Его ледяное высочество (СИ)

— Если кто-то узнает, что я это сделала, то у меня будут проблемы. Я потеряю доверие учителей. Может быть, меня исключат из школы…
— Никто не узнает. Все будут думать, что это Гарри.
— Сектумсемпра — это слишком. Я не желаю Драко такой боли.
— Но он обижает твоих друзей.
— Я просто свяжу его.
— Профессор Макгонагалл не любит заносчивого богатого волшебника. Она думает, что он стал Пожирателем, как и его отец. Она будет только рада, если в него случайно прилетит боевое заклинание. Ты заслужишь ее доверие.
— Думаешь?
— Конечно.
— Точно никто не узнает?
— Никто.
— Все решат, что это сделал Гарри? Ему ничего не будет?
— Он будет проводить субботы со Снейпом. Снейп мерзкий, но разве это наказание за то, что исполосовал человека?
— Хватит и Инкар…
Ее как будто ударило током в том месте, где она держала палочку. Она вспомнила заклинание, но чертова палочка не подчинилась.
Вероятно, Гермиона увидела воспоминания Драко, оставшиеся на его палочке. И та, действуя под каким-то охраняющим заклятием, остановила ее. Проверяла ее? Проверяла, как далеко она способна зайти? Защищала Малфоя? Но долго это не продлится. Гермиона навела палочку на бутылку огневиски.
— Бомбардо! — бутылка разлетелась вдребезги, чудом не задев ее осколками.
— Репаро! — бутылка вместе с жидкостью собралась.
Еще недавно Гермиона ненавидела Малфоя. Еще недавно была готова его уничтожить. Но никогда, никогда, никогда не смогла бы запустить в него Сектумсемпрой. Не так давно ей хотелось его боли, но не такой. Она могла ударить его, но не бить Сектумсемпра. Она так думала.
Гермиона вспомнила тот день, когда Гарри рассказал ей о произошедшем в туалете. Она чувствовала тогда, что все, что случилось — неправильно, но не задумывалась насколько. Они переживали, что пропустят чемпионат по квиддичу. И никто, никто, кроме Гарри, не думал о Малфое. Да и ей самой в тот момент не было его жаль.
Лицо Драко было бледнее, чем обычно, уже не фарфорово-белое, а с синеватым оттенком. Он тяжело дышал, вздрагивая всем телом.
Она упрямо настроилась на палочку. Снова ощутила энергию, но теперь ее стали заполнять эмоции, которые переживал Драко. Тщеславие, ложь самому себе, одиночество, страх, слабость и сила, упрямство, разочарование и снова страх. Палочка отвечала: Гермиона чувствовала то, что испытывал ее владелец. Какое-то теплое чувство, проблеск, как будто кто-то впервые сказал, что видит в нем хорошее. Потом все закончилось.
Гермиона снова навела палочку, пытаясь почувствовать заклинание. Наконец, оно возникло в голове. Из палочки вышел светящийся луч и упал на лежавшего без сознания Драко. Некоторое время свет наполнял его, пульсируя и сверкая. Потом погас. Малфой не двигался.
Гермиона подошла и опустилась перед ним на колени, рассматривая слишком бледное лицо, надеясь, что он ответит.
— Драко, — позвала она. — Малфой.
Не сразу, но он открыл глаза. Резко подался назад и вдавился в спинку дивана. Его глаза были прикованы к палочке в ее руке.
— Я только применила исцеляющее заклинание, — сказала она и протянула ему палочку.
Он быстро взял ее, попытался встать, отталкивая Гермиону, но не смог и упал на диван. Он не отрывал от нее взгляда, пока его глаза не закрылись.
Наконец, его лицо расслабилось. Гермиона осторожно, так, чтобы не разбудить, вынула палочку из его рук.
Драко спал. Впервые она могла рассматривать его прямо, а не украдкой. Ей хотелось дотронуться до него. Почувствовать, каково это — ощущать его кожу на своей, вдыхать его запах, находиться рядом. Гермиона нахмурилась от таких мыслей. В них было что-то постыдное. Постыдно — желать быть ближе к человеку, который тебя терпеть не может. Постыдно и опасно. Особенно, если это Малфой. Пусть и поверженный.
Но она продолжала смотреть.
Его кожа уже не была такой мертвенно-бледной, как несколько минут назад. Гермиона прошлась взглядом по его лицу, остановилась на губах: во сне они были расслаблены, тонкие, но чувственные. Она продолжала хмуриться, осознавая, каким взглядом смотрит на его рот. Скользнула взглядом на шею и ниже, на грудь, туда, где были расстегнуты пуговицы. Осознала, что желает прикоснуться и расстегнуть еще одну.
 
Нос распознал аромат его парфюма.
На щеке вспыхнуло фантомное движение его губ.
Если бы он знал, что с ней происходит, то не пощадил бы ее.
Надо впитать все, что она видит, потому что это больше не повторится. Никогда он не будет так близко. Никогда она не будет чувствовать его так близко.
Сейчас он спит. И ей надо бежать. Гермиона не хотела ждать, когда он проснется. Она рвалась уйти прямо сейчас, оставить все эти странные желания в поместье, а после делать вид, что ничего этого с ней не было.
Нужно снять чары с коридора. Узнать, не солгал ли он про поляну.
Драко спит.
Его палочка.
Заклинание в его голове.
Легилименция.
Гермиона не училась Легилименции, но в конце концов ей все всегда удавалось лучше, чем остальным. Никто не мог сравниться с Гермионой Грейнджер.
— Легилименс, — произнесла она, поднимая палочку.
Ворвалась в его сознание. А затем в нее врезается грузовик и разламывает на куски.
========== Глава 10 ==========
Гермиона очнулась от рваного, бредового и временами кошмарного сна. Было холодно несмотря на горящий очаг, и очень одиноко.
Драко, помятый и бледный, стоял у камина. Он выглядел плохо, но держался прямо. Одной рукой он опирался на каминную полку, другой держал палочку.
— Хотела узнать, дрочу ли я по утрам? — произнес он.
— О чем ты?
— Ты дура, Грейнджер? — ответил он. — Ты лезла в мою голову.
Ну, конечно, это был не сон. А, может, и сон, но не ее. Поэтому она все еще тут. Все еще тут…
— Прекрати называть меня дурой! Если ты не помнишь, я была лучше тебя в шк…
— Ты же не умеешь! Откуда такая самонадеянность? Это и есть гриффиндорская смелость?
— Но у меня получилось, — гордо ответила она. На самом деле она ничего не помнила, кроме одной сцены. Все остальное, что она увидела в его сознании, сливалось в бессмысленную череду картинок. Гермионе захотелось стонать от досады и злости на саму себя.
— Видел я, что у тебя получилось, — он отложил палочку. — Ну как? Понравилось быть в моей шкуре?
— Ожидала, что твоя сексуальная жизнь интереснее, — съязвила она, думая только о том, что упустила свой шанс на побег.
Он хмыкнул.
— Удивляюсь, что ты еще тут.
Она встретилась со взглядом его серых глаз. Малфой смотрел напряженно и сосредоточенно, как будто пытался понять что-то. Вероятно, снова лез ей в голову, но сегодня Гермионе было все равно.
— Ты меня сам позвал, — парировала она, не выдерживая его пристальный взгляд. — Кто тебя так?
— Какая тебе разница?
— Никакой, по большему счету. Но ты трансгрессировал в таком состоянии, а потом лежал тут без сознания!
Малфой посмотрел на нее сквозь прищуренные веки. Ей невольно вспомнилось воспоминание, которое она увидела в его голове. Вероятно, это был подвал, тот самый, где держали ее. На полу лежала девушка, которая казалась смутно знакомой. Гермиона видела, как Драко долго смотрел на нее, но не могла понять, о чем он думает. Затем он направил на девушку палочку, произнес заклинание, то самое, что она использовала на нем. И так же белый свет наполнял тело. Девушка застонала. Драко подошел, сел на корточки. Именно тогда Гермиону и вытолкнуло из его сознания, так сильно встревожило ее увиденное. Она была уверена, что узнала в лице девушки собственное лицо.
— Так кто тебя так? — повторила она вопрос.
Драко усмехнулся зло.
 
— Твой тупой рыжий приятель очень хочет знать, что с тобой, — проговорил Драко; он выглядел невозмутимым, но Гермиона заметила, как его передернуло, — и думал, что Круциатус — лучший способ меня разговорить.
Знание, что друзья ищут ее, подбодрило Гермиону, но не смогло смягчить обиду на саму себя. Она должна была сейчас находиться с друзьями, целовать Рона, а не смотреть на Малфоя.