Авиатор: назад в СССР 12+1 (СИ)

Естественно, какие тут могут быть вопросы. Ситуация неоднозначная. Вступать в конфронтацию с американцами нужно грамотно. А поскольку их в Средиземном море больше, то и осторожно.
После совещания, Бурченко оставил нас. Что-то хочет важное сказать.
— Как я понимаю, весь объём испытаний после сегодняшнего дня выполнен?
— Не совсем. Сегодняшние полёты не в зачёт, — ответил ему Печка.
— Ну, не стоит торопиться. После сегодняшнего инцидента, думаю, будут пересмотрены наши задачи, — начал Бурченко.
— В каком смысле? — уточнил я.
— Не думаю, что мы с вами в скором времени отправимся домой. Пожалуй, руководство страны потребует от всей 5й эскадры «ответного слова». И от нас тоже.
  
Глава 16
 
Бурченко замолчал. В тишине было слышно недовольное сопение коллег. Андрей Викторовича достал из кармана мягкую пачку «Родопи» и медленно вытащил сигарету. Он не спускал глаз с собравшихся и настойчиво ожидал ответной реакции.
— Никто ничего не спросит? — задал вопрос Бурченко, делая паузы между словами.
— У матросов нет вопросов, — быстро ответил Морозов.
Андрей Викторович натянуто улыбнулся и убрал сигарету в пачку. Сто процентов, и не собирался он курить.
— Странно. Сергей Сергеевич, когда поговорите с группой, зайдите ко мне, — повернулся Бурченко в мою сторону.
Ещё бы! После всего что произошло, поговорить с глазу на глаз не помешает. Да и знает Андрей Викторович, что между собой мы однозначно обсудим «продление» командировки.
Как только Бурченко покинул класс, порыв моих товарищей сдержать уже было невозможно.
— Твою мать!
— Сколько можно⁈
— Я не для этого сюда у начальства напросился!
Дальше началась уж слишком ненормативная лексика. Мне было известно, что на флоте матом не ругаются, на нём разговаривают. Но даже сравнение всей ситуации с половыми органами и промежностями различных животных было уже лишним.
— Хорош орать, как триперные зайцы у венеролога! — громко сказал я на понятном для всех языке.
Оказывается, манера и оригинальность фразочек Реброва работает в любой ситуации. В классе тут же стало тихо.
— Теперь по порядку. Ничего ещё не ясно. Наверху решения об ответных действиях не приняли. Чего вы раскудахтались?
— Сергей, давай честно посмотрим на ситуацию. На флоте метод борьбы с вероятным противником не меняется. Как только что-то долбануло, так сразу вводится усиленный вариант несения службы. Свистать всех наверх и так далее! — возмутился Витя Тутонин.
— Вообще-то, у нас во всех сферах так. Пока ежа не пнёшь, он не полетит, — ответил ему Белевский.
Вот-вот! Чему тогда парни удивляются. Тутонину и Белевскому вообще никуда не деться с корабля. Они военные.
Так что будут нести службу дальше. Со мной, Морозовым и Печкой сложнее. Мы — гражданские. Как и большинство инженерного и технического состава группы «Куб».
На меня пристально смотрел Олег. Он будто читал мои мысли, которые я пока не хотел озвучивать.
— Сергей, может стоит подумать над произошедшим? — спросил Печка.
— Думать нечего. Налицо факт того, что атаку на ливийцев проспали. Либо хотели проспать, — почесал я затылок.
Давно уже заметил, что слишком уж Бурченко проявляет рвение в вопросах нашего участия в боевых вылетах.
Ещё идею протолкнул о полётах вблизи залива Сидра. Можно ещё вспомнить его нервозность, когда командование эскадры решило более не советоваться с нами. Как раз именно тогда Бурченко и обозначил мне окончание командировки в ближайшее время.
— Я уже давно заметил, что нас будто как наживку используют. Пора куратору задать прямой вопрос! — заявил Олег.
— Задам. Как ты думаешь, что он ответит? — спросил я.
— Занимайтесь своим делом. Информация секретная и всё в этом роде. А нам-то что делать? — развёл руками Белевский.
Пожалуй, на этот вопрос лучше всех сегодня ответил Граблин. Пока не поступит приказ, реагировать на провокации американцев нельзя.
— Для начала восстановим весь налёт американцев на ливийские корабли.
— Мы уже всем всё рассказали, Сергей, — возразил Морозов.
 
— Это больше походило на предварительный разбор полётов на травке в лётном училище. Не поверю, что ты не приберёг пару интересных деталей для обсуждения.
Николай улыбнулся. Естественно, что у доски мы просто обозначили общее мнение по налёту, назвав только самолёты и их направление удара.
— Про себя скажу, что я видел одну ракету, которая летела в сторону Ливии. Точка нашей встречи примерно… здесь, — указал я на карте место нашего расцепа с Олегом.
— По мне попадания не было. Разрыв был рядом. Оттого и сбросил УПАЗ, — сказал Олег.
— Где ориентировочно ты мог повреждение получить? — спросил Белевский у меня.
Я наклонился к карте и стал задумчиво водить по ней пальцем. Оставалось только два варианта.
— Меня могло задеть осколками от взрыва ливийского катера, когда я шёл на предельно-малой, — указал я на предполагаемое место уничтожения одного из кораблей Ливии.
— Чем же их атаковали? — удивился Коля, но я прервал его, чтобы он дал мне закончить.
— Либо меня задело в момент маневрирования от двух ракет вот… здесь, — показал я примерную точку взрыва.
— С какой же дальности тебя атаковали? — задумался Белевский.
Я пару секунд думал над тем, что есть в арсенале у Ф/А-18. В эти годы у них были только ракеты малой дальности «Сайдуиндер» и средней «Спарроу».
Рядом со мной самолётов не было, значит «Сайдуиндер» отпадает. Остаётся только «Спарроу», но и там дальность пуска у новых модификаций не более 50 километров.
Не применили ли «Хорнеты» кое-что новенькое? Например, ракету АИМ-120 — конкурента нашей отечественной Р-77. Рано для её серийного производства, но вот для испытания самое подходящее время.
— Итак, что видели вы? — спросил я у Коли и Вити, которые были в одном самолёте.
Из рассказа товарищей стало понятно, что их облучали изначально на небольшом удалении. Но затем захват пропал.
— Будто кто-то выключил прицел, — добавил Витя.
— Дальность была 40 километров? — спросил я.
— Да. Я в этот момент сам вышел в эфир. Потом обнаружил слева две ракеты. Вот только не могла наша станция не обнаружить пуск.
— Значит, эти ракеты были не для нас.
— Я тебе больше скажу. Ощущение, будто её пускали с кабрирования.
Вот это уже похоже на правду! Вполне вероятно, что в тот момент штурмовики американцев вышли в точку начала манёвра, выполнили «горку» до 2000 метров и уже с пикирования атаковали катера.
Если память мне снова не изменяет, то американцы применили одну из лучших противокорабельных ракет в истории — «Гарпун».
— На ум приходит только 84я ракета «Гарпун», — предположил я, и слово вновь взял Олег Печка.
— В модификации 77го года её нельзя пускать с такого манёвра. Дальность пуска 40 по катерам тоже слишком большая. Только если…
— Только если они не выполняют ту же работу, что и мы, — предположил я.
— Коллеги! — хором произнесли все.
Меня даже немного передёрнуло. Похоже, что и со стороны американцев действует подобная нам группа. И сегодня они решили продемонстрировать работу своего вооружения. Средства радиоэлектронной борьбы они нам уже показывали.
Вечернего турнира по нардам сегодня не было. Все слушали рассказы из жизни Тутонина. Витя оказался не просто умнейшим парнем, но ещё и с целым сундуком киношных историй. Гвоздём вечера был рассказ про его «трансатлантический перелёт».
— Было дело в Атлантике. Мы на Ту-95РЦ. Цель — снять авианосец.
— Какой-то именно? — спросил Олег.
— Неважно. Хоть на «бочке», если до Америки долетим. В общем, летим. Авианосную группу нашли и начинаем работать.
Мне самому стало интересно, чем же так примечательна данная история. По словам Белевского, она достойна экранизации Гайдаем.
— Тут рядом Ф-14е появились. Встали рядом и поддавливают. Выгоняют из района. Но куда им с нашим «медведем» соревноваться. Я без лишних мыслей штурвал от себя и пикирую. Благо хватает высоты.