Война хаоса

И как там Том?
 
[Тодд]
Снова, как гром среди ясного неба, вспыхивает адское пламя…
ВЖИИХХ!
Несется по полю, хватая бегущих солдат, плавя винтовки, сжигая тела, десятками швыряя трупы на землю…
— Бежим отсюдова! — кричу я мэру, завороженно наблюдающему за битвой.
Сам он сидит в седле неподвижно, зато глаза бегают из стороны в сторону, жадно вбирая происходящее.
— Эти белые жезлы, — тихо говорит мэр, — явно пневматика, но какая мощная!
Я таращусь на него, не веря своим ушам.
— ЧЕГО ТЫ ВЫЛУПИЛСЯ? — ору я. — Сделай что-нибудь! Их убивают!
Он приподнимает одну бровь:
— А что, по-твоему, происходит на войне?
— Спэклы теперь вооружены гораздо лучше нас! Мы не сможем их остановить!
— Неужели?
Он снова переводит взгляд на битву. Я тоже. Спэкл на рогатом звере готовит факелы к очередному выстрелу, но один из обожженных солдат, поваленных второй волной огня, поднимает винтовку и стреляет. Спэкл хватается за шею, куда угодила пуля, и падает на землю…
Наши солдаты радостно ревут… А мэр говорит:
— У каждого оружия есть недостатки.
Тотчас выжившие солдаты начинают перестраиваться, и на сей раз первым на врага бросается мистер Морган, ведя за собой уже всех бойцов. Снова гремят выстрелы, и снова спэклы осыпают наших градом стрел и белых вспышек, но теперь падают и они: глиняные доспехи с треском взрываются, летя под ноги другим спэклам, марширующим следом…
И все-таки враг наступает…
— Их гораздо больше, чем нас, — говорю я мэру.
— Примерно десять к одному,- кивает тот. Я показываю пальцем на холм:
— И огненные орудия у них еще есть!
— Но они пока не готовы, Тодд, — отвечает мэр. Он прав: твари с белыми рогатками на спинах стоят позади целой армии и вынуждены на время прекратить огненные атаки, иначе они рискуют спалить половину своих.
Но все же ряды спэклов уже смешались с нашими рядами, и бой идет не на жизнь, а на смерть. Мэр оценивает наши силы и бросает взгляд на пустую дорогу за нашими спинами.
— А знаешь, Тодд,- говорит он,- нам сейчас пригодится каждый боец. — Он поворачивается ко мне: — Пора вступить в бой.
Мое сердце уходит в пятки. Раз уж сам мэр решил рискнуть жизнью…
Значит, дела очень плохи.
 
[Виола]
— Вон там!- кричу я. завидев впереди дорогу, которая должна вести к башне на холме. Желудь бросается вверх по склону, с его спины и шеи летит белая пена.
— Знаю, — шепчу я промеж его ушей. — Мы почти на месте.
Жеребенок думает он как будто даже снисходительно. А может, он просто хочет меня утешить.
Когда мы огибаем холм, вокруг воцаряется кромешная тьма. На минуту меня полностью отрезает от всего мира, от звуков города, от света битвы, от малейших обрывков Шума. Мы с Желудем словно несемся по черному небу, мы — маленький кораблик на необъятных просторах космоса, где свет, излучаемый нами; так слаб по сравнению с окружающей чернотой, что его словно и нет вовсе…
Но потом с вершины холма доносится какой-то звук…
Очень знакомый…
Пар вырывается из воздухозаборников…
— Система охлаждения!- радостно кричу я Желудю, словно это самые прекрасные слова на свете.
Звук становится громче по мере того, как мы приближаемся к вершине, и я уже рисую корабль в своем воображении: два огромных воздухозаборника. благодаря которым двигатели охлаждаются при входе в атмосферу…
На нашем корабле эти воздухозаборники не открылись, и перегретые двигатели вспыхнули.
Те самые воздухозаборники, из-за которых погибли мои родители.
Желудь наконец одолевает подъем, и первые несколько секунд я вижу лишь огромную пустую поляну, на которой раньше стояла радиобашня — госпожа Койл взорвала ее, чтобы мэр не смог первым связаться с кораблями переселенцев. Большую часть обломков собрали в большие кучи, и я сперва вижу только их: три здоровенные горы, успевшие за несколько месяцев покрыться пылью.
Три груды металла…
Прямо за ними — четвертая…
В форме огромного ястреба с расправленными крыльями.
— Вон они!
Желудь делает последний рывок, и мы бросаемся к кораблю-разведчику, из-под днища которого в небо поднимается густой пар. Скоро я начинаю различать полоску света — должно быть, он падает из открытого люка под крылом корабля…
— Это они, они прилетели!- кричу я.
Да, это правда. Я уже не надеялась их дождаться и теперь буквально готова взлететь от переполняющей меня радости: они правда здесь, они здесь!…
Рядом с открытым люком виднеются три силуэта: заслышав топот лошадиных копыт, они разворачиваются…
Краем глаза я замечаю сбоку телегу и быков, мирно пощипывающих траву…
Мы подъезжаем ближе…
И ближе…
Наконец мы с Желудем влетаем в пятно света, и я вижу все три лица…
Да-да, как я и думала, это они! Мое сердце трепещет от радости и тоски по дому, на глаза наворачиваются слезы, горло спирает…
Потому что это Брэдли Тенч и Симона Уоткин с «Гаммы», они прилетели за мной и моими родителями…
Они пятятся, ошарашенные моим внезапным появлением, и секунду-другую пытаются разглядеть под слоем грязи и запекшейся в крови мое лицо…
К тому же я выросла…
Я почти взрослая…
Их глаза удивленно распахиваются…
Симона открывает рот…
Но первой заговаривает не она.
Первой произносит мое имя та, чьи глаза распахнулись еще шире — и от неприкрытого потрясения в ее голосе меня всю пробирает приятная дрожь.
— Виола!- охает госпожа Кайл.
— Точно,- киваю я, глядя ей прямо в глаза.- Она самая.
 
[Тодд]
Мэр пришпоривает Морпета и вслед за солдатами бросается в самую гущу битвы. А я, не успев даже толком подумать, тоже пришпориваю Ангаррад, и она послушно кидается за ним.
Я не хочу здесь быть…
Я больше не хочу сражаться… Но ради нее…
(Виола)
Ради нее я сделаю все что угодно…
Мы несемся мимо бегущих солдат. Поле боя вздымается передо мной людьми и спэклами, а с холма продолжают наступать все новые и новые вражьи силы, и я похож на муравья в муравейнике, потомушто нигде не видно голой земли она вся покрыта извивающимися телами…
— Сюда! — кричит мэр и резко уходит влево, в противоположную от реки сторону.
Наши солдаты оттеснили спэклов к берегу и подножию холма. Пока им удается сдерживать наступление…
НО ЭТО НЕНАДОЛГО, раздается голос мэра прямо у меня в голове.
— Не смей! — ору я, вскидывая винтовку.
— Будь внимательней, мне бестолковые солдаты ни к чему! — кричит он в ответ. — Если от тебя нет толку на войне, зачем мне тебе помогать?
Ха, так он уже считает, что сам решил мне помогать. А ведь я схватил его и связал, я победил…
Но времени думать у меня больше нет, потомушто я вижу куда он скачет…
Наш левый фланг оказался самым слабым и малочисленным, спэклы это заметили и направили туда отряд.
— ЗА МНОЙ! — кричит мэр, и солдаты, мимо которых он проезжает, разворачиваются и бегут следом.
Мгновенно, даже не задумываясь…
Все вместе мы выдвигаемся к левому флангу и очень быстро — куда быстрее, чем хотелось бы, — пересекаем поле. Вокруг стоит просто жуткий грохот — солдаты орут, гремят выстрелы, тела со стуком падают на землю, клятый спэчий рог трубит каждые две секунды, и Шум Шум Шум Шум…
Это кошмар наяву.
Что-то со свистом проносится мимо моего уха, я резко оборачиваюсь и вижу, как падает солдат сраженный вражеской стрелой. Она угодила ему прямо в щеку…
Он кричит и падает…
И остается лежать…
СЛЕДИ ЗА СОБОЙ, ТОДД, произносит голос мэра у меня в голове: ТЫ ВЕДЬ НЕ ХОЧЕШЬ ПРОИГРАТЬ В ПЕРБОИ ЖЕ БИТВЕ?
— Заткнись, понял?! — кричу я, разворачиваясь к нему.
НА ТВОЕМ МЕСТЕ Я БЫ ПОДНЯЛ ВИНТОВКУ, говорит он.
Я оглядываюсь… И вижу…
На нас идут спэклы…