Ставки сделаны (СИ)

+*+*+*+*+
Вечернее солнце ослепительно яркой кляксой растеклось вдоль линии горизонта, окрашивая зеленые поля и лесные угодья Ван Хонн закатными красками в золотисто-багровых тонах. После морского путешествия твердая земля под ногами дарила удовольствие от долгих конных прогулок. Холрик недавно вернувшийся из одной такой был в приподнятом настроении. Удалось хоть ненадолго удрать от семейных разборок в стиле Сиятельной.
— Эй, Харли, прибыло еще три тройки «олентийских котов», — Реарни стоял рядом с другом на балконе второго этажа поместья Ван Хоннов. Он остался в доме, приняв на себя руководство по расселению охранников, а также получил огромнейшее удовольствие от запугивания управляющего поместья. Но некоторые вопросы необходимо было обсудить с Холриком. — Как их распределить? Насколько я понял, Женева упорхнула под крылышко Стила, и ей охрана не нужна. Три тройки, как и договаривались, охраняют Джену, одна — Мари. Куда деть еще одну? Или платим неустойку, и пусть возвращаются домой?
— Не гони… котов, — Холрик задумчиво обозревал расстилающиеся вокруг усадьбы красоты. — Личная охрана моей мамочки осталась в Ларентии. И я, как любящий сын, просто обязан о ней позаботится! Пусть Сиятельную «котики» поохраняют.
— Харли, а твоя мама тебе за такую заботу голову не оторвет? — вкрадчиво поинтересовался Реарни, представляя, как миледи Сиятельная отреагирует на присутствие рядом с ней посторонних мужиков. — Нет, позлить её — это святое, разумеется… Но вот последствия…
— Расслабься, я её тоже не просил присылать «сияющих» в Ларентию, — Харли предвкушающе ухмыльнулся. — Так что мамочке придется потерпеть сыновью заботу, по крайней мере, пока «сияющие» не вернутся. Отправь им мое распоряжение продлить аренду номеров в «Ларентии» еще на три месяца. Пусть сидят и ждут меня. Я за ними приеду самолично.
— Как знаешь, дружище, — Реарни коротко кивнул в ответ. Его отношения с миледи Ван Хонн тоже были далеки от идеала. — Только с мамой будешь сам объясняться. Тебя она только покалечит, а вот меня может и прибить сгоряча. Когда ей скажешь? Сегодня?
— Я что, самоубийца? — Холрик изобразил пальцами оберегающий знак, отчего его собеседник зашелся негромким смехом. — Завтра, во время званого обеда. При полном скоплении гостей выскажу сыновью почтительность. Мама — истинная леди, при посторонних скандал закатывать не будет. А потом уже поздно будет. Сам понимаешь, сын заботится о маме, и если она меня при всех пошлет, то у меня будет полное право расстроиться этим обстоятельством, забрать Джену и поехать куда-нибудь погрустить. На полгодика так. А вот этого мама точно не допустит. Так что завтра я последнюю тройку «котят» и пристрою.
— А что, сработает! — Реарни уже открыто смеялся, живо представляя, как Призрак за шиворот натаскивает олентийских «котят», не разрешая им драть мебель в гостиной и метить хозяйские шторы. — Ей действительно деваться некуда будет. А где Дженка болтается?
— Моя ненаглядная играет в прятки со свекровью, — Холрик легкомысленно отмахнулся. — Благо, дом большой. Да, только для нее — без шансов. Мама эти хоромы, как свои пять пальцев знает, а вот Дженка только в моем крыле хорошо ориентируется. Так что будет поймана, и ждет её увлекательная беседа на тему подготовки к свадьбе. Но хоть за Гремма ей не влетит, мамочка от этой наглой псины просто в восторге.
— Харли, а тебе Дженку совсем не жалко? — от хохота Реарни уже еле стоял на ногах. — Сиятельная её же вусмерть уболтает.
— Дженку я ночью пожалею, — глаза Холрика зажглись азартом, как всегда бывало, когда он думал о своем рыжем беспокойном счастье. — Пойдем поедим, что ли? Только проберемся на кухню, а то мне что-то совсем не улыбается терять пару часов на семейный ужин. Быстренько пожуем и сбежим… Так, лошадей проведать надо, хорошо ли их после прогулки вычистили. И охотничьих собак я еще после приезда не видел. Так и до ночи продержимся…
+*+*+*+*+
Если бы взглядом можно было разрезать человеческую плоть, то Максвел Норги непременно бы воспользовался этой возможностью и укоротил бы входящего на голову, не испачкав при этом свои руки. Личность гостя была настолько неприятна герцогу, что ему пришлось крайним усилием воли превратить свое лицо в подобие гипсовой маски с приклеенной намертво доброжелательной улыбкой. Но гостя это лицедейство не впечатлило, и он целенаправленно протопал в глубь покоев, поближе к напрягшемуся хозяину.
— Ну, здравствуй, Максвел, — лорд-управитель города Бренир, герцог Ленкис, поздоровался с герцогом Норги, замершим возле своего стола, и, не торопясь, осмотрелся. Ростом прибывший не мог похвастаться, зато с лихвой компенсировал свой недостаток высокими каблуками и непрошибаемым высокомерием. На Норги, который был его выше на полторы головы, милорд Ленкис умудрялся смотреть вызывающе свысока. — Давненько не виделись.
— Доброго дня, Скали, — герцог Норги спрятал настороженность за показной вежливостью. — Что привело тебя в мой город? Вот так, даже без предварительного уведомления?
— Вот так сразу? — герцог Ленкис пронзительно рассмеялся, отчего Норги вцепился пальцами в спинку кресла. — Ты не меняешься, Максвел. Если я скажу, что соскучился, ты не поверишь. И будешь прав. Вина налей, что ли. Поговорить надо, а то, кажется, у нас общие проблемы наметились.
— У меня нет проблем, Скали, — маска радушия на лице Норги грозила дать трещину, поэтому он поторопился отдать распоряжение слугам сервировать столик и принести вина. — У меня в городе все спокойно.
— И поэтому у тебя в городе торчат императорские аудиторы, — ехидство в голосе Бренира можно было черпать ложкой. — Только не говори, что ты их вызвал сам.
— А вот это не твое дело! — милорд Норги еще больше напрягся, направление разговора ему откровенно не нравилось. Похоже, напыщенный коротышка решил окончательно вывести его из себя. — Это исключительное право Императора проводить аудит. Тем более, что последняя проверка была пятнадцать лет назад. Если мне не изменяет память, Скали.
— Ладно, не кипятись ты, я здесь не по этому поводу, — герцог Ленкис примирительно поднял холеные ручки вверх. — Может быть, следующий на очереди буду я. И вот что я хотел выяснить, тебе такая карточка ни о чем не говорит?
— «Бренирское пари. Выигравший проиграет», — Максвел Норги покрутил в руках кусочек картона, переданный ему лордом-управителем Бренира. — Скали, а что мне это должно сказать? Я в Бренире пари не заключаю. На что хоть ставят?
— Максвел, а может перестанешь валять дурака? — взгляд герцога Ленкиса вмиг стал жестким, и все показушное дружелюбие слетело с него, как шелуха. — Ты отлично знаешь, о каком пари идет речь. У тебя оно называется «ларентийским». В Игере — «игерийским». А вообще-то оно в Герию пришло из Римерии. Лет так сто назад. И тогда имело общее название — «римерийское пари на любовь». Правда, тогда ставили не на умение затащить девку в постель, а на женитьбу на подходящей девице. Но в Герии к этому подошли творчески, и условия пари несколько поменялись. Так что не делай такие удивленные глазки, сам, наверняка, по молодости заключал такие пари.
— Допустим, — осторожно согласился герцог Норги, не отрывая холодного взгляда от гостя. — Но я все равно не понимаю, что тебе от меня надо. Я уже давно вышел из возраста, подходящего для таких игр.
— Ладно, уговорил, буду с тобой откровенен, — Ленкис пригубил принесенное слугой вино и лично разлитое хозяином кабинета по бокалам. — За последние два месяца в Бренире убито четверо молодых аристократов. Двоим достались арбалетные болты, один получил кинжал в сердце, еще один — метательный нож в глаз. И у каждого нашлась такая карточка. Как понимаешь, я не мог оставить такое безобразие без внимания. Начали разбираться. Наш молодняк до сих пор играет в это пари. И эти четверо — тоже. Но вот незадача, у всех у них были ставки на разных девиц. Абсолютно на разных. И эти девицы никогда между собой не пересекались. Никогда! Да, все пари окончились для девиц… не совсем удачно. Двое покончили жизнь самоубийством, одна в монастыре, одна сошла с ума. Среди них не было ни одной аристократки.