Тени Рентиана (СИ)

Подумав об этом, Раймонда мрачно усмехнулась и направила коня вперед — навстречу свободе от страшного леса, теплому ветру в лицо, навстречу столице Маренто. Пусть случится то, что должно произойти, а ее долг — доставить до Матреса пленницу и замолвить за нее словечко, и Раймонда не сомневалась, что сделает все это безупречно, хотя выгораживать шпионов для нее было очень ново.
  
Глава 14. Эдит Листон
 
В комнате Памяти, как называла небольшое помещение с видом из окна на храм Сестер кардиналисса Анна, Эдит Листон оказалась впервые, и не по собственному желанию, а по необходимости. Она вообще не узнала бы о существовании комнаты, если бы кардиналисса не позвала ее из кабинета, встревоженным и надтреснутым, полным боли и горя голосом. Странно, что эта невозмутимая саркастичная женщина вообще умеет чувствовать что-либо дальше радости от власти, но Эдит решила не показывать своего истинного к ней отношения, и вошла внутрь.
После досадного инцидента с нелепым обвинением Анной ее в шпионаже и спасительном вмешательстве Шанталь юная томиранка невзлюбила кардиналиссу еще сильнее. И при всей ее сдержанности скрывать это было сложно, хотя Эдит очень старалась прятать злой блеск в глазах за покорным и спокойным взглядом, мягкой улыбкой. Пока вздорной стареющей тетке в сутане угодно подозревать ее, важно оставаться обычным человеком, но потом…
− Я здесь, Ваше Высокопреосвященство, − тихо промолвила она, поклонившись.
Поклон предназначался спине кардиналиссы, даже не обернувшейся на приветствие Эдит. Шагнув чуть дальше порога, девушка поняла, насколько все ужасно: комната Памяти была обезображена. На светлых драпировках застыли уродливые черные подпалины — их оставил огонь. Пол заливала чистая прозрачная вода, испортившая дорогой ковер, и кардиналисса верно успела замочить обувь. Не повезло и Эдит, пройдя немного вперед, она почувствовала холодную влагу в сапогах. Вечером придется менять чулки, до этого она потерпит, и к тому же нечто более важное интересовало девушку куда больше: взгляд ее был прикован к громоздкому деревянному столу в центре комнаты, на котором лежала пухлая стопка бумаг, украшенных гербом с лисьей мордой.
Сердце Эдит пропустило удар. Те самые документы?
Сейчас было совершенно непохоже, чтобы их кто-то украл, до того ровно были сложены листы, и ни один не помялся. Эдит бросила быстрый взгляд на кардиналиссу — та горестно охала и вздыхала, осматривая комнату, и пришлось ее отвлечь.
− Ваше Высокопреосвященство?
− Да, фемита Листон? — Анна повернулась к ней и только сейчас увидела, как та бледна.
− Неужели вы сумели найти те бумаги?
− А, вы об этом… − равнодушно и устало отозвалась кардиналисса Анна. — В последнее время я была так занята, что забыла вас обрадовать: бумаги обнаружились в одном из коридоров дворца. Наш похититель бросил их и убежал, так что расследование пришлось остановить. Начальница дворцовой стражи считает это бессмысленным.
− Благодарю вас.
− Но кто же все-таки совершил подобное злодеяние…
Эдит тихонько вздохнула, понимая, что чудом найденные бумаги волнуют собеседницу меньше всего. Эта небольшая уютная комната являлась личным убежищем Анны, здесь она молилась Сестрам и читала книги, а теперь чудесный вид был кем-то безобразно испорчен. Вряд ли подобную гнусность совершили нахальные пажи — у детей не поднялась бы рука на драпировки и ковер, ведь они не крестьянские сыновья, да и слишком высоко остались пятна. Чтобы поджечь драпировку под потолком, девочке или мальчику пришлось бы притащить с собой лестницу. Но что ей теперь делать с бумагами?
Неважно. Главное, что теперь они под руками, даже если кардиналисса лжет и не краснеет. Обычно интриганы так и ведут себя. А что, если в истории с бумагами замешана Шанталь? Она — важная шишка во дворце, имеет отношение к гвардейцам и охране, могла подсобить вору, а когда Эдит позвала на помощь, у них все сорвалось. Вряд ли все произошло именно так, но Шанталь Матиа нужно расспросить — неспроста ведь она заключила сделку с Марениусом. Так может быть, имеет смысл разобраться с Матиа, прежде чем попытаться украсть бумаги? Эдит сильно сомневалась, что эта женщина сумеет и главное захочет ей помочь, однако искренне надеялась на это. Так что сейчас Шанталь оставалось лишь изобразить на своем вечно бесстрастном лице подобие сострадания и находиться при особе кардиналиссы, пока та не отпустила ее заняться своими делами, отвлекшись на разбирательства насчет комнаты Памяти.
 
Напоследок она окликнула Эдит и та замерла за шаг до порога.
− Вы знаете, фемита Листон, что случившееся с этой комнатой — не преступный умысел?
Великая Мать, в своем ли уме кардиналисса? Кому еще, как не неведомым пока преступникам не быть виновными в произошедшем? У стариков свои причуды — что у Анны, что у короля Алисона, велевшего Эдит и Мие ее убить, если станет помехой.
− Нет, Ваше Высокопреосвященство.
− Да будет вам известно, − тяжело вздохнула женщина, − что эти огонь и вода — символы пробудившейся магии. То, что должно было случиться, произошло, волшебство вернулось в Террану. Сестры смилостивились над нами.
Эдит не нашлась, чем ответить ей кроме быстрого растерянного кивка, и неторопливо выйти за дверь — некие волшебницы Воды и Огня, придуманные кардиналиссой, волновали шпионку Листон меньше всего, а дело требовало, чтобы его завершили. Нельзя долго медлить в месте, где тебя уже заподозрили и лишь волей счастливого случая оставили на свободе — обычно так и пропадают без вести на чужбине. Теперь Эдит нужно просто схватить бумаги и убежать из дворца, но не раньше, чем вернется сюда Мия. А это означало одно: придется играть в верную марентийской короне женщину до последнего.
Решительно шагнув за порог, в пустоту и легкую прохладу широкого коридора, Эдит с облегчением почувствовала себя во временной безопасности. Присутствие кардиналиссы навевало на девушку тоску, страх и неясную тревогу, поэтому она каждый раз испытывала невольную радость, оказавшись подальше от нее. Что же, теперь требовалось навестить Шанталь, о которой за прошедшие дни, побродив по дворцу на правах доверенного лица Ее Высокопреосвященства, удалось узнать немало интересного. Сплетни здесь разлетались как горячие пирожки на рынке.
Фемита Шанталь Матиа ненавидела герцогиню Раймонду Вион по личным причинам, но подробности остались неизвестными. Это и неважно — иногда ослепшему от ярости ненавистнику достаточно показать грань блестящей золотой монеты, способной нанести большой вред потенциальной жертве, и он с радостью побежит помогать манипулятору. Кому какая разница, если драгоценная монета — простая круглая медяшка в золотой бумаге? Эдит понимала, что Шанталь гораздо опытнее ее в интригах, но сейчас не имела иного выбора. Действовать нужно быстро, не медля, и без посторонней помощи тут не обойтись. Стараясь сохранять спокойный вид и горделивую осанку, неторопливыми шагами она направилась на поиски Шанталь.
Та отыскалась в дворцовом зимнем саду — сокровищнице экзотических растений, находившийся в десятке шагов от кабинета кардиналиссы Анны. Просторное помещение с большими чистыми окнами хранило в себе роскошные розы, огромные кактусы, и множество иных растений, названия которых Эдит не знала. Смешанные запахи от ярких лепестков сливались в сильный странный аромат, вдыхая который оставалось только порадоваться, что нет грудной хвори.
Значит, Шанталь Матиа любит цветочки? Эдит усмехнулась и решила взять это на заметку.
 
− Здравствуйте, фемита Матиа,
− Здравствуйте, сударыня Брукс.
Шанталь едва взглянула на девушку, но отвлеклась от созерцания крупных розовых бутонов и села на длинную скамейку вдоль стены. Лицо ее выглядело бесстрастным, однако в глазах заблестел интерес.
− Мне нужно поговорить с вами, − поклонилась Эдит — слегка, в знак приветствия и приличия. — Буду кратка. Мне нужна ваша помощь.
Шанталь не удивилась, выражение ее лица осталось неизменным, но только сейчас Эдит подумала, что она стала похожа на ехидную лису с гербовой печати.