Костёр в ночи (СИ)

— Мракобесы безмозглые, — пробормотал я, имея в виду родителей Мекиарис, которые за полтора года загнобили живую и здоровую девчонку, а потом заказали её портрет и, не перенеся горя, уехали из Дирна.
— Вы уже отдохнули, сэр Ямос? — крикнул Балтак.
— Да, сейчас, — сказал я и допил кружку молока.
Дневник я спрятал в карман, встал, хотел снять плащ — было всё же жарковато, даже несмотря на то, что я маг Огня, — но не успел. Дверь распахнулась, и в кузню с порывом холодного ветра ворвался Гетаинир.
У него плащ был канонический, и кузнецы мигом сообразили, что к чему — поклонились. Но маг не обратил на них внимания.
— А, сэр Ямос! — воскликнул он. — А мы вас повсюду ищем.
— «Мы»? — переспросил я, пока воображение рисовало мне Асзара с магическими кандалами в руках.
— Все втроём, — кивнул Гетаинир.
В кузню влетели Натсэ и Авелла. У Авеллы на лице тут же появилось выражение неимоверного облегчения, но Натсэ только зубы стиснула. Громыхая красивыми блестящими сапогами, она подошла ко мне и с размаху врезала кулаком в грудную клетку. Я со вскриком выдохнул весь воздух, чуть не попрощался с завтраком и упал на спину.
— Ты! — нависла надо мной Натсэ, сверкая глазами. — Ты соображаешь, как мы перепугались, не найдя тебя утром?!
— Я же записку оставил!
— Правда? Эту?!
Подошла Авелла, и Натсэ, вырвав у неё из рук листок бумаги, сунула его мне под нос.
— Эту! — подтвердил я и прочитал вслух: — «Доброе утро! Мне не спалось, и я пошёл искать работу. Попробую устроиться в кузницу, это недалеко от дома, прямо по главной до перекрёстка, потом налево, здание по правой стороне. Люблю, целую, ваш Я.». А... Я забыл переключить локализацию? Н-да...
Записка была на русском. Натсэ, зашипев сквозь зубы, замахнулась на меня, но бить не стала.
— Сэр Ямос, — дрожащим голосом произнесла Авелла, — будет лучше, если вы обучите нас своему языку.
— Как пить дать, обучит! — сказала Натсэ, протягивая мне руку и помогая подняться. — Любит он, видите ли. Целует!
Посмеиваясь, к нам приблизился Гетаинир.
— Ух, и боевая у вас сестрёнка, сэр Ямос! Не женщина — огонь! Да простят мне Стихии такое сравнение. Но я к вам по другому делу.
Он сунул руку в карман и протянул мне десять серебреников.
— Так-так? — подбодрил его я.
— Хорошие новости! Утром на окраине города нашли сразу три трупа, и там уж явно поработали лягушки, без всяких острых предметов. За мной послали из градоправления. Город готов раскошелиться, сэр Ямос! Я — сразу к вам. Идёмте торговаться, это самая интересная часть.
 Глава 24 
 
В градоправление мы направились все вчетвером. Кузнецов я клятвенно заверил, что вернусь не сегодня так завтра. Они не слишком расстроились — я им, как-никак, половину заказа сделал, плюс новую концепт-подкову.
Гетаинир только что не летел на крыльях алчности. Отстать от него большого труда не составило — он вообще ничего не замечал.
— Ни слова о яме, — тихо предупредила меня Натсэ.
— Почему? — удивился я. — Я как раз думал, что надо было с самого начала Асзару рассказать...
— Асзару — надо рассказать, — кивнула она. — Но не сейчас. После. Наедине.
Я всмотрелся в её озабоченное лицо.
— Ты подозреваешь Гетаинира?
— А ты — нет? Какой нормальный человек будет так радоваться смертям.
Я задумчиво посмотрел вслед насвистывающему Гетаиниру.
— Такой человек, для которого смерти простолюдинов ничего не значат, — сказала Авелла.
— Инспектор был магом, а этот лягушатник тогда чуть не плясал от счастья.
— Значит, для него вообще смерти ничего не значат, — гнула своё Авелла. — И тогда я не понимаю, зачем ему убивать...
— Есть разные мотивы для убийства, — сказала Натсэ. — Но их не так много. Это защита себя, своих близких, своего имущества. Месть. Обогащение. Ревность. Удовольствие. Самое плохое — идея. Убийца, убивающий из идейных соображений, не остановится никогда. Пока его самого не убьют.
— А тот, который ради удовольствия, разве не хуже? — спросила Авелла.
— Нет, — покачала головой Натсэ. — Такие сами себя убивают в конечном итоге. Так же, как алкоголики.
В кабинете градоправителя кипел жаркий спор, который закончился, когда мы вошли. Асзар, раскрасневшийся от разговора на повышенных тонах (с первого этажа были слышны его взвизгивания), отошёл от стола и, сложив руки на груди, плюхнулся в кресло.
— Дзынь-дзынь! — радостно поприветствовал всех Гетаинир. — Что это за трогательный перезвон?
Градоправитель с Асзаром переглянулись. Асзар посмотрел на нашу компанию. Мы пожали плечами.
— Это звенят золотые солсы! — пояснил Гетаинир. — С таким характерным звуком они ссыпаются в мой карман.
Асзар фыркнул и демонстративно отвернулся. Градоправитель откашлялся:
— Господин Гетаинир...
— Дзы-ы-ы-ынь-дзынь! — Гетаинир похлопал себя по карману.
Мы с девушками тем временем аккуратно разместились в оставшихся креслах. Кресел оставалось два, и я сперва хотел было постоять, но Натсэ бесцеремонным толчком перевела меня в сидячее положение, сама уселась рядом, а Авелла примостилась у меня на подлокотнике, вновь входя в роль недалёкой вертихвостки. Асзар, несколько секунд поглядев на неё, вздрогнул в такт каким-то своим мыслям и отвернулся.
— Господин Гетаинир! — Градоправитель поправил пенсне. — Мы убедились в том, что угроза, о которой вы говорите, реальна. Но сумма, которую вы запрашиваете...
— Угроза реальна! — прошипел Асзар, впиваясь ногтями в подлокотники кресла; хорошо ещё, он ногти подстриг, а то насквозь бы обивку пропорол. — Да каждый год кого-нибудь да убивают эти твари. Только обычно это бездомные, или пьянчуги, а в этот раз пострадала парочка зажиточных простолюдинов, только и всего!
— Дзынь, — обиженно надул губы Гетаинир. Интересная у него была манера торговаться. Посмотрим, к чему приведёт. Может, перенять? Мне ведь ещё с кузнецов зарплату выколачивать...
— Господин Асзар, речь не только об убийствах. — Градоправитель старался говорить вежливо. — Лес заболачивает. Болотом затянуло даже дорогу. По сути, мы окружены болотом, весь город. И туман... Он стал гуще и сегодня держался дольше.
Да... А ещё в лесу скрывается гигантский голем из двух или даже трёх стихий... Но об этом я, наверное, тоже до поры помолчу.
Асзар нахмурился. Видимо, про болота он услышал впервые. Я, кстати, тоже, но меня это не шокировало — чего-то в этом духе я и ожидал.
— То ли ещё будет! — с энтузиазмом подхватил Гетаинир. — Денёк-другой, всё основательно заболотит, а потом лягушки и жабы придут сюда. Вырежут весь город и зазимуют в тёплых домах. А к весне весь город утянет в трясину. Дирн превратится в легенду, даже не красивую. И это происходит давно — деревни, города... Просто под ударом находится провинция, и никому толком дела нет. Ну, кроме меня, ясное дело. — Тут он подмигнул и пальцами побарабанил по карману: — Дзы-ы-ынь!
Градоправитель побледнел, Асзар заскрипел зубами. И тут Гетаинир вдруг переключил режим. Он посмотрел на бывшего однокурсника и сказал:
— Для тебя так важно возвыситься над тем, кто обижал тебя в академии, Асзар? Настолько важно, что ты готов пожертвовать городом? Мы-то с тобой уйдём, несмотря на болота, а этим людям только и останется, что умереть.
Ни слова не произнеся в ответ, Асзар поднялся на ноги и вышел, громко хлопнув дверью. Гетаинир тут же уселся в освободившееся кресло и с довольным видом вытянул ноги. Потом взглянул на градоправителя.
— Дзынь?
— Господин Гетаинир, прошу вас, войдите в наше положение. Сумма, которую вы запрашиваете, нанесёт сокрушительный удар по городскому бюджету. Даже если мы переживём зиму, весной останется только умирать от голода.
— Ой, да бросьте! — захлопал глазами Гетаинир. — Сто тысяч солсов — дорого? За жизнь?!
Ох, ни х... Простите мне мою лингвистическую базу. Ничего себе! Сто тысяч солсов?! Если бы я мог — я бы вспотел. Авелла выразительно откашлялась и поёрзала на подлокотнике. Похоже, даже на её аристократический взгляд сумма была — за пределами воображения.