Ведьмы за границей

Маграт с интересом слушала ее. Для нее самой приготовления свелись к большому баулу с несколькими сменами одежды, подобранной с учетом любых сюрпризов, какие может преподнести погода за границей, и баулу поменьше с полезными на вид книгами из хижины Дезидераты Пуст. Дезидерата славилась своими записями и заполнила аккуратным почерком десятки книжечек. Названия у них были вроде «Через Великую пустыню Неф с волшебной палочкой и метлой».
Похоже, единственное, что она поленилась записать, это инструкции по пользованию той самой палочкой. Насколько Маграт представляла, ей надо махнуть и загадать желание.
Несколько тыкв, непредвиденно появившихся по дороге в ее хижину, могли подтвердить, что эта стратегия не работает. Одна тыква до сих пор считала, что она горностай.
Теперь Маграт осталась наедине с Джейсоном, который переминался с ноги на ногу.
Он пригладил свой чубчик. Его воспитали в почтении к женщинам, а Маграт более-менее вписывалась в эту категорию.
– Вы ведь присмотрите за нашей маман, да, госпожа Чесногк? – сказал он с беспокойством в голосе. – Она ведет себя ну оченно странно.
Маграт ласково похлопала его по плечу.
– Такое постоянно бывает, – сказала она. – Ну, то есть, когда женщина вырастила семью и все такое, она хочет пожить собственной жизнью.
– А чьей жизнью она жила до сих пор?
Маграт смущенно подняла глаза. Когда ей в голову пришел этот перл мудрости, он казался безупречным.
– Понимаешь, какое дело, – сказала она, выдумывая объяснение на ходу, – в жизни женщины приходит время, когда ей нужно найти себя.
– А чо бы ей тута не поискать? – жалобно произнес Джейсон. – Ну то есть, я не то чтобы перечу, госпожа Чесногк, но мы тут подумали, может, вы отговорите ее и госпожу Ветровоск уезжать?
– Я пыталась, – сказала Маграт. – Правда пыталась. Говорила им, вам не надо ехать. Годы уж, говорю, не те. Вы уж не так молоды, говорю. Глупо, говорю, ехать за тридевять верст из-за такой ерунды, особенно в вашем возрасте.
Кузнец склонил голову набок. Джейсон Ягг явно не вышел бы в финал чемпионата Плоского мира по скоростному соображанию, но свою мать он хорошо знал.
– Вы все это маман сказали? – спросил он.
– Слушай, да не волнуйся ты, – сказала Маграт. – Уверена, ничего с ней не…
У них над головой пронесся грохот. Пара осенних листьев, плавно кружа, опустились наземь.
– Черт бы побрал это дерево… какой дурак сюда дерево поставил? – раздался голос сверху.
– А вот и Матушка, – сказала Маграт.
Во всестороннем развитии Матушки Ветровоск все же были пробелы – например, она так и не научилась управлять метлой. Это было чуждо самой ее природе. Она полагала, что ее работа – двигаться, а весь остальной мир должен сам устроить так, чтобы она прибыла на нужное место. В результате ей порой приходилось слезать с деревьев, на которые она перед этим не влезала. Это она и сделала теперь – спрыгнула на последних футах, готовая испепелить любого, кто посмеет хоть пикнуть на этот счет.
– Что ж, мы все в сборе, – бодро сказала Маграт.
Это не помогло. Матушка Ветровоск немедленно пригляделась к коленям Маграт.
– И во что это ты разоделась? – спросила она.
– Э-э-э. Ну. Я подумала… в смысле, наверху будет холодно… ветер и все такое, – начала Маграт. Этого она боялась и презирала себя за слабость. В конце концов, это было практично. Эта идея пришла ей в голову однажды ночью. Помимо прочего, практически невозможно постичь космическую гармонию смертоносных ударов магистра Лобсанга Достабля, когда постоянно путаешься ногами в юбке.
– Штаны?
– Вообще-то это не простые…
– Причем на глазах у мужчин! – заявила Матушка. – Просто срам!
– Что срам? – спросила Нянюшка Ягг, подойдя со спины.
– Маграт Чесногк, которая стоит тут, раздвоив ноги, – Матушка презрительно вздернула нос.
– Главное, чтобы она не забыла спросить имя и адрес юноши, – примирительно сказала Нянюшка Ягг.
– Нянюшка! – сказала Маграт.
– А по-моему, очень удобные на вид, – продолжила Нянюшка. – Только немного мешковатые.
 
– Я такого не одобряю, – сказала Матушка. – Всем видно ее ноги!
– Неа, не видно, – возразила Нянюшка. – Ткань мешает.
– Да, но всем видно, где находятся ее ноги, – сказала Матушка.
– Это просто смешно. Все равно что сказать, что под одеждой все голые, – сказала Маграт.
– Маграт Чесногк, думай, что говоришь, – сказала Матушка Ветровоск.
– Так ведь это правда!
– Лично я не голая, – отрезала Матушка. – На мне еще три нижних рубашки.
Она оглядела Нянюшку с головы до ног. Гита Ягг тоже переоделась для поездки за границу. Матушка Ветровоск мало к чему тут могла придраться, но хотя бы попыталась.
– А ты… только посмотри на свою шляпу, – проворчала она.
Нянюшка знала Эсме Ветровоск уже семьдесят лет, так что в ответ просто усмехнулась.
– Самый писк моды, правда? – сказала она. – Ее сшил господин Вернисаж в Ломте. Ивовый каркас до самого кончика, а внутри – восемнадцать карманов. Такая шляпа выдержит удар молота. А как вам это?
Нянюшка приподняла подол юбки. На ней были новые туфли. К самим туфлям у Матушки Ветровоск не было никаких претензий. Подобающие ведьминские туфли, по таким могла проехать груженая телега, и на плотной коже не осталось бы и следа. Единственная проблема с туфлями заключалась в их цвете.
– Красные? – сказала Матушка. – Ведьмы таких туфель не носят!
– А мне нравятся, – сказала Нянюшка.
Матушка фыркнула.
– Уж ты себя умеешь порадовать, конечно, – сказала она. – Наверняка у них там в загранице любят всякие дурацкие выходки. Но ты же знаешь, что говорят о женщинах, которые носят красные туфли.
– Главное, чтобы говорили, что у них сухие ноги, – рассмеялась Нянюшка. Ключ от входной двери она вложила в руку Джейсону.
– Я буду тебе писать письма, если обещаешь найти того, кто тебе их прочитает, – сказала она.
– Да, мам. А что насчет кота, мам? – спросил Джейсон.
– А, так Грибо едет с нами, – сказала Нянюшка Ягг.
– Что? Но это же кот! – воскликнула Матушка Ветровоск. – Нельзя возить котов с собой! Я не собираюсь путешествовать со всякими там котами! Хватит и того, что мне придется терпеть штаны и вызывающие туфли!
– Но как его оставить? Он же будет скучать по мамочке, правда? – промурлыкала Нянюшка Ягг, подбирая Грибо. Он повис на ее руках, как бурдюк с водой, перехваченный за середину.
Для Нянюшки Ягг Грибо был все тем же милым котеночком, который когда-то катал клубки пряжи по полу.
Для остального мира это был огромный котяра, сгусток дикой и несокрушимой жизненной силы, покрытый шерстью, больше похожей на то, что растет на хлебе, который забыли в сыром чулане на недельку. Незнакомцы часто жалели его, поскольку ушей у него не было в помине, а морда выглядела так, будто на ней станцевал медведь. Они и не подозревали, что Грибо этого добился, героически пытаясь подраться или потрахаться со всем, что двигалось, будь то даже телега, запряженная четверкой лошадей. Свирепые псы визжали и прятались под лестницей, когда на улицу выходил Грибо. Лисы не смели показываться в деревне. Волки обходили ее седьмой дорогой.
– Размяк, пусечка, на старости лет, – сказала Нянюшка.
Грибо поднял на Матушку Ветровоск желтый глаз, горевший самодовольным злорадством, которое кошки приберегают для тех, кому не нравятся, и замурлыкал. Пожалуй, Грибо был единственным котом, который умел хихикать, мурлыкая.
– И вообще, – сказала Нянюшка, – ведьмам положено любить кошек.
– Вот только не таких, как этот котяра.
– Ты просто не кошатница, Эсме, – сказала Нянюшка, крепко тиская Грибо.
Джейсон Ягг отвел Маграт в сторонку.
– Наш Шон читал в одном альманахе, что в заграницах водятся страшные дикие звери, – шепнул он. – Такие, знаете, здоровые мохнатые твари, которые бросаются на путников. Боюсь подумать, что будет, если они бросятся на маман или Матушку.