Алпамыш. Узбекский народный эпос(перепечатано с издания 1949 года)

Из десяти тысяч юрт своего племени выбрала Барчин десять джигитов-гонцов; из многочисленных коней, пасшихся на девяноста пастбищах, выбрала она десять коней, — снарядила их — и такое письмо написала Алпамышу:
«Барчин твоя, прибывшая в страну калмыцкую, которая находится на расстоянии шестимесячного пути от родного Конграта, очутилась в руках сильного врага. Девяносто батыров калмыцких замуж меня взять хотят, угрожают мне. Удалось мне отсрочку получить от них на шесть месяцев. Если имеет еще Алпамыш надежды на меня, пусть, не мешкая, приезжает за мной, а если нет — пусть развод пришлет, чтобы знала я, как судьбой своей распорядиться».
Вручила она послание свое десяти джигитам, счастливого пути пожелала им, такое слово сказав:
 
 
— Полная луна сиянье льет вокруг.
 
Лучник в бой берет свой самый лучший лук…
 
Чужедальний край — земля горчайших мук.
 
Выручить Барчин придет далекий друг…
 
Я желаю вам в пути не ведать бед,
 
Родине прошу мой передать привет,
 
Коккамышским водам, всем родным местам,
 
Нашему народу, что остался там,
 
И привет особый другу школьных лет!
 
Скажете: такой красавице, как я,
 
Никакого нет от калмыков житья, —
 
Плачет и горюет Барчин-ай твоя!
 
Вас, мои гонцы, прошу я об одном:
 
День и ночь скача быть дальше с каждым днем.
 
Да хранят чильтаны вас в пути степном!
 
Провожая вас, я слезы ливнем лью,
 
На чужбине злой, в постылом мне краю,
 
Близких вспоминая, всю родню свою,
 
Что живет в краю Байсунском, как в раю.
 
Одиноко я меж недругов живу,
 
Друга нет, — кого на помощь призову?
 
Голову теряю, мучаюсь одна,
 
Тяжкий гнет калмыцкий я сносить должна, —
 
На полгода лишь отсрочка мне дана.
 
Участь Ай-Барчин поистине страшна!..
 
По пути к родной Байсунской стороне
 
День и ночь скакать вы обещайте мне.
 
Всем большим и малым, всей моей родне
 
Скажете, как тяжко на чужбине мне.
 
Дяде-бию эту сообщите весть:
 
Стать мне калмыку женой угроза есть, —
 
Не хочу в плену безвременно отцвесть!
 
Плачет мать моя — ей утешенья нет,
 
У отца в очах померк от горя свет,
 
Да простятся мне ошибки юных лет!..
 
Мчитесь же, мои послы, в родной Конграт,
 
Выручить меня народ мой будет рад, —
 
Там друзья мои, сестра моя и брат.
 
Поспешите же, гонцы, в Конграт родной,
 
Чтобы сбылось все, замышленное мной!..
 
 
 
От Барчин письмо захватив,
 
На коней горячих вскочив,
 
Густо пыль дороги всклубив,
 
Скакунов своих горяча,
 
Их сплеча камчами хлеща,
 
Гикая на них и крича,
 
Десятеро тех смельчаков
 
Едут из страны калмыков.
 
Скачут их тулпары, фырча,
 
Радуя сердца седоков,
 
Держат путь джигиты в Конграт.
 
Рвением посольским горят,
 
Скачут дни и ночи подряд, —
 
Так между собой говорят:
 
«Надо, — говорят, — поспешить!
 
Головы хотя бы сложить,
 
Службу Ай-Барчин, сослужить!»
 
У кого за близких печаль,
 
Близкою становится даль…
 
В край Конгратский скачут послы, —
 
А пути в Конграт тяжелы:
 
Горные крутые узлы,
 
Тропки — еле-еле пройти,
 
Страшные ущелья в пути.
 
Сколько гор могучих прошли,
 
Через сколько круч перешли,
 
По пескам сыпучим прошли!
 
То я горах застигнет зима,
 
То в пустыне накроет тьма.
 
Сколько раз теряли тропу,
 
Сколько раз лишались ума!
 
Время стужи есть и жары,
 
И дурной и доброй поры,
 
Звезды путеводные есть,
 
В реках веселятся бобры,
 
Травы у подножья горы.
 
День и ночь все так же храбры,
 
Держат путь послы Ай-Барчин.
 
Кони под гонцами бодры:
 
Зноем обжигало в степях,
 
Мерзли, как шакалы, в степях, —
 
Нет степям длины-ширины,
 
Горные ущелья страшны.
 
Мчатся днем и ночью гонцы,
 
От дорожной пыли черны…
 
 
 
Девяносто высится гор, —
 
Перевалы — небу в упор.
 
Многие уже позади,
 
Много еще есть впереди.
 
Горы-великаны пройди,
 
Все пески-барханы пройди,
 
Край конгратского хана найди!
 
Стало не под силу коням.
 
Счет ночам потерян и дням,
 
Держат путь гонцы, говоря:
 
«Время ли для отдыха нам?
 
В срок нам не поспеть — говорят, —
 
Пропадет бедняжка Барчин!
 
За нее ль болеть? — говорят, —
 
Иль коней жалеть? — говорят, —
 
Будем же и впредь, — говорят, —
 
День и ночь лететь! — говорят, —
 
Родину и родичей нам
 
Надо посмотреть, — говорят, —
 
Бека не видавши лица,
 
Шаха не видавши, отца,
 
От Барчин не сдав письмеца,
 
Как мы ей в глаза поглядим?..
 
Слезы Барчин-гуль горячи, —
 
Если мы помочь ей хотим,
 
Значит, дни и ночи скачи,
 
Только помощь в срок получи!..»
 
 
 
Держат путь гонцы-байбачи,
 
Хлещут бедных коней камчи.
 
От страны калмыцкой в Конграт,
 
Путь полугодовой, говорят.
 
Где родной страны камыши?
 
Близко, далеко ли, — спеши!
 
Едут по безводной глуши,
 
А на всем пути — ни души…
 
«Только бы примет не забыть,
 
Только бы нам к месту прибыть, —
 
Сможем и коней подкрепить
 
И себе подарки добыть!»
 
Держат путь гонцы-храбрецы
 
И такой ведут разговор.
 
Видит неожиданно взор
 
Воды камышовых озер!
 
Дали тут коням отдохнуть,
 
Сами захотели вздремнуть.
 
Освежились дремой чуть-чуть, —
 
Надо им почистить коней,
 
На конях подпруги стянуть,
 
В седла сесть — и двинуться в путь!
 
 
 
Не щадя коней скаковых,
 
Снова хлещут плетками их,
 
Скачут дальше, мчатся, как вихрь,
 
Десять байбачей верховых.
 
Так они держали свой путь…
 
За Барчин душою скорбя,
 
Скачут — пыль клубами клубя, —
 
Надо доскакать как-нибудь!
 
В седлах им сидеть все трудней,
 
На исходе силы коней.
 
Где страна их цели — Конграт? —
 
Ничего не слышно о ней!
 
Путь гонцы держали к ней так.
 
Ехали горой Ала-Таг,
 
Глянули — под ними Конграт.
 
Вот она земля их отцов!
 
Радость обуяла гонцов:
 
В девяносто дней, посмотри,
 
Прибыли в страну Байбури!