Последняя жизнь (СИ)

Этот ответ Джон переживает про себя, а потом тихо спрашивает:
- Скажи, как тебе удалось вырваться? Там же такая охрана, тотальная слежка…
- Их неуязвимость несколько преувеличена, - надменно заявляет Шерлок и начинает рассказ о своем побеге.
Джон лишь восхищенно качает головой, в конце повествования заключая:
- Невероятно! Просто фантастика! – и Шерлок самодовольно улыбается.
Их подбирает корабль Батрейна, когда основной бой заканчивается. Они минуют шлюзовую камеру и оказываются в длинном коридоре, где их и встречает группа людей в черных костюмах. Одного из них Джон узнает – тот самый представительный сфинкс, который прилетал за раненым Шерлоком к античному театру. Джон облегченно вздыхает, но тут этот самый сфинкс быстрым шагом подходит к ним и отвешивает Шерлоку подзатыльник. Шерлок отскакивает, потирая затылок, и начинает на важного сфинкса кричать. Тот в долгу не остается. Вот так они и переругиваются на вспомогательном батрейнском (Джон жалеет, что не ходил в свое время на факультатив по его изучению), иногда тыкают пальцем в Джона, словно его тут нет, иногда на запястье Шерлока, а иногда на шлюзовую камеру, оставшуюся позади. В конечном итоге, все заканчивается тем, что Шерлока берут под стражу и, заломив руки за спину, уводят куда-то по коридору. Джон рвется за ним, кричит, зовет по имени, но его держат крепко. Шерлок оборачивается и подмигивает Джону, и это последний раз, когда Джон видит его на этом корабле. Самого Джона помещают в одноместную каюту, с удобствами, письменным столом, шкафом и кроватью, но она все равно напоминает Джону одиночную камеру, потому что выходить из нее запрещено. За дверью его караулят два бравых батрейнских гвардейца. Его кормят три раза в день, но Джон отказывается от еды. Он спрашивает своих новых тюремщиков о Шерлоке, но те молчат, словно воды в рот набравши. Джон пытается сбежать, но его ловят и водворяют обратно в каюту. Так проходит неделя, по истечении которой за ним все-таки приходят. Его опять ведут куда-то по длинному коридору, мимо ряда кают, и Джону все это сильно напоминает недавно закончившийся плен у нтога. Стоило ли бежать от них, чтобы попасть в плен к сфинксам? Но больше всего Джон переживает за Шерлока. Что с ним сделал тот важный тип? Неужели в тюрьму посадил? А может, его расстреляли? Вид у него был ужасно злой. Джон кусает губы и помышляет о побеге, когда его вводят в вытянутый, словно огурец, кабинет с переговорным столом посередине. За одним концом стола сидит тот самый важный драчливый тип, за другим – человек в военной форме империи. Джона насильно усаживают на стул перед переговорным столом, а за его спиной встают гвардейцы.
- Это ваш человек, полковник, - произносит важный сфинкс, - спасен нами из тюрьмы нтога. Если вас устраивают наши условия, можете его забрать, - сфинкс толкает имперскому полковнику черную папку и сцепляет пальцы в замок.
Полковник открывает папку и листает документы. На ухо ему, склонившись, что-то шепчет референт. Джон мрачно сверлит взглядом сфинкса, мечтая его придушить или хотя бы хорошенечко врезать.
- Да, нас все устраивает, - произносит имперский полковник. – Наш император благодарен людям Батрейна за спасение жизни лейтенанта Ватсона. Он был объявлен пропавшим без вести, его семья будет счастлива узнать, что он жив, - с этими словами полковник ставит размашистую подпись под документом и также через стол отправляет папку обратно сфинксу. – Если все формальности улажены, мы хотели бы вернуться на свой корабль, - произносит полковник.
- Да, конечно, - вежливо кивает сфинкс, - забирайте вашего человека. Мои люди вас проводят.
Полковник поднимается, но Джон мотает головой:
- Я никуда не пойду, пока не узнаю, что вы сделали с Шерлоком, - заявляет он, грозно глядя на сфинкса.
Тот надменно прищуривается:
- И что же я с ним, по-вашему, сделал?
- Вот и я бы хотел это знать, - рявкает Джон, и конвойные тут же хватают его за руки, пытаясь удержать на месте. – Не дай бог, вы ему причинили вред, - не обращая на них внимания, кричит Джон, - тогда, милейший, вы нажили себе личного врага в моем лице…
- Лейтенант… - пытается вмешаться полковник, но Джон в гневе не слышит его.
- Я вас собственными руками придушу, если хоть волос упадет с его головы. Отвечайте, где вы его прячете? Он что, арестован? – продолжает орать Джон.
- Забавно, - замечает сфинкс, издевательски ухмыляясь, - кажется, у меня чертово дежавю. Да цел и невредим ваш Шерлок. Депортирован на родину с запретом покидать Батрейн до специального разрешения. Он у нас теперь невыездной, хоть и герой, - Джон с заметным облегчением выдыхает. – Вам, кстати, записка от него, - сфинкс поднимается со своего места, подходит к Джону, которого сейчас удерживают двое конвойных, делает им знак отпустить его и протягивает клочок бумаги, на котором, незнакомым почерком написано: «Перстень все еще у меня, малек, а за тобой выстрел. Скоро увидимся! ШХ».
Джон читает ее трижды, прежде чем с удовлетворенным видом спрятать в карман.
- А теперь, - командует важный сфинкс, - убирайтесь с моего корабля, лейтенант, чтоб я вас больше не видел.
- Охота была у вас тут задержаться, - бурчит Джон и идет к своим.
Когда они оказываются на военном крейсере сирен, полковник спешит на командный мостик, приставив к Джону своего ординарца, веселого молодого паренька, только что выпустившегося из кадетского корпуса. Тот болтает без умолку, рассказывая о положении на фронтах, о потерях империи, о последних сплетнях императорского дворца. Джон рассеянно слушает, примеряя форму вооруженных сил империи, кивает ему за завтраком в кают-компании, где они делят столик с механиком и радистом, помогает разобраться с картами полета. Полет проходит в спокойной обстановке, и им даже ни разу не приходится принять бой. То, что конечной точкой пути оказывается Большая Сирена – удивляет. Это в военное-то время, когда каждый корабль и боевая единица на счету? Потрясающая расточительность. Впрочем, Джона никто не спрашивает.
На самом деле Джон мечтает вернуться на фронт, к друзьям, к полетам, но вместо этого его отправляют в госпиталь, где он вынужден проходить длительную реабилитацию и какое-то сложное лечение. Его навещают родные, он сам навещает психотерапевта. Это мучительно и невозможно скучно, просиживать сорок пять минут в тишине. Джон не понимает, чего от него хотят, зачем ему заводить какой-то блог, и что он там может написать, ведь с ним ничего не происходит. Джон честно посещает психотерапевта, физиотерапевта, хирурга и ортопеда. Да, у него есть проблемы, он хромает, его плечевой нерв поврежден и требует длительного возможно безрезультатного лечения – все же клювы у пернатых садистов с Вандраса похуже разрывной пули будут. Но это все кажется Джону несущественным, поскольку не мешает держать в руках штурвал. Он пишет и пишет прошения руководству о возможности вернуться во флот, но ему отказывают с формулировкой «до полного выздоровления». Джон бесится внутри, и продолжает лечение, изо всех сил сдерживаясь. Когда его выписывают из госпиталя, он чувствует себя развалиной, потому что только космос с его холодной звездной пустотой может вдохнуть в него жизнь. Джон очень хочет летать, и он знает твердо, что летать будет. Если ему нужно пройти еще один курс у психотерапевта, он это сделает. Он все сделает ради этого.
========== Глава 4. ==========
Джон. 26 лет. Батрейн.
На подлете к Батрейну Джон начинает заметно нервничать. Новая парадная форма, выданная всем в военном ведомстве, сидит на Джоне непривычно. Он то и дело одергивает китель, оправляет кортик и тискает в руках белые перчатки. Фуражка норовит съехать на нос, и ее то и дело приходится поправлять. Все же прежняя форма кажется Джону более удобной. Но деваться некуда, Джон не имеет права капризничать, дипломатический корпус, к которому он прикомандирован в качестве одного из адъютантов военного министра, отправлен на Батрейн с исторической миссией – склонить сфинксов к военному сотрудничеству с империей. Честно говоря, Джон не очень доволен новым назначением, но выбирать не приходится. Альтернатива неприемлема – в кадрах ответили однозначно - или остаться протирать штаны в штабе, или на Батрейн. По крайней мере, здесь у Джона есть шанс хоть что-нибудь разузнать о Шерлоке. В штабе же совсем болотная скука. Медкомиссия опять забраковала прошение Джона на передовую – боли в плече, хромота – все это, по мнению медиков, не позволяет пилоту держать штурвал в руках. Бред полнейший. А сводки военных действий приносят плохие вести. Нтога теснят войска империи по всем фронтам, постепенно выдавливая из внутреннего мира. Империя теряет одну колонию за другой, отступая к центру мира. Эксперия Прайм, этот вечный конкурент империи, ведет собственное сражение с нтога, не забывая лишний раз подставить подножку старому врагу. Централы торгуют войной, как до этого торговали сырьем и ресурсами, выкачанными со своих колоний внутреннего мира, только теперь в качестве товара - донесения разведки, помощь в проведении войсковых операций, поддержка гражданских судов и прочая, и прочая. Централы ловко лавируют между империей и Эксперией Прайм, но они торговцы, не военные, и помощь их скудна и малоэффективна. То ли дело Батрейн, с его военными технологиями и вышколенными до уровня биороботов солдатами. Заполучить в союзники сфинксов – значит наполовину выиграть войну. Не мудрено, что это понимают и в Эксперия Прайм, по крайней мере, секретная служба доложила императору, что тайные переговоры Батрейна с представителями Эксперия Прайм уже состоялись, а посему наступает очередь Сирены предложить руку дружбы сфинксам. Дипломатической миссии империи на Батрейне присваивается высокий уровень важности, и по поручению их императорского величества возглавляет ее сам великий князь Михаил, приятель Джона по музыкальной школе, где они вместе обучались игре на кларнете. Князь Михаил, или просто Микки для друзей, ровесник Джона, высокий и крупный парень с добродушным лицом и круглыми голубыми глазами, рано начавший лысеть, большой весельчак и картежник. Сейчас Микки переживает личную драму – расставание со своим любовником, а потому за поручение императора хватается как за соломинку, чтобы уйти от любых напоминаний о предательстве любимого. На корабле Микки со своими дворцовыми замашками и депрессией невыносим, а потому военный министр откомандировывает Джона в полное распоряжение их императорского высочества, лишь бы не видеть и не слышать августейшую особу до самого Батрейна. Джон искренне сочувствует Микки и старается его развлечь: они играют в карты все время полета, пьют вино из личных императорских погребов и орут в караоке любовные романсы, ограничиваясь пределами покоев великого князя, за что Джона все остальные готовы на руках носить. В общем, Джон и рад отвлечься от собственных невеселых дум, но здоровья уже не хватает, и он начинает сдавать, подумывая о больничном. Появление в иллюминаторе Симеттрионы означает конец саморазрушению, и Джон вытягивает Микки на обзорную площадку, чтобы полюбоваться этой красивой по признанию многих поэтов звездой. Пошатываясь, Микки мутным взглядом пронзает светило, а Джон вдохновенно декламирует очередное рифмованное творение, посвященное Симеттрионе, когда по внутренней связи объявляют приближение к орбите Батрейна. Джон резко трезвеет. Его охватывает непонятный трепет и нервозность, и от вида стремительно увеличивающейся в размерах планеты с незнакомым очертанием океанов и материков, сердце заходится в диком перестуке. Чтобы унять волнение, Джон проводит дрожащей рукой по волосам и косится на помрачневшего Микки.