Вторая половинка

«Ты отклоняешься от темы, Мерфи, пытаешься отвлечься».
Финн замолчал, и Каррик понял: брат не станет продолжать, если Каррик его не попросит. Если он уйдет, все останется как раньше, до того, как Финн открыл рот.
Но он хорошо себя знал; неуверенность сведет его с ума.
— Да говори же!
— Сэди возвращается во Францию. Я знаю, как для тебя важно принимать участие в жизни ребенка, стать настоящим отцом. Как ты намерен видеться с ребенком, если она будет жить в Париже?
Каррика словно ударили кулаком в сердце; из него словно вышибли воздух. Должно быть, твердил он себе, Финн ошибается.
— С чего ты взял, что она возвращается в Париж?
Финн сочувственно поморщился:
— Зачем иначе продлевать договор аренды на монпарнасскую квартиру? Бет говорила с ее домовладельцем; она просила переслать ей новый договор на подпись.
Каррик крепче ухватился за спинку кресла и тяжело посмотрел на брата. Как жаль, что тот не может взять свои слова назад, сказать, что он просто решил посмеяться. Финн выдержал его взгляд; в его глазах не было ни искры веселья. Каррик понял, что брат не шутит.
Сэди собирается вернуться во Францию, когда окончится ее контракт с «Мерфи интернэшнл». Так как она не говорила с ним о жизни во Франции, даже не намекала на свои планы, очевидно, он никак не повлияет на ее решение.
На него навалилась боль, горячая и жгучая.
Какой сюрприз — опять то же самое! Он влюбился, он влюблялся все сильнее — и он опять влюбился не в ту женщину. Очевидно, он ближе к тому, чтобы полюбить, чем он думал, потому что ему стало очень больно.
Ледяные пальцы стиснули сердце, а внутри все скрутилось в тугой узел.
Когда же он поумнеет?
 
Сэди взбежала на крыльцо дома Каррика на Бикон-Хилл; сердце готово было вырваться из груди, в животе порхали бабочки. Она так скучала по Каррику! И нежные, смешные послания, которыми они обменивались последние несколько дней, и то, что он полетел на самолете компании, чтобы провести с ней ночь, придавало ей надежду, что они преодолели некий рубеж, что между ними растет что-то драгоценное, особенное, и еще…
Совершенно верно.
Они подходят друг другу, как два кусочка головоломки.
Каррик будет замечательным партнером, невероятно важным спутником и замечательным отцом. Сэди уже поняла, что он хороший человек. Он усердно трудился, заботился о своих близких, к служащим относился с уважением, и, что лучше всего, он, похоже, без ума от нее. Может быть, он даже немного влюблен в нее. Или она слишком спешит? Нет, она видела, как он на нее смотрел: с желанием, радостью, нежностью и морем надежды. Нет, она ничего не выдумывает!
Сэди дотронулась до живота и закрыла глаза. Ей показалось, что через нее прошел вихрь эмоций. Ее ребенок здоров, она влюблена и уверена, что любовь взаимна. Может быть, не сегодня, но когда-нибудь…
Уже скоро…
Сэди подняла руку, чтобы позвонить, и замялась, вспомнив, как всего несколько месяцев назад совершенно не верила в любовь. Тогда она искренне считала, что больше никогда не будет счастлива и надеяться ей не на что.
Какой она тогда была глупой… о да, тем, что она снова открылась к любви, она обязана Каррику. И может быть, ей нужно было выйти замуж за Денниса, чтобы пережить худшую сторону любви, прежде чем смогла оценить, на что похож хороший мужчина и как он себя ведет.
Может быть, ей нужно было плакать, ругаться и чувствовать себя последним человеком, чтобы, когда в ее жизни появится тот самый мужчина, она могла сказать: «Да, это правильно. Вот кого я так долго ждала».
Может быть, ей нужно было пережить плохое, чтобы она могла признать нечто исключительное.
Потому что Каррик — исключительный, и не только в постели.
Кстати, о постели… Она от всей души надеялась, что он по достоинству оценит сексуальное белье, которое она купила в Ричмонде, — оно скорее подчеркивало, чем скрывало, искушало и мучило. На ней были джинсы и длинный кашемировый свитер цвета морской волны, красивый, но не слишком сексуальный. Нижнее белье должно стать приятным сюрпризом.
Правда, она сомневалась в том, что останется в нем надолго.
Сэди широко улыбнулась. Дверь открылась, и она увидела его…
Не в силах сдержаться, бросилась к нему в объятия, закинула руки ему на шею и подставила губы для поцелуя. Но Каррик не опустил голову, а обхватил ее руками за бедра и оторвал от себя, поставив на пол.
Сэди смахнула челку со лба, заглянула ему в лицо — и ее улыбка увяла. Она сразу поняла: что-то не так.
Сэди одновременно чувствовала кипящий жар и ледяной холод; ей стало трудно дышать, заболело сердце. Боль пронзила все ее тело. Она не знала, в чем дело, но сразу поняла, что их с Карриком отношения развернулись на сто восемьдесят градусов и перевернулись с ног на голову.
Она поняла, что между ними все кончено, хотя он не произнес ни слова.
Но что могло случиться после последней эсэмэски, которую он отправил в обеденный перерыв?
Его слова она перечитывала так часто, что они отпечатались у нее в мозгу:
«Привет, милая, после обеда у меня несколько деловых встреч, поэтому я могу не сразу отвечать на твои эсэмэски. Но я думаю о тебе и не могу дождаться встречи. Поспи в самолете. Отдых тебе понадобится, потому что поспать ночью тебе вряд ли удастся».
Сэди улыбнулась дрожащими губами, надеясь, что ошиблась. Наверняка ошиблась.
— Привет.
— Сэди… — Каррик сунул руки в карманы, и Сэди заметила, что он по-прежнему в костюме, и галстук по-прежнему повязан идеальным узлом.
Перед ней стоял великолепный, жесткий исполнительный директор, а не Каррик — ее любовник.
— Что-то случилось?
Она понимала, что да, но не собиралась поддаваться первому порыву — броситься на колени, обхватить его ноги и умолять сказать, что она сделала не так.
Потому что она ничего не сделала. У нее не было времени для того, чтобы что-то испортить.
— Нет.
У Сэди онемели губы.
— А если подробнее? — с трудом выговорила она.
Каррик ответил не сразу:
— По-моему, мы совершаем большую ошибку, продолжая спать вместе. У нас не получится счастливая семья. Мы ведь не собираемся жить вместе и вместе растить ребенка.
Вот это да!
Сэди словно ударили кулаком в солнечное сплетение; она даже отступила на шаг, пытаясь смягчить удар. Лицо у него стало непроницаемым, но глаза горели гневом. Руки, которые он по-прежнему держал в карманах, были сжаты в кулаки; от напряжения на шее проступили жилы. Каррик был в ярости.
Она вспомнила другого мужчину, его злобу… Воспоминания заставили ее сделать еще шаг назад. Лучше отойти подальше — Каррик гораздо крупнее…