Плененная грешником (ЛП)

 — Не надо, — шепчу я.
 Когда я делаю шаг назад, то врезаюсь в островок. Виктор придвигается ближе, пока наши груди не соприкасаются, и его мужской запах окутывает меня.
 О, Боже. 
 Его голос такой низкий и глубокий, что у меня по коже бегут мурашки.
 — Не надо что?
 Я отворачиваю голову и смотрю на холодильник.
 — Ты знаешь.
 Когда он наклоняется, я быстро закрываю глаза, но это плохая идея, потому что теперь я чувствую каждое его движение, а его дыхание, скользящее по моей челюсти и уху, вызывает у моей чувствительной кожи безумное покалывание.
 Его рука сжимает мое бедро.
 — Не прикасаться к тебе?
 Я тяжело сглатываю от сильного влечения, заставляющего мой живот напрячься, в то время как жар разливается между ног.
 Это неправильно. 
 — Ты пахнешь аппетитно, маленькая Роза. — Его губы касаются моего горла, и у меня вырывается сдавленный стон.
 Он сказал мне похожие слова прямо перед тем, как они убили дядю Рикко. 
 Толкая его в грудь, я бросаюсь в сторону и бегу к лестнице.
 Мое сердце выходит из-под контроля, и всепоглощающий стыд разливается по моим венам, как горячая лава.
 Всякий раз, когда меня влечет к Виктору, я чувствую, что позорю свою семью.
 Это слишком тяжело. Я не могу справиться с этими противоречивыми эмоциями.
 Прячась в своей спальне, я напоминаю себе обо всем, что сделал Виктор, и о том, кто он такой.
 Я загоняю все чувства, которые испытываю к нему, вместе с постыдными мыслями подальше, моля Бога, чтобы у меня хватило сил не поддаться им, потому что я не могу влюбиться в него.
 Глава 14
 ВИКТОР
 Виктору; 28. Розали; 20 – Два года с момента пленения. 
 Блять . У меня осталась всего неделя.
 Каждая клеточка моего существа против того, чтобы отпустить Розали, но я не могу отказаться от своего слова.
 И не похоже, что что-то изменится. У меня было три года, и она боролась со мной на каждом шагу этого пути.
 Она никогда не простит меня за ту роль, которую я сыграл в убийстве ее семьи.
 Были моменты, когда мне казалось, что я достучусь до нее, но она так быстро закрывалась, и становилось все труднее преодолевать пропасть между нами.
 Я волнуюсь, что она забудет обо мне, как только уйдет.
 Хотя я не могу ее винить.
 Вздохнув, я встаю и покидаю свой кабинет. Я подхожу к боковой двери и, прислонившись к дверному косяку, скрещиваю руки на груди и смотрю, как Розали бежит по полосе препятствий, которую она устроила для Луны.
 Господи, я даже буду скучать по собаке. 
 За последние три года Розали превратилась в потрясающую женщину. От той семнадцатилетней девушки, которую я похитил, не осталось и следа.
 Интересно, знает ли она, насколько сильнее она стала. Девочка бы струсила и вздрогнула, а женщина не стесняется сказать мне, чтобы я шел к черту, и разгромить свою комнату, чтобы доказать, что ей не нравится здесь жить.
 Все мои друзья женились на женщинах своей мечты, а я вынужден попрощаться со своей.
 Было так много вещей, которыми я хотел поделиться с ней, но Розали никогда не позволяла мне переступать черту. Я даже не мог взять ее на свадьбу Луки и Марии.
 Она также не хочет, чтобы я рассказывал что-либо о моем дне или о том, что происходит в моей жизни.
 Розали возвела между нами непреодолимую стену.
 Господи, она намного сильнее меня. 
 — Невежливо пялиться, — бормочет Розали, собирая игрушки Луны.
 — У меня осталась всего неделя, чтобы смотреть на тебя. Я буду пялиться сколько захочу.
 Ее глаза устремляются на мои, и я вижу в них конфликт.
 Я знаю, без сомнения, что я нравлюсь Розали. Я даже могу сказать, что она влюблена в меня. Но пока она не может меня простить, все это не имеет значения.
 Когда она протискивается мимо меня, я хватаю ее за руку, чтобы удержать. Поворачивая голову, я встречаюсь с ней взглядом.
 — Не прячься сегодня вечером в своей комнате. Посмотри фильм со мной.
 Без колебаний она отвечает:
 — Нет. — Вырывая свою руку из моей хватки, она заходит в дом.
 
 Недовольный ее ответом, я спрашиваю:
 — Почему нет?
 Розали складывает игрушки в корзину, вздыхает, затем смотрит на меня.
 — Потому что ты всегда отдаешь мне приказы, Виктор. Ты никогда не спрашиваешь.
 Нахмурившись, я качаю головой.
 — Я спрашиваю.
 — Нет, ты не понимаешь. Это всегда указание.
 Я подхожу к ней ближе.
 — Ты посмотришь со мной фильм сегодня вечером?
 Розали издает сухой смешок.
 — Только ты можешь заставить вопрос звучать как требование.
 Я беру ее за руку и провожу большим пальцем по ее нежной коже.
 — У нас осталась всего неделя, маленькая Роза. Пожалуйста, не могла бы ты провести со мной немного времени?
 Ее брови сходятся вместе, и я наблюдаю, как противоречивые эмоции вспыхивают на ее лице.
 Когда она начинает вырывать свою руку из моей, я усиливаю хватку. Подходя к ней вплотную, наши тела соприкасаются. Я обхватываю ее щеку другой рукой, бросая на нее умоляющий взгляд.
 — Через семь дней я должен отпустить тебя. Просто дай мне неделю, чтобы ты меня не ненавидела.
 Печаль закрадывается в ее глаза, делая золотистые крапинки в ее карих радужках более заметными.
 — Я не могу, Виктор.
 Когда она пытается отступить, чтобы создать некоторое пространство между нами, я отпускаю ее руку и обхватываю пальцами ее затылок. Удерживая ее на месте, мой рот прижимается к ее губам в абсолютном отчаянии.
 Она пытается повернуть голову, всхлипывая:
 — Не надо.
 Наши учащенные вздохи смешиваются. Каждый мускул в моем теле напрягается, умоляя меня оставить свою человечность и взять то, что я хочу.
 — Пожалуйста, — умоляет она дрожащим голосом. — Я не переживу чувства вины.
 Сильные эмоции, которые я испытываю к этой женщине, заставляют меня отпустить ее. Мне требуются все мои силы, чтобы уйти от нее.
 Трещина начинает формироваться прямо в середине моего сердца, когда я выхожу из парадной двери.
 — Оставайтесь здесь, — приказываю я Джозефу и другим моим людям.
 Я забираюсь в один из внедорожников и, заводя двигатель, выезжаю с территории, подальше от женщины, которая так глубоко залезла мне под кожу, что я никогда не смогу ее вытащить.
 Вслепую я доезжаю до дома Луки и Марии, и когда открывается лифт в их пентхаус, я вхожу внутрь.
 Охранники Луки, должно быть, сообщили ему, что я здесь, потому что мой друг сбегает вниз по лестнице.
 — Что случилось?
 — Мне нужно переночевать здесь сегодня вечером. Ты не можешь позволить мне уйти.
 Беспокойство искажает черты его лица, когда он подходит и встает передо мной.
 — Почему? Кого ты хочешь убить?
 Я качаю головой.
 — Я не могу быть рядом с Розали, пока не успокоюсь.
 Понимание мелькает на его лице.
 — Что случилось? — Спрашивает Мария, спускаясь по лестнице.
 Переглянувшись с младшей сестрой и лучшей подругой, я качаю головой.
 Такое чувство, что я уже потерял Розали.
 У тебя никогда не было ее. 
 Расстроенный, я запускаю руку в волосы и подхожу к шкафчику с алкоголем Луки. Я беру бутылку водки и, не утруждая себя стаканом, выливаю жидкость себе в горло.
 Мария подходит, кладет руку мне на спину, бросая на меня обеспокоенный взгляд.
 — Эй, поговори со мной.
 Я снова качаю головой и направляюсь к лестнице.
 — Продолжайте заниматься своими делами. Я буду в одной из комнат для гостей.
 Я захожу в первую комнату и закрываю за собой дверь. Вливая в горло еще водки, я отчаянно нуждаюсь в спиртном, чтобы уменьшить боль, которая разрывает мое сердце.
 Я думал, что смогу заставить ее влюбиться в меня.
 Я думал, со временем Розали сможет простить меня.
 Я был неправ.
 Христос.