Смертельный блюз

Муллинс махнул рукой.
Я долго перебирал бутылки, пока не нашел одну — вскрытую, но опорожненную наполовину.
— Стойте! — крикнул Муллинс, видя, что я иду к двери.
— Вы хотите взять мзду? — я поболтал жидкостью в бутылке.
— Кто это? — Муллинс показал на Свейна.
— Агент страховой компании. Копается в нашем дерьме. Меня он не интересует.
— Меня тоже. Забирайте его.
— Куда?
— Куда хотите. Очистите воздух.
Муллинс бывал груб, я это знал. Но мы же провели вместе вечер, и так славно! Мог бы быть повежливее...
— Хорошо, я попытаюсь привести Свейна в чувство, — сказал я.
Наклонившись над Свейном, я увидел, как что-то льется ему на лицо. Бутылка, которую я вставил во внутренний карман пиджака, не была закрыта. Я выпрямился, поправил бутылку и снова наклонился, стараясь держать свое тело под таким углом, чтобы сохранить остатки влаги. Но виски все равно пролилось на Свейна. Тогда я осторожно встал на колени и, не напрягая торса, ухватился руками за одежду Свейна и потянул его на себя.
Муллинс наблюдал за моими манипуляциями с плохо скрываемым недоумением.
Агент очнулся. Возможно, это произошло под воздействием высокоградусного напитка, окропившего его уста. Он почмокал губами, слизывая виски, и открыл глаза.
Я тащил его к двери, а верзила не сделал ни единого движения ножкой, чтобы помочь мне.
Наконец Свейн и я оказались на свежем воздухе. Дверь за нами защелкнулась на замок.
— Что вы делаете, мистер Бойд? — жалобно спросил Свейн. — Вот уже пять минут я наблюдаю за вами и не могу понять. Куда вы меня тащите? Где мы?
Я понял: Свейна сегодня так часто били, что кое-какая из его извилин выпрямилась окончательно.
— Вы упали, Майк, — сказал я.
— Я упал... сам? — кое-что Свейн все же помнил или пытался вспомнить.
— Вам помогли это сделать.
— Кто?
— Москат Муллинс. Вы мешали ему играть на трубе.
Почему я соврал? Почему назвал имя музыканта? Возможно, сработала недавняя обида на трубача. Да и не все ли равно, когда меня ждет дама и плачет без виски!
Я вошел в ее домик, оставив Свейна лежать там, где я его положил. Торжественно я достал из кармана бутылку: в ней, несомненно, кое-что плескалось!
Эйприл взвизгнула. Она забралась на диванчик с ногами. Ноги ее были голые, и я уставился на них.
— Спасение от жажды прибыло вовремя! — провозгласила Эйприл и помахала мне.
Я очнулся от созерцания ног, принялся искать бокалы и наливать виски. Поставил бокалы на столик возле диванчика.
— Ну, иди же сюда, милый!
Эйприл похлопала ладонью по мягкому ворсу.
Я оказался подле нее в мгновение ока. Девушка была в силе: она опрокинула меня навзничь. Я открыл рот, но слова не попадались мне на язык. Впрочем, вскоре рот был занят кое-чем более существенным. Эйприл растеклась по моему телу, я не мог сопротивляться и сдался на милость победительницы.
Но вскоре Эйприл потянулась к столику, где стояли бокалы. Она выпила виски так, словно пила обыкновенную воду.
— За тебя, мой Феникс!
— Я — Дэнни! Ты напутала, дорогая.
— Ну вот! — она фыркнула. — Бокал пуст... Но он только что был полным... Я видела это...
Эйприл заглянула за спинку диванчика, чтобы обнаружить того, кто крадет виски.
— А вот еще бокальчик! — она увидела мой наполненный сосуд.
Вскочила, осушила его.
— За твое здоровье, Бенни!
— Дэнни!
— Хорошо, я согласна!
Девушка сделала широкий жест, и бокал, ударившись о стенку, разлетелся вдребезги. Ей-богу, секретарша шла по стопам своей патронессы. Я сел и оглянулся в поисках светильника и утюга, чтобы спрятать их куда-нибудь.
— Ты страстный, ты страшный, — Эйприл устроилась на моих коленях, — твой напряженный профиль волнует меня... В нем столько энергии... О, Дионисий!
— Дэнни! Эйприл, меня зовут Дэнни!
— Ну и черт с ним, с этим Дэнни. Я же говорю о тебе. Ты такой развратный и такой желанный... И все женщины от 18 до 80 хотят иметь с тобой близость...
Ее рука забралась под мою сорочку и начала гладить волоски на груди. Все лучше, чем бросаться бокалами.
— У тебя много женщин, и это бесит меня, — говорила Эйприл. — Отталкивает и притягивает одновременно... мой мистер Бонд!
— Дэнни Бойд! — скрипнул я зубами.
Эйприл доверчиво прижалась ко мне, обхватила руками. Она уснула на моей груди, как котенок. Ну что же... Ей надо отдохнуть, подумал я. Быть может, ночью нам придется вступить в схватку со страстью, и не один раз.
Через пять минут я убедился, что сон ее можно назвать мертвецким. В некоторых случаях джентльмен вынужден отступать... Мне пришло в голову, что неплохо бы принять душ и переодеться.
Я высвободился из объятий Эйприл, поцеловал спящую и тихонько прикрыл за собой дверь.
Я все еще был пьян, хотя Эйприл спасла меня, выпив все виски. Иначе бы мне пришлось на четвереньках искать свой домик.
Еле-еле передвигаясь, всматриваясь в номера бунгало, я подводил неутешительные итоги. Свейн избит. Глория в ярости. Муллинс ничего не вспомнил. Эйприл... Но ведь она была сильно пьяна и вряд ли узнает во мне завтрашнем меня сегодняшнего.
А главное — я так и не приблизился к разгадке убийства Элен Фицрой.
В своем домике я зажег свет и принялся раздеваться и разуваться, что было нелегко. Я стонал и кряхтел, кляня все на свете, как внезапно услышал стук.
Кто бы это мог быть в такой поздний час? Муллинс? Глория? Свейн? Эйприл? Скорее, Эйприл. Проснулась, бедняжка, и пошла искать меня.
Я без энтузиазма открыл дверь.
На пороге стоял Эдвард Вулрих Второй. Его аристократическая внешность полиняла, да и спеси поубавилось.
— Простите, Бойд, но я не мог найти вас раньше. Вы один? — он быстрым глазом оглядел мое жилище.
— Ну проходите, — сказал я довольно грубо.
— Простите меня за то, что случилось... Это свинство, я понимаю...
Вулрих не знал, с чего начать разговор. Но я не собирался помогать ему.
— Если не возражаете, я присяду.
Он занял кресло и закусил губу.
— Мистер Бойд, выслушайте меня.
— Поздний час для исповедей, — ответил я. — К тому же вы видите перед собой не священника, а детектива.
— Я постараюсь коротко, — Вулрих взглянул на меня чуть ли не с мольбой. — Мне очень тяжело... Все считают, что убийца — я. Но это не так. Вы детектив, вы сами сказали сейчас...
— Сказал...
— Если бы я заплатил вам ... и если бы вы согласились... то... может быть, вы нашли бы настоящего убийцу... А?
В его глазах было столько надежды, что я дрогнул. Но потом вспомнил про шишку на голове.
— Мистер Вулрих, я нахожусь здесь с единственной целью — выполнить поручение мистера Гугенхеймера. И вы это прекрасно знаете.
Тыльной стороной ладони я потер макушку. Вулрих опять затянул:
— Еще раз простите, мистер Бойд. Я тогда не знал... Столько переживаний за эти дни... Они думают, что я убил Элен из-за этой проклятой страховки! Элен!..
— Да, факты не в вашу пользу.
— Глория, Элен, страховка... Все переплелось в тугой клубок. Распутайте его, мистер Бойд!
— Нет.
— Десять тысяч!
— Нет.
— Хорошо, пусть будет больше. Сколько?
— Нет.
— Я так и думал...
Плечи его опустились, голова затряслась. Прикуривая, Вулрих долго не мог направить огонек на кончик сигареты.
— Какова ваша цена, Бойд? И... — он запнулся, — есть ли она?
— А почему вы так боитесь, Эдди? — ответил я вопросом на вопрос. — Честному человеку нечего бояться.
— Я поставил себя на место следователя и понял, что дела мои очень плохи. Факты... А тут еще этот агент из страховой компании...
— Майк Свейн? Это он нагнал на вас страху? Свейн — дебил, причем редкостный.
— Я справился с ним! — Вулрих немного повеселел. — Ударил клюшкой от гольфа, а потом — вот так, — и он показал, как. — Правда, Свейн, когда падал, задел кое-что из мебели и накрылся обломками... Ну и удивится администрация, когда мы покинем Бахиа-Мар! Столько всего перебито в домишках... А люди, вроде, все приличные.