреди ночи на башню, еще два раза курил с ним один воздух на двоих и не раз целовал.
Драко старался не думать о том, что творилось между ними. Он хотел злиться или ненавидеть, но, кажется, все эти эмоции потерялись где-то после смерти Люциуса. А брошенная Поттером фраза по поводу кто кого трахнет… Нет, он просто не был в состоянии думать об этом.
Поэтому единственное, что он смог – переключиться. И в итоге большую часть времени теперь проводил в лаборатории Выручай-комнаты, работая над украденными записями Снейпа и компонуя их с собственными. Это помогало отвлечься от вороха ненужных мыслей, от которых только сильнее болела голова. Зачастую он просто терялся во времени и в итоге возвращался в спальню глубоко за полночь.