Его ледяное высочество (СИ)

— Что с Роном?
— Гойл о нем позаботился, — равнодушно сказал Малфой, хотя его глаза недобро сверкнули.
Гермиона почти буднично, в глубине души не веря, что такое возможно, спросила:
— Убил?
Драко стрельнул в нее взглядом. Он все еще был не в себе. Маска спокойствия, деланного безразличия не держалась на лице, и Гермиона могла прочесть все его эмоции.
— Вырубил с ноги, — выплюнул он.
— Рон в порядке?
— Откуда я знаю, — отрезал он морщась, но поймав взгляд Гермионы, добавил: — Поттер утащил его. Вислый вырубился, но думаю, жив, даже ничего не сломал. К сожалению. Всё?
— Нет, — закипая, сказала она.
— Что еще?
Ее затопило отчаяние, обида на себя, на Драко, на мир, на то, что там что-то происходит, пока она теряет время в заточении. Рон и Гарри ее ищут, а она здесь. И, может быть, Рон ранен, а она не чувствует то, что должна чувствовать.
— Знаешь, Малфой, мне очень жаль, что такой сильный волшебник с такой светлой энергией растрачивает свою силу на подобное… — голос сорвался в истерике.
Малфой смотрел напряженно. Что-то сказал, но Гермиона не слушала.
— Как волшебник с такой светлой энергией может совершать такие поступки?
— Прекрати, — ледяным тоном ответил Малфой, на какое-то мгновение напоминая себя в младших классах, себя прежнего. Но прежнего в нем не было ничего. Гермиона теперь это точно знала. — Я не в том состоянии, чтобы мне ебали мозг.
— Твой ум, твоя сила, твои возможности, как ты… — она не очень понимала, как проговорила это, но ее несло.
Твой ум, твоя сила, твои возможности, как ты мог оказаться в таком дерьме, Малфой?
— Заткнись.
— Драко…
— Успокойся ты!
— Где твоя совесть, Мал…
— Я сказал, заткнись! — он смотрел в упор. — Не тебе меня судить.
Гермиона вспомнила борьбу с палочкой.
Не тебе меня судить.
Она смотрела, как Драко отошел к столику с огневиски, наполнил стакан и залпом выпил.
Гермиона почувствовала, что ей тоже нужно: она облажалась, не смогла сбежать, и ей столько хотелось сказать Малфою, а он не желал слушать. И теперь ей придется остаться наедине с собой и своей совестью. Поэтому Гермиона сделала то же, что и он: до краев налила огневиски в стакан.
Она смогла выпить только один глоток, до того неприятной на вкус оказалась жидкость. Но сейчас это был единственный способ убежать от себя, поэтому она влила в себя еще. И еще. И еще.
Ты ничем не лучше меня.
Это ложь! Он бы точно оставил ее без сознания, если бы спасал свою задницу!
Не тебе меня судить.
— Знаешь, Малфой, — в голове уже стелился туман, но мысли еще держались на месте, и за секунду до того, как они разлетелись в ставшем теперь безразмерном сознании, она сказала, — я не бросила тебя тут, когда ты отключился.
— Я благодарен тебе, — Драко прошел мимо и упал на диван.
Она хотела уйти, но не могла. Теперь не могла. Алкоголь начал действовать. Мир медленно растворялся, плыл, становился приятным и радостным.
Она налила еще, расплескала огневиски. Выпила. Теперь точно было хорошо.
Все, что тревожило еще недавно, все, что останавливало, теперь казалось полной ерундой. Теперь ничто не держало внутри. Гермиона остановила взгляд на мужчине перед ней.
Кажется, они спорили? Кажется, она смотрела на него, пока он спал? Кажется, она пыталась узнать, о чем он думает? Кажется, она хотела сбежать…
Кажется, это был Малфой и он пах совершенно бомбически, одурманивающе и притягательно.
Он уже не злился, она чувствовала, но все так же не смотрел на нее.
Гермиона подошла к нему, но не села на диван рядом с ним, а опустилась на ковер у его ног.
Он обернулся к ней и усмехнулся.
Гермиона попыталась сфокусировать взгляд, но ей это не удавалось. Наконец, она сморгнула пелену с глаз и увидела расстегнутый ворот малфоевской рубашки. Взгляд прошелся по груди и ниже и остановился у полоски волос, которая выглядывала из-под выбившейся из брюк рубашки. Ощущение близости стало предельно ярким. И дело было не в том, что она опьянела. Она чувствовала то же и раньше, но всегда разум контролировал желания тела. Всякий раз, когда она осознавала, что Драко заполняет ее личное пространство, то сразу же отступала. Отступать же сейчас казалось глупым, ненужным.
 
Она подняла глаза и столкнулась с его взглядом.
Драко наклонился. Его рука опустилась на шею, задела мочку уха. Гермиона почувствовала легкую боль, когда он, запутавшись пальцами в ее волосах, стянул резинку.
— Ты божественно пахнешь, — вырвалось у нее.
— Я правильно понимаю, чего ты хочешь? — он улыбнулся.
— Нет, — беспечно сказала она. — Я просто влюблена в твой парфюм. Он так напоминает школу.
Подумав о школе, она на мгновение забыла о мужчине рядом. Ей захотелось вернуться в прошлое, к себе другой. Хотя бы на миг, пока вдыхает его аромат. Гермиона приблизилась и коснулась носом его рубашки. Но одежда Драко ничем не пахла. Тогда она переместилась к обнаженной груди. Сделала вдох, не решаясь уткнуться носом в бледную тонкую, такую близкую, что можно разглядеть прозрачные волоски, кожу. Какая-то ее часть была в полном сознании, и она удерживала от двусмысленного жеста. Другая же часть теряла контроль и беззаботно склонилась над ним.
Все еще не касаясь, но чувствуя тепло его тела, Гермиона вдохнула. Нос заполнил собственный запах Драко. Гипнотический. Одурманивающий.
Гермиона резко отстранилась, смотря на себя со стороны. Но трезвая ее часть была беспомощна и только наблюдала. Неожиданно для самой себя Гермиона приподнялась. Драко не отшатнулся, когда она коснулась губами складки между его бровей. Хотелось стереть ее. Она так портила его черты. Оставив поцелуй на лбу, Гермиона опустилась к его губам.
Эти губы хотелось попробовать, ощутить, узнать, что они не дали ей в прошлый раз. Она мягко коснулась его рта и не удивилась, когда он не ответил на поцелуй, только выдохнула:
— Почему?
Он ответил не сразу. Сначала оглядел ее лицо, останавливаясь взглядом на губах. Потом поднял взгляд.
— Потому что ты наверняка девственница.
Гермиону пробрала дрожь. Она думала о поцелуе. Малфой думал о другом.
— Только из-за этого?
— Не только.
— Почему же?
— Потому что ты в жопу пьяная.
— И тебя это останавливает?
— В другой ситуации бы не остановило, — его губы были так близко, что она могла чувствовать запах огневиски, когда он говорил.
Гермиона вздрогнула, когда он скользнул к ее уху.
— Грейнджер, как же я тебя хочу, — прошептал он. — Давай насрем на то, что ты пьяная и потом захочешь убить меня, и трахнемся.
От его слов Гермиона забыла, как дышать, внутри все вибрировало. Малфой использовал сниженную лексику редко, почти никогда и только когда был на эмоциях. От этого «трахнемся» ее сладко выкручивало. Она собрала последние силы — та часть, что сейчас наблюдала и все осознавала — и отстранилась.
Драко откинулся на спинку дивана. Он не смотрел на нее.
Гермиона сидела не шевелясь. Сколько времени прошло? Они не говорили, не глядели друг на друга и отодвинуться тоже не могли. Она точно не могла.
Постепенно голова становилась ясной, а мысли более упорядоченными.
— Трезвеешь? — сказал Малфой, взглянув на нее.
Гермиона всё ещё была пьяна, но теперь напугана тем, что чуть было не случилось. Драко продолжал смотреть. Она опустила глаза, чтобы не знать, не мучить себя тем, что могла прочесть в его взгляде. Надо выпить еще, вернуться в состояние беспечности. Она встала и подошла к столику с выпивкой. Тяжелая бутылка чуть не выпала из рук. Драко продолжал наблюдать. Ощущая, что он следит за нею, Гермиона взяла недопитый бокал. Выпила. Налила еще.
 
— Это нечестно, — сказал вдруг Малфой, направляясь к ней. Он встал за нею, выдернул бокал из ее руки и отставил в сторону.
Стоя позади нее, он перекинул ее волосы вбок и слегка прикусил шею. Это было неожиданно и возбуждающе. Гермиона сделала глубокий вдох ртом и закрыла глаза. Это было ошибкой, потому что пьяный туман в голове стал рассеиваться, когда она почувствовала руку Драко на своем бедре. Все внимание переместилось на ощущения тела, когда он большим пальцем очертил круг, сжимая ягодицу.