Стану твоим первым (СИ)

Мы еще немного гуляем, вспоминаем однокурсников. Будто мы хорошие знакомые. И я с удивлением понимаю, что этот разговор поставил для меня окончательную точку в этой истории. За это я благодарна Марату. Он сам не понял, как сделал для меня кое-что весьма важное.
К дому возвращаюсь в отличном настроении, уверенная, что вечер пройдет спокойно. Но уже подходя к дому, понимаю, что ошиблась.
Потому что вижу одного из дружков Карельского….
  
50. Олеся
 
Заметив меня, парень подходит ближе и кивает.
- Привет, - говорит он.
- Привет, - отвечаю настороженно. - А ты…
- По просьбе Ромыча приехал. Ты должна кое-что послушать.
- Я ничего никому не должна, - упрямо возражаю и собираюсь уйти, но парень уже включает, и я слышу голос Карельского. Впрочем ничего нового. Опять обсуждение того самого спора. Пусть я вроде успокоилась, но разбирать это по второму кругу нет никакого желания. Я правда собираюсь развернуться и уйти, но тут вдруг слышу и голос Андрея. Застываю и… дослушиваю все до конца.
- То есть Карельский все-таки подделал ее? Настолько хочет выиграть спор? А ты? Ты тоже за ставку свою переживаешь?
Парень на удивление реагирует довольно спокойно. Словно его вообще не задевают мои обвинения.
- Мое дело дать тебе узнать правду. Какие выводы ты сделаешь - твой выбор. Нравится верить этой мрази, вперёд.
Что-то такое есть в его голосе, что заставляет меня усомниться в своих предположениях.
- Почему ты приехал, а не Рома? Если он так хотел рассказать правду.
И вот теперь во взгляде у парня появляется злость.
- Потому что этот идиот в больнице.
- Что?! Но как? Что случилось?
- Ничего, кроме того, что твой обожаемый Киреев с приятелями избил Ромыч, когда тот пришёл к нему, чтобы навалять за то, что он тебе наврал про спор.
У меня голова идёт кругом.
- Но зачем это ему? - растерянно спрашиваю.
- У дружка своего спроси - какого он впятером на одного!
- Нет, я про Рому. А насколько все серьезно?
Он передергивает плечами.
- Не знаю. Я об этом в дороге узнал. Ромыч прислал сообщение с просьбой, я ее выполнил. А когда сюда ехал, сообщили, что он попал в больницу.
Может, это и глупо, но решение приходит мгновенно.
- Ты ведь сейчас обратно? К нему? Я с тобой поеду.
Парень скептически усмехается.
- Уверена? Может, это Ромыч все подстроил, - передразнивает он меня.
- Подождешь или я сама поеду?
- Да уж подожду.
На сборы уходит мало времени. Мама, конечно, в шоке, что вот так срываюсь, но я обещаю ей позвонить и позже все объяснить.
На машине ехать гораздо дольше, но каков выбор?
Да никакого, по сути. Я уже решила, что еду, и это не обсуждается.
- Меня Антон зовут, - говорит парень, едва отъезжаем.
- Олеся, - зачем-то тоже представляюсь. Тот хмыкает многозначительно, и я мысленно даю себе подзатыльник. Ну, наверняка он знает.
Первый час едем в тишине. Только тихая музыка разбавляет наше неуютное молчание.
- Ты тоже сделал ставку? - все же спрашиваю я.
- Нет, я не азартен.
- То есть причина только в этом?
Антон пожимает плечами.
- Разве этого мало? Но на самом деле я просто не одобряю подобные вещи.
- Да? Надо же…
Мы снова молчим. После разговора с Маратом во мне зародилась робкая надежда, что и Рома мог ведь тоже, как и Бойцов, понять, что ошибся.
Когда мы почти доезжаем, Антон вдруг спрашивает:
- Ты уверена, что хочешь к нему?
- А что, есть причины, по которым этого делать не стоит? - настороженно спрашиваю я.
- Ну, полагаю, Ромыч вряд ли захочет, чтобы ты его в таком виде узрела. Хотя я могу и ошибаться…
Я всего пару минут раздумываю над этим вопросом, и понимаю, что не готова ждать, когда там Карельский будет готов. Нет. Я приду и поговорю с ним. Мне важно услышать ответы именно от него. И если его эго чуть-чуть будет задето, ничего страшного не случится. Он вообще на меня поспорил.
- Нет, я поеду.
Антон кивает так, будто и не сомневался в моем выборе.
В итоге к больнице мы приезжаем уже поздно вечером.
 
- А нас точно пустят? - спрашиваю, глядя по сторонам. - Тут, кажется, часы посещения..
- Идем, если не передумала. Я ждать не собираюсь. Или все же передумала?
- Что? Нет конечно.
Парню удаётся договориться, и нас действительно пропускают наверх. Даже халат с бахилами выдают. Чем ближе подходим, тем сильнее бьется сердце. Я ужас как нервничаю. Вспоминаю наш последний разговор и…
И тут дверь палаты открывается. Нам еще метров десять идти, но я все равно узнаю того, кто выходит.
Отец Карельского. Он даже не смотрит в нашу сторону. Разворачивается и уходит.
- Надо же, явился, - цедит Антон. И не дожидаясь меня, идет в палату.
  
51. Рома
 
Вынужденная беспомощность бесит. Ещё, конечно, чудовищно болит все тело, но это бесит, куда меньше. Хотя на обезболивающих тут явно экономят.
А вот визит отца становится неожиданностью. Нет, его позиция неизменна - тут все ожидаемо. А вот то, что он снизошел до меня да ещё и в простой больнице, вместо того, чтобы послать кого-то из своих помощников…
- Последний шанс, сын, - цедит он. - Берись за ум, и завтра же тебя переведут в нормальную клинику.
- А потом?
- Потом все, как договаривались.
- Тогда вынужден отказаться от столь щедрого предложения, - усмехнулся сквозь боль.
Отец мрачно стиснул зубы. И ушёл. Ждал ли я от него поддержки? Наверное, где-то в глубине души надеялся. Хотя и понимал, что напрасно.
- И на кой отказался? - проворчал сосед у окна. - Отец-то при бабках. Чего тебе не устраивает? Здесь не лечат, а так, разве что не добивают…
Я отвечать даже думаю. На черта? И уже собираюсь отвернуться к стене, как дверь снова открывается, и я вижу Тоху. Улыбаюсь ему, а как только вслед за ним заходит Олеся, внутри разгорается что-то новое. Горячее. Непривычное.
Радость. Я не ожидал, когда просил Тоху, что он в итоге привезет ее. Черт, но как же я рад!
- Привет, - говорит друг. - Выглядишь так себе.
Киваю, а сам просто не могу оторвать взгляд от Селезневой. Она бледная стоит. Вцепилась руками в сумку и смотрит так, что дыхание перехватывает. В голове миллион вопросов - послушала? Поверила? Поняла? Приехала потому, что тоже хочет быть вместе?
- Эй, ау! - Берсенев щелкает пальцами перед моим лицом, и только тогда я отмираю. - Что врачи говорят?
- Жить буду.
- А отец зачем приходил?
Его вопрос вынуждает скривиться. Так что ответа не требуется.
- Ясно.
Тут у Тохи звонит телефон, и он, извинившись, выходит. А вот Олеся остаётся. Смотрю, как она медленно подходит, как осторожно садится на край кровати и с какой-то лютой четкостью понимаю - оно того стоило. Каждый удар от Киреева и его дружков стоил этого вот момента - когда она здесь, смотрит так, что я чувствую - больше нет той стены, что она возвела.
- Как ты? - тихо спрашивает.
- Да все отлично.
Олеся осуждающе качает головой.
- Зачем ты пошёл к нему? Почему один?
- Потому что твой дружок как-то забыл упомянуть, что придет с подмогой.
Она бледнеет ещё сильнее.
- Эй, да все нормально. До свадьбы заживет.
- Ты женишься? - сдавленно спрашивает Селезнёва.
- Как только ты ответишь согласием, - широко улыбаюсь.
- Я?!
- Ну, а кто? Ты же сама про расписку сказала. Слово надо держать, - подмигиваю ей, и даже боль, которая так несовременно простреливает бок, не может испортить моего настроения.
- Ты ведь несерьезно? - спрашивает, а сама косится в сторону соседей по палате.
Вместо ответа беру ее за руку, смотрю в ее глаза и шепчу.
- Наклонись…
Словно под гипнозом она выполняет, и я дергаюсь навстречу. Обхватываю за затылок, не давая ни единой возможности отстраниться, и целую.
И, черт, какой же это кайф! Я будто дозу обезболивающего хлебнул. Так мне обалденно становится.