Его ледяное высочество (СИ)

Ее руки безвольно висели и она пыталась делать вид, что не участвует в этом, тогда как все ее тело отзывалось мурашками. В глубине тела шли волны, и вся она — ее тело, и мысли, и чувства застыли, утопая в ощущениях. Время безразмерно растянулось. Гермиона словно оказалась на дне бассейна, и ее чувства и мысли волнами расходились в глубине воды. Она ощутила слабость, бесконечную слабость перед Драко, она тонула и не могла выплыть.
«Как же я хочу тебя, — стучало в голове, — как хочу».
Драко вдохнул воздух у шеи, но Гермионе этого отчаянно не хватило. Она подалась к нему, осознавая, что делает, только когда спина коснулась его груди. Ощутила у основания шеи легкое касание — мягкий и влажный поцелуй. Затем второй, такой же невесомый. Его губы переместились выше, на шею, и он прикусил кожу.
Острая волна прошлась по позвоночнику и выгнула тело дугой. Гермиона дернулась и ягодицами уперлась Драко в пах, ощущая его напряжение. В ответ на ее движение он крепче прижался к ней бедрами. И это было слишком. И этого было так мало. И это надо было прекратить, пока она ещё могла прекратить.
Если могла.
— Эта такая игра, Грейнджер? — прошептал он. — Сначала говорить нет, а потом позволять мне делать с тобой все, что я захочу?
«Неужели это все происходит со мной? Неужели я не совладаю со своим телом? Это же Малфой! Я не могу просто взять и переспать с Малфоем», — пульсировало в голове.
Она собрала крупицы воли и здравомыслия и отодвинулась от него. Не видя, что делает, вдавилась животом в край стола. Стаканы на столе опасно качнулись. Голова плыла.
— Иди, Грейнджер, — руки Драко соскользнули с ее тела, — ты такая пьяная, что трахнуть тебя сейчас — то же самое, что трахнуть тебя под Империусом.
Она должна была почувствовать облегчение, но его слова расстроили, разочаровали, опустошили.
Гермиона обернулась и не думая, что говорит, прошипела:
— Малфой, ты струсил.
Он отошел к двери. Скрестил руки на груди. В его глазах обычно печаль и злость, а сейчас даже… нежность. Лучше бы он снова надел маску. Холодный лощеный, он притягивал и …и отталкивал. Живой, возбужденный, открытый — она не могла понять, что чувствовала к нему.
— Пожалел, — отчеканил он.
— Себя пожалей!
— Грейнджер… — сказал он примирительно, но от этой его мягкости раздражение перешло в злость.
— Что, Грейнджер?
— Ты бы не вынесла, если бы мы переспали. Ты бы никогда себя не простила.
— С чего это ты стал таким добреньким?
— Грейнджер, не вздумай делать такое с другими мужчинами, — сказал он очень серьезно.
— Не учи меня! Я тут не по своей воле, знаешь ли!
Он, кажется, почувствовал ее ярость и вдруг улыбнулся.
— Дорогая, — протянул он и продолжил со злою усмешкой: — у тебя есть пять минут привести себя в порядок и оставить эту комнату.
Пять минут! Да я и минуты тут не останусь!
Гермиона поправила платье. Драко выглядел спокойным и отрешенным, когда она прошла мимо него, высоко задрав голову.
— Спокойной ночи, — сказал он, возвращая на лицо насмешливое выражение.
Гермиона вышла не отвечая.
Вернувшись в свою комнату, она легла на кровать. Она бы хотела уснуть, но не могла. В голове крутились мысли. Но не о том, что она не смогла сбежать, даже не о Роне. Постыдным образом они крутились только вокруг Малфоя.
И что ее понесло? Кажется, Драко сделал что-то хорошее. Он думал о ее чувствах, а она унизила его и сделала виноватым. Но ее так расстроило, так разочаровало, когда он от нее отказался. Ох… Его поцелуи на шее. Предательство собственного тела. И эти «пять минут и уходи». Зарыться бы в его волосы. Забыться бы один раз.
Никогда! Никогда!
Ну почему он Малфой, и она знает его слишком хорошо? Почему Гарри подружился с Роном, а не с Драко?
«Господи, Рон! — кружились мысли. — Я предаю тебя. И ради кого? Ради человека, который впустил Пожирателей в Хогвартс. Ради человека, который меня оскорблял! Я пьяная глупая отвергнутая. Я думаю о Малфое. Это не по-настоящему. Не могу я по-настоящему думать о том, что не произошло. Не могу по-настоящему хотеть, чтобы все вышло иначе. Это Малфой и я должна его ненавидеть!»
 
Гермиона встала с кровати. Прошлась по комнате, два шага от одной стены до другой и обратно. Невыносимое тянущее состояние. Кажется, она сейчас умрет, если не увидит его.
Гермиона вышла из комнаты.
Она пожалеет об этом. Пожалеет о том, что вернулась. Но она все еще была пьяна. И этим оправдывала свой поступок. Перед его дверью она остановилась. Может быть, дверь под чарами, и она не сможет войти? Это бы спасло ее.
========== Глава 11 ==========
Гермиона взялась за ручку, и дверь легко отворилась.
В камине так же полыхал огонь. В зеркале причудливо отражалась сумрачная гостиная и она сама. В глубине комнаты обнаружилась распахнутая дверь, а за ней кровать. Гермиона всегда была в комнате Драко по вечерам, когда свет очага едва освещал гостиную, и прежде не видела эту дверь. Отчего-то ей вспомнился Люциус. Ей везло, она ни разу не встретила его.
Гермиона прошла мимо окна, завешенного бархатной портьерой, и переступила порог спальни. Голова плыла так сильно, что пришлось опереться о косяк двери. Может быть, это сон, и скоро она проснется и поймет, что ничего этого не было. И Драко не стоял перед ней, освещенный только светом горящей свечи. И она не смотрела на него. Она помнила, как пришла сюда, но теперь ей стало казаться, что это было не с ней, что это было в другой реальности, сто лет назад.
Драко стоял у заправленной кровати и снимал рубашку. Он не взглянул на нее.
— Что на этот раз? — спросил он не оборачиваясь.
Что я теряю контроль. Что я завалилась к тебе после того, как ты меня выгнал. Что я…
— Я…
Он обернулся. Его взгляд, как холодный душ зимним утром. Вода из крана течет ледяная, в ванной комнате зябко, тебя замораживает вмиг, а потом холод сменяется горячими обжигающими волнами — жар.
Он догадался.
Он обо всем догадался.
— Я забыла резинку…
— Резинку?
—… для волос.
Ноги подгибались. В голове был туман. Мысли кусками проваливались в небытие. И все, что она видела перед собой, был он.
— Драко…
— Что тебе, Грейнджер? Я устал. У меня был хреновый день… Ты даже не представляешь насколько, — она слышала его голос сквозь гул в голове.
— Драко, — мир разваливался на части, но он был тут.
— Грейнджер, я знаю, что тебе опять от меня что-то нужно…
— Нужно.
— Что опять?
— Поцелуй меня.
Тишина.
— Это всё?
— Всё.
Он стоял некоторое время не двигаясь и кусал губы. Она уже думала, что это отказ. Но он подошёл. Господи, она сама обвила его шею руками, едва он коснулся её. У нее перехватило дыхание, когда она почувствовала его губы на своих. Это не было похоже на поцелуй на поляне, не было похоже на её предыдущие поцелуи. Это было всё вместе: Драко, его запах, его близость, ощущение его губ, вкус огневиски на его языке, то, что он целовал её и позволял целовать себя.
Он отстранился так резко, что она подумала, что упадет. Гермиона покачнулась. Ноги не держали её. Она видела Драко сквозь туман перед глазами. Гермиона испугалась, что сейчас её стошнит. Она и так слишком долго держалась. Она добралась до его кровати и села.
Драко привалился к стене. Даже сквозь мутный туман она видела, что он смотрит на нее.
— Зачем ты это делаешь со мной? — сказал он. — Ты не могла просто уйти?
Мир кружился вокруг и опьянение уже не было таким приятным. Гермиона растянулась на кровати и закрыла глаза. Затем провалилась в тяжелое забытье, вздрагивая от внезапных вспышек боли в голове.
 
Ей снился Люциус, пытки и собственное тело в подвале.
Её разбудил сильный цветочный запах. Пахло одурманивающе, приятно и одновременно тревожно. По лицу скользил луч света, заставляя зажмуриваться. Голова болела, обрывки сна ещё вспыхивали перед глазами. Гермиона разлепила веки, пытаясь сквозь тяжесть и боль в голове понять, где она.