Снегурочка для альфы

— Конечно. Он же оборотень. Понятия не имею, что у них в голове, но инстинкт собственника точно над ней доминирует.
Все еще не верю, что это происходит. Только пару дней назад, как мне казалось, я спокойно ходила по этим улицам, и тут бац — год прошел без моего ведома, а я жена оборотня. И вот проходит мгновенье — и уже убегаю от него с незнакомцем, которого вижу впервые.
Поворот, еще один. Меня то трясет от холода, то наступает неистовая жара. Мысли кружатся в голове, резко сменяя друг дружку, будто бегут наперегонки. В какой-то момент кажется, что вот-вот провалюсь в забвение.
Незнакомец протягивает руку, касается моего лба.
— У тебя жар. Сейчас приедем, дам таблетку.
Он все еще оглядывается, боясь преследования. Нервничает, сжимает руль так, будто хочет раздавить его. Я рассматриваю его получше. На его шее виднеется какая-то татуировка, рядом с глазом небольшой шрам. На вид вполне симпатичный мужчина.
За очередным поворотом мы сворачиваем в неприметный дворик старенькой пятиэтажки, останавливает машину рядом с подъездом.
— Пошли.
— Куда?
— Не будешь же ты жить в машине.
— Моя квартира, — шепчу я. — Отвези меня туда.
— Насколько знаю, твоя сестра её продала. Да и если не хочешь, чтобы Богдан тебя нашел, лучше не ходить в знакомые места.
Я выхожу из машины, Юрий помогает мне подняться на третий, а может, четвертый этаж, отпирает дверь квартиры. Шагаю внутрь, вижу вполне обычное жилище, и близко не похожее на хоромы Богдана. Простенькая вешалка у двери, старый, еще советский одежный шкаф. Направо небольшая кухонька. Дальше комната с парой мягких кресел, диваном и телевизором.
Юрий помогает мне снять пальто, усаживает в кресло.
— Вот, укройся, — дает он мне плед.
Я тут же закутываюсь в него.
— Подожди минуту, — мой новый знакомый бежит на кухню.
Я пялюсь в холодные голубовато-серебристые обои на стене и понимаю, что у меня ничего нет. Ни жилья, ни денег, ни даже одежды, кроме той, которая сейчас на мне, и которая даже не моя.
Надеюсь, сестра поможет…
Юрий возвращается с кружкой чего-то горячего, протягивает её мне, вручает какую-то таблетку.
— Жаропонижающее. И чай.
— Спасибо, — киваю я, закидываю в рот таблетку, отпиваю горячего напитка.
— Там в другой комнате есть кровать. Будешь спать там. Я устроюсь на диване, — смотря мне в глаза, говорит Юрий.
— Постой. Кто ты такой? Откуда ты меня знаешь?
— Ты совсем меня не помнишь?
Я смотрю на его лицо, изучаю взглядом каждую морщинку, каждый изгиб, но никого похожего не вспоминаю.
— Впервые тебя вижу, — отвечаю ему.
Он берет в углу деревянный стул, ставит его напротив, садится и осматривает меня таким взглядом, будто любуется скульптурой.
— А я влюблен в тебя уже целый год.
 
***
— То есть как, влюблен? — удивляюсь я.
Что-то тут не так. Ведь я абсолютно его не помню.
— Я был врачом в той больнице, куда тебя привезли с отравлением, — отвечает Юрий. — Первое время ты была в сознании, говорила… Наверняка из-за шока ничего не помнишь. Я сразу понял, что именно тебя ждал всю жизнь. А потом ты впала в кому. Затем Богдан перевез тебя в элитную клинику. Я полгода пытался устроиться туда на работу. Сперва не брали, говорили, опыта мало. Потом получилось. Я любил оставаться на ночном дежурстве, приходить к тебе в палату. Читал тебе книжки, рассказывал что-то. Даже не помню, что. В итоге кто-то заметил, что я говорю с тобой, и меня уволили. А через месяц ты начала приходить в себя и тебя выписали. Через знакомых узнал, что тот французский хрен, что лечил тебя, сказал не говорить тебе что ты была в коме. Я был не согласен.
Странный он. Человек пожертвовал карьерой ради меня, с которой ни разу в жизни нормально не общался. Если он не врет, конечно.
— Соболезную. Насчет матери…
— Ты-то откуда про неё знаешь?
— Её привезли в ту же больницу, — Юрий опускает взгляд в пол.
По его выражении вижу, что что-то он не договаривает.
— Ты её лечил?
— Нет, я не кардиолог. Её привезли с инфарктом. Но…
— Но что?
— Думаю, это был не просто инфаркт. Ей что-то подсыпали. Я не уверен. Но был в её анализах один странный момент. Я не знаю, чем она болела до этого, может, и правда у неё случился приступ после того, как она узнала о тебе. У неё раньше были проблемы с сердцем?
— Нет, — качаю головой я, пытаясь вспомнить. — Голова иногда болела, давление. Но с сердцем никогда.
— Наверное, зря я тебе это говорю. Тебе бы выспаться.
Я и сама понимаю, что после всего неплохо бы оказаться в теплой постели. В висках болит, по коже все еще бродит дрожь, да и вообще состояние преотвратнейшее.
Киваю.
— Пошли, — Юрий помогает мне подняться, отводит в другую комнату, где стоит двуспальная кровать, одежный шкаф и тумбочка. Из окна виднеется усыпанная снегом улица. Белые хлопья танцуют в свете фонарей, приземляются на тротуары, деревья, лавочки…
— Это твоя квартира? — спрашиваю я.
— Нет, друга. Он уехал за границу, оставил мне ключи на всякий случай. Богдан тут точно тебя не найдет, — отвечает Юрий, помогает мне забраться в кровать. — Включу светильник, чтобы ты не потерялась. Спокойной ночи.
Он наклоняется и целует меня в щеку.
— Слушай, — говорю ему, — не пойми меня правильно, но я ничего к тебе не чувствую, да и вообще впервые вижу. Давай без…
— Я же не Казимиров, чтобы оформлять брак без твоего ведома, — отвечает он. — Спокойной ночи. Туалет и ванная по коридору налево.
Юрий включает небольшой тусклый светильник, висящий на стене, и выходит из комнаты, прикрывая за собой дверь.
Накрываюсь одеялом с головой. Блин, до сих пор аж трясет. Не могу свыкнуться со всем произошедшим, с тем, что мамы нет, а мне некуда пойти. Не могу же я долго тут жить.
Подумаю утром о том, как лучше поступить. Свяжусь с сестрой.
А пока что спать.
Закрываю глаза, комната начинает вращаться, а затем чувствую опасность. Не вижу её, но четко ощущаю, как она смотрит на меня буквально отовсюду, обступает со всех сторон. Бесформенная, ни на что не похожая. Она таится за стволами похожих друг на друга как две капли воды сухих деревьев, копошится в траве, взирает с тяжелых, серых небес, витает в воздухе вместе с легким ветерком.
Кажется, что в любой момент кто-то или что-то набросится на меня. Вроде все спокойно, но рядом точно что-то есть.