Клинок предателя

— Фалькио, — сказала она. — Простите, я…
— Всё хорошо. У тебя всё в порядке? Разве тебе не следует находиться рядом с леди Валианой?
— Принцессой Валианой, — поправила она.
— Как скажешь. Почему ты здесь?
— Я… — Она коснулась моего плеча, но тут же отдернула руку. — Вы поступили очень храбро, попытавшись спасти эту семью.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь. Это Валиана, то есть принцесса Валиана, рискнула поговорить с отцом.
Трин лишь на мгновение закатила глаза, но затем вновь посмотрела мне прямо в лицо.
— Ее отец, герцог, и этот толстый угодливый слизняк понимают, кто нашептал ей на ухо. — Она снова коснулась моего плеча. — Они попытаются навредить вам.
Я засмеялся.
— Милая моя, герцоги и их толстые слизняки, все до одного, пытаются навредить мне с того самого дня, как я надел свой плащ. Так что хуже все равно не будет.
Она прильнула ко мне.
— Если бы я была хоть наполовину такой же храброй, как вы. Запах ее волос и изгибы тела, льнувшего ко мне, пьянили.
— Ты? — спросил я, нежно отстраняя ее. — Да без тебя Валиана совсем бы пропала.
Трин поглядела обиженно.
— Что вы! Принцесса любит меня даже больше, чем свою кошку в детстве. Когда кошка сдохла, Валиану эта новость просто раздавила, она плакала и плакала. Почти целый день. И лишь потом попросила, чтобы ей принесли новую.
— Думаю, что ты…
Слова меня оставили. Не мог я обманывать ее, даже ради того, чтобы сделать приятное.
— Валиана взойдет на престол, — сказала Трин, — а вы отправитесь странствовать дальше в поисках удачи. Вы не забудете меня, плащеносец Фалькио?
Я посмотрел на девушку, которая была одновременно умной и тихой, прекрасной и застенчивой.
— Разве это возможно?
Она улыбнулась, словно я наградил ее.
— Мне пора, — сказал я. — Уже поздно, а я хочу как можно меньше времени провести в сознательном состоянии в этом месте.
— Принцесса просила меня оставить ее одну сегодня ночью. Я никогда не ходила по коридорам этого дворца и не посмела бы в одиночку, хотя мне говорили, что здесь очень красиво. Возможно, мы с вами найдем повод, чтобы еще немного пободрствовать?
Она была прекрасна и таинственна; мне не слишком часто делали подобные предложения — честно говоря, ни разу с тех пор, как Алина, моя жена, пригласила меня на танец на деревенском празднике, и…
— Нет, — сказал я. — Прости, но мне нужно идти.
Мне было жаль ее, потому что она осталась совсем одна в этом гадючнике, хоть и пыталась даже здесь найти красоту и дружеское общение.
— Может быть, Брасти… — сказал я и сразу, но, увы, слишком поздно понял, что совершил ошибку.
Лицо Трин тут же заледенело, словно могильный камень зимой.
— Благодарю вас, первый кантор, за дельную рекомендацию. Я больше не займу ни минуты вашего времени.
Она скользнула мимо меня.
— Трин, погоди…
Но девушка уже растворилась в темноте.
Я постоял еще несколько минут, раздираемый двумя желаниями — найти ее и извиниться и просто уйти. Трин пришла ко мне с добрыми словами и намерениями, а я отверг ее. Мог бы отказать, подобрав другие слова, полные милосердия, а вместо этого отнесся к ней как к шлюхе. «Святые угодники, — думал я, направляясь в свою обшарпанную комнатенку, которую делил с Кестом и Брасти. — Выведите меня поскорее из этого богами проклятого города, пока я не подвел кого–нибудь еще».
  
КЛЯТВА ТРУСА
 
Наихудший момент моей глупой никчемной жизни наступил утром, когда мы смотрели на обгоревшие руины особняка. Остались стоять лишь несколько разрушенных стен — всё остальное превратилось в золу и дымящиеся уголья, которые не развалились лишь благодаря высоким каменным плитам. Именно они не позволили жителям выбежать из дома, когда нападавшие выливали на него один за другим бочонки с маслом и поджигали.
Валиана сдержала слово. Она попросила герцога, своего отца, пообещать свободу леди Тиаррен и ее детям, если они сдадутся, и он согласился, преподнеся дочери это в виде подарка по случаю воссоединения семьи. Но нападавшие подняли знамя, выброшенное из окна в знак капитуляции, окунули его в масло и сожгли вместе с домом, а затем принялись наблюдать за тем, как задыхаются и горят оставшиеся внутри люди.
Кест стоял рядом. Фелток пытался уговорить леди Валиану не выходить из кареты и остаться с Шиваллем, но она оттолкнула его и бросилась к нам. Трин, последовавшая за ней, молча глотала слезы. Глупцом Фелток не был, поэтому держал пистоль наготове, на случай если я попытаюсь убить Валиану.
— Брось, — сказал Фелток, и в голосе старика я услыхал страх. — Герцог приказал принцессе отвезти родословную грамоту в Хервор. И нам с тобой предстоит работа. Вот и все, что нам осталось, все, что мы можем сделать. Для мужчин, как мы с тобой, это не вопрос.
Валиана позвала меня по имени, нерешительно и тихо:
— Фалькио…
— Я вообще–то сейчас занят, ваше высочество, — сказал я с ледяным спокойствием. И я глупцом тоже не был и не собирался умирать из–за чувства вины за гибель семьи Тиаррен. Для них все уже закончилось, оставалось лишь провести достойные похороны и осуществить бессмысленную месть.
— Ну же, скажи это, шкурник. Я же знаю, что ты этого хочешь, — сказала Валиана.
Девушка явно выжила из ума, если полагала, что знает, чего я хочу в этот момент.
— Миледи, пожалуйста, — обратился к ней Фелток. — Их здесь трое. Я не уверен…
— Ты же меня обвиняешь в том, что случилось. Ты думаешь, что я исчадие зла, давай, скажи это, — потребовала она.
Кест положил руку на меч. Он был готов к тому, что я выйду из себя и Фелток меня пристрелит. Тогда Кест выхватит шпагу, быструю, как молния, и перережет Валиане горло. А что потом? Ждать, когда появится очередной глупый герцогский отпрыск и станет очередным тираном? Что это решит? Закончится ли это когда–нибудь?
— Нет, — тихо сказал я.
Думаю, они не поняли, с кем я говорю, потому что все разом напряглись.
— Нет, Валиана, герцогиня, принцесса, императрица, как бы там вас ни звали. Я вас не виню.
Она посмотрела на меня округлившимися глазами, губы ее слегка приоткрылись, но она ничего не сказала. Просто стояла и ждала отпущения грехов.
Но отпускать я ей ничего не собирался.
— Я верю в зло, миледи. Я его видел собственными глазами. У себя дома и в самых дальних уголках нашей страны. И да, видел его и здесь, в Рижу. Видел его в фальшивой улыбке и тайных планах Шивалля, в глазах герцога, когда вы просили его за семью Тиаррен. Глаза его загорелись, когда он пошутил так, что поняли его лишь приближенные. Я нес когда–то правосудие этим людям. Даже убивал их, когда приходилось это делать. Когда–нибудь Шивалль и герцог Джиллард вдруг обнаружат, что у них из брюха торчат клинки плащеносцев.
Я подобрал дымящийся уголек, крепко сжал его в руке, а затем выронил.
— Но все самое ужасное, что происходит на этой земле, случается не из–за злых людей. Это происходит из–за тех, кто просто не знает о добре и зле. Из–за мытаря, которого совершенно не заботит, что урожай в этом году был плох и крестьянину пришлось отдать весь заработок целой семьи, чтобы уплатить подать. Из–за солдата, который не задает вопросов, когда ему приказывают облить маслом дом и приговорить мать с детьми к огненной гибели. Из–за юной женщины, совсем еще девчонки, которая представляет, как будет здорово жить в большом замке и восседать на престоле, но даже не задумывается, зачем плетутся сложные интриги и каким образом она займет это место. Так что нет, Валиана, миледи, герцогиня, принцесса. Я не думаю, что вы исчадие зла. Я думаю, вы намного–намного хуже.
Она посмотрела на меня и отшатнулась. Кест, несмотря на его намерения, подхватил Валиану: еще чуть–чуть, и она упала бы на землю. Фелток поступил благоразумно, сохранив спокойствие и позволив Кесту отнести ее в повозку.
Шивалль вышел вперед, улыбаясь. Но когда он заметил что–то за моей спиной, улыбка тут же сползла с его жирного лица. Трин поглядела в том же направлении и побледнела.