Небо на земле (СИ)
Дела у Венечки шли неважно. Ему действительно отказали в пяти местах подряд, причём в последний раз — уже в головном питерском офисе. Видимо, тогда-то отчаянье безработного приятеля и достигло своей критической отметки, а случайная встреча тем октябрьским утром послужила детонатором взрыва. Кто другой чисто по-человечески пожалел бы неудачника, но только не Герман. Он был уверен: искать причины собственных проблем в злой воле других людей — инфантилизм, недопустимый для взрослого мужчины.
— Как вы думаете, Елена Станиславовна, почему ему отказывают?
— Полагаю, господин Разумовский несколько, м-м, переоценивает свои профессиональные качества, подавая резюме.
Герман кивнул, находя в этом заключении подтверждение собственным выводам. В самом деле, Венечка — хороший исполнитель, и не пытайся он вновь усесться в кресло руководителя, его с руками и ногами взяла на работу первая же контора, куда бы он пошёл на собеседование.
«Может, замолвить за него словечко?» — мысль явилась как раз в тот момент, когда Герман делал первый, самый вкусный глоток традиционного полуденного кофе. От неожиданности он поперхнулся и едва не опрокинул на себя чашку. «Меня что, в самом деле похищали пришельцы и потёрли за собой память?» Или это тоже последствие душевного кризиса: какой смысл злорадствовать над несчастьями слабого? Особенно, если возможность помочь сто́ит всего одного телефонного звонка? «Старею», — грустно усмехнулся Герман и потянулся за мобильным.
***
В свою прошлую китайскую командировку он проявил чудеса выдержки и дипломатии, выбив из восточных партнёров протокол о намерениях и обещание как можно скорее подготовить черновой вариант договора. Электронный многостраничный документ пришёл два дня назад; Герман, потратив на его внимательное изучение бо́льшую часть ночи, утром передал копии юристам и техотделу вместе со своими заметками. Если удастся подписать бумаги, то в ближайшие пять лет на работе ему можно будет плевать в потолок да раскладывать пасьянсы. Плюс получится выйти из «большой игры», сохранив лицо, — Герман уже сам был не рад, что затеял эту авантюру.
— Мне снова надо уехать.
— В Китай?
— Да.
Павел ссутулился, пряча руки в карманы тёплой осенней куртки. Попинал мыском ботинка мощный корень опалённого небесным огнём дуба.
— Надолго?
— Не знаю. Мне нужен этот контракт, а китайцы не любят спешить.
— А скоро?..
— Самолёт из столицы завтра, сегодня ночью я уезжаю поездом.
— Ясно.
Тем вечером они как никогда долго бродили по пасмурным, стылым улицам. Почти не разговаривали и не смотрели друг на друга — словно дорога уже разделила их бесконечными километрами.
— Герман.
— Что?
— Вот, — Павел вынул из кармана и протянул ему нечто, крепко зажатое в кулаке. Недоумевающий Герман подставил ладонь, и на неё легла нагретая тяжесть каменного шарика, в глубинах которого отражались созвездия и галактики. — Это чтобы у вас всё получилось. Талисман.
— Спасибо. Я верну, обещаю.
Где-то высоко за плотным занавесом осенних туч сорвалась и наискось прочертила небосклон крупная яркая звезда.
***
Затяжные переговоры стоили ему не одного седого волоса, но завершились наилучшим из возможных образом. После подписания контракта принимающая сторона в знак уважения пригласила Германа на традиционный китайский ужин. Поскольку отказать было невозможно, то пришлось остаться ещё на день и вдоволь надегустироваться аутентичной кухни Поднебесной. Бесстрастное выражение лица Германа на протяжении всей трапезы, которая включала не самые аппетитные блюда с точки зрения лаовая*, окончательно покорило его восточных партнёров. Они даже предложили гостю задержаться в Китае, соблазняя обещаниями эксклюзивной развлекательной программы, но тот максимально вежливо отказался: срок в две недели неумолимо истекал.
Возвращаться на родину он решил самолётами — даже с пересадкой в Новосибирске это получалось быстрее, чем схема с поездом. Благополучно добравшись до перевалочного пункта, порядком измотанный Герман решил покемарить пару остававшихся до вылета часов в уголке «чистой зоны» и умудрился проспать посадку.
Ситуация сложилась абсолютно нереальная, но против фактов не попрёшь: вот он — а вон его взлетающий самолёт. Разъярённый Герман довёл сотрудников аэропорта до тихой истерики, однако никто из них при всём желании не мог вернуть борт с небес на землю. Следующий рейс стоял в расписании через два дня, а альтернативой ему были полёт в столицу и поезд. То есть аккурат то самое, чего Герман пытался избежать в попытке сэкономить драгоценное время.
Злой на себя и весь мир, без багажа, с разряженным телефоном, но хотя бы с деньгами и документами, он купил новый билет, даже не догадываясь, от какой беды в этот раз его оградили звёздное небо и шарик-талисман.
С вокзала домой вернувшегося в родные пенаты Германа привезло такси. Он умирал от усталости и недосыпа — последнее свободное место в поезде было в плацкартном вагоне, — но всё равно поехал на работу, ощущая себя почти человеком после получаса контрастного душа и безумной дозы кофеина.
— Ох, Герман! — Елена Станиславовна смотрела на него так, будто видела перед собой призрака. — Вы вернулись!
— Что-то случилось? — небо всеблагое, а у него совсем не осталось сил.
— Ваш самолёт из Новосибирска… Плохие погодные условия при посадке, пилот не справился с управлением…
— Вы хотите сказать, борт разбился?
— Да, по всем новостям показывали. Вы были в списках пассажиров, телефон вне зоны доступа, но Густав Карлович велел не поднимать панику ещё несколько дней.
Вот что бы он делал без нордического хладнокровия этого человека?
— Елена Станиславовна, я вас попрошу: проследите, чтобы ему выписали внеочередную премию, — хотя деньги всё-таки неравноценная плата за верность и самообладание. — Выходит, нам дьявольски повезло, что оригинал контракта всё время был со мной, — только почему беспокойство продолжает тянуть под ложечкой?
«По всем новостям показывали. Вы были в списках пассажиров». В списках… Герман мертвенно побледнел.
— О господи, вы в порядке? — всполошилась секретарь. — Принести вам воды? Кофе? Завтрак?
— Спасибо, Елена Станиславовна, ничего не нужно, — замечал ли он раньше, как она за него волнуется? Говорил ли, насколько благодарен? — Могу я оставить на вас оставшуюся работу по договору? Мне надо отлучиться на пару часов.
— Конечно, можете! — всплеснула руками Елена Станиславовна. — И вы уж простите, но лучше бы вам отдохнуть хотя бы до завтра.
— Я подумаю над вашим предложением, — Герман потёр заросший двухдневной щетиной подбородок. Думал же дома побриться! — Все документы в портфеле, а я ушёл.
***
Снова было пасмурно: в этом году осень не баловала ясными деньками. Или он просто слишком часто и надолго уезжал, вот и не попадал на хорошую погоду?
«Ауди» идеально вписалась в своё привычное место парковки на дублёре проспекта. Если он ничего не напутал, то сегодняшние уроки у десятиклассников должны вот-вот закончиться. Только бы Павел не вздумал сменить маршрут, по которому обычно возвращается домой! И вообще, давно пора обменяться номерами — уж как-нибудь Герман сумеет держать в узде деспотичное желание контролировать каждый шаг мальчишки.
Но почему его до сих пор не видно? Небо всеблагое, неужели?..
Счастлив тот, кому покровительствуют все-все звёзды, что только есть на небосклоне. Павел не изменил собственным привычкам — просто шёл медленнее обычного, сгорбившись и почти не отрывая от земли подошвы ботинок. Герман выбрался из машины, собираясь окликнуть подростка, вот только голос вдруг куда-то пропал. «Отставить панику!» — он до побелевших костяшек сжал кулаки, заставляя утихомириться рвущееся из груди сердце.