Куда пропали снегири?

Катясмотрела на бабушку и молчала.
-  Чтос тобой, Катенька? Уж не беда ли...
Она всё поняла,её мудрая, её самая лучшая на све­те бабушка. Беда. Да ещё какая. Катя до этойсамой минуты не понимала до конца свою беду. Но когда ба­бушка заголосилагромко, запричитала: «Не уберегла, не уберегла девочку...» Кате стало страшно.Она ки­нулась к бабушке и стала уговаривать её словами той элегантной врачихи вбелоснежном колпачке. Ей учиться надо, ей надо жизнь устраивать.
-  Ктотебе сказал это? Кто?
-   Врач. В больнице.Ей, бабушка, виднее. У неё та­ких, как я, знаешь сколько.
-   Будь онапроклята, - бабушка сказала это очень тихо и сама испугалась сказанного,перекрестилась, испуганно оглянулась на образа.
А потом Катяболела. Она не ходила в школу две недели, стресс дал о себе знать пониженнойтемпе­ратурой и сильной слабостью. Бабушка заваривала ей шиповник, носила сдругого конца деревни пар­ное молоко. Они решили не писать родителям, зачемрасстраивать их, всё равно уже ничего не изменишь.
И вообще онидоговорились не вспоминать о пере­житом. Но всё-таки вспомнили два раза. Первыйраз, когда Катя случайно нашла два крошечных но­сочка, один готовый, другойнедовязанный. Они обнялись с бабушкой, опять поплакали. И опять по­вторялабабушка: «Не уберегла...» А второй раз, когда Катя, проснувшись утром, долгосмотрела в окно и спросила:
- Куда пропалиснегири, бабушка? Давно уже нет, а раньше каждое утро прилетали.
Накрахмаленнаязанавеска, яблоневая ветка, голая и унылая на унылом ветру. Взрослая девочкаждёт от­вета.
МУЖСКАЯ ЖИЗНЬ В ДОЛИНЕ ОЧАРОВАНИЯ
Смогли бы выцелый день от утренней зорьки до густых сумерек промолчать, будто воды в ротнабрали? И не просто отсиживаясь в укромном местечке, а находясь «на юру»,среди говорливого донельзя окружения, которое так и норовит развя­зать твойязык? «Обед скоро?» - спрашивают. «Ты пойдёшь в футбол играть?» - допытываются.А смог­ли бы вы целый день, от утренней зорьки до густых сумерек, маковой росинкив рот не брать, презреть завтрак, обед, ужин, довольствоваться только ключевойводицей, которая растекается по вашему изголодавшемуся животу, возмущённо урчити бес­покоится? А друзья при этом аппетитно хрустят ре-дисочкой, наворачиваютпо две порции ухи и пред­лагают тебе издевательски-великодушно: «Съешьполтарелочки! Ну и аромат, удалась ушица как ни­когда...» А смогли бы выпокинуть обжитую лагер­ную стоянку и удалиться на сутки в непролазные дебри даи просидеть там ночь у костра, стуча зуба­ми от страха и холода?
«Непростое»испытание - скажете вы и хорошо по­думаете, стоит ли соглашаться на такиеэкзамены. Православные следопыты из Краснодара тоже хоро­шо подумали. И -согласились. Теперь-то умилитель­но вспоминать, весело...
-   Самое трудное -молчать. Я чуть-чуть не сорвал­ся. Меня спрашивают, куда отец Евгений пошёл. Яуже и рот раскрыл... Спохватился, - у Антона Сапунова на рукаве синей форменнойкуртки рядом с эмблемой православного братства юных следопытов маленькая яркаянашивка: три изящных лёгких перышка. Мол­чальник, постник, отшельник.
Но теперьэкзамены позади, молчать юным следо­пытам уже без надобности. Наоборот, надокак мож­но больше рассказать приезжему человеку, то есть мне, о следопытскомжитье-бытье. Рассказывают:
-   Один раз налагерной стоянке на нас смерч по­шёл. Чёрные тучи, ветер гнёт деревья, а мы все- к ико­не Матери Божьей бросились. Утих смерч, слава Бо­гу, - вспоминаетсемиклассник Илья Курдюков.
- А помните, какмы панихиду на братской могиле в посёлке Кура-Цэце служили? Ночь, а мы все сосве­чами в руках, местные жители плакали, - это Катя Голивец.
-   Почему, Катя, тыпришла в братство следопытов, у тебя была какая-то особая цель?
Девочкасерьёзно смотрит на меня.
-   Цель у нас увсех, наверное, одна - быть право­славными.
Да, ради этойцели пришли в братство православ­ных следопытов и Антон Ушаков, Иван Дульнев,На­дя и Илья Ященко. Ради этой цели собрал их всех под своим крылом иерейЕвгений Иванов. Можно сразу поспешно возразить: не лучше ли приобщать детей кцеркви напрямую, ходить на воскресные службы, поститься, изучать Закон Божий?Не околь­ным ли путём идут к православию юные следопыты, и вообще, допустима лиигра в православие, нет ли здесь подмены серьёзных понятий облегчённым ва­риантомзабавы ради? Возражу сразу. Православ­ные следопыты посещают храм Божий,выстаивают долгие службы, причащаются, соблюдают посты. Никаких послаблений дляних нет. Раз уж назвался православным... Но всё дело в том, что воцерковлённыедети разобщены, а они живут в мире, где разоб­щённым легко пропасть. В классе,на улице, даже по­рой в собственном доме они одиноки, непоняты, благодатныеначатки веры, бывает, чахнут под на­тиском злого и жестокого мира. Боксёрызнают, что на ринг надо выходить после серьёзной тренировки. И чем сильнеепротивник, тем прочнее должна быть сталь налитых мышц. Следопытские лагеря вКрас­нодарской епархии - как раз тот самый ринг, где православные дети учатсясмотреть в глаза миру без робости, учатся оставаться самими собой, бороться сискушениями, укрепляться в православной вере. Это ни в коем случае не игра вправославие, а эле­менты игры используются здесь исключительно для воспитаниянеобходимых жизненных качеств - чест­ности, трудолюбия, скромности, умениявстречать жизненные катаклизмы без паники и уныния, а с ве­рой, молитвой,упованием на помощь Божию, готов­ностью понести любые невзгоды. Кто скажет, чтоэто лишний багаж для наших инфантильных, рас­слабленных детей?
Я любоваласьюными следопытами. Крепенькие, бодрые, шустрые, сообразительные. Никакого зануд­ства,никакого противопоставления себя другим, невоцерковлённым детям. В нихчувствовался особый вкус к нормальной, здоровой жизни, брезгливость к греху,умение постоять за себя и за православную веру.
Я всё никак немогла взять в толк, как мне называть детскую следопытскую организацию - клуб,общест­во, комитет, как ещё?
- Братство, -подсказали сами ребята. - Братство православных следопытов.
Храм «ВсехСкорбящих Радосте». Праздничная воскресная служба. Настоятель храма отецАлексий Касатиков знакомит меня с молодым священником от­цом Евгением Ивановым.Именно он руководит брат­ством православных следопытов. «Отец Евгений - че­ловекудивительный, - говорит настоятель. - Каждую свободную от службы минутупроводит с детьми. Сей­час лето, самое время следопытских лагерей. Он рас­скажет».
Вот мы уже третийчас сидим с отцом Евгением на скамеечке возле храма, в тени огромной акации, ия не перестаю удивляться мудрому Божиему промыс­лу, руководящему нашимидорогами-путями. Кто мог разглядеть в студенте географического факультета ЖенеИванове будущего священника? Никто. Да и он сам, романтик, любитель туристскихпоходов, песен у костра, не помышлял о пастырском служении. Жил взахлёб, жадновстречал рассветы, с нетерпением провожал закаты, скорее, скорее к новому дню...Землетрясение в Армении встретил как собственную беду. Бросился в постигшееармян горе как в горя­щий дом, не раздумывая, каково самому придётся. Разгребалзавалы, помогал хоронить погибших, ста­вил палаточные лагеря для живых, утешалплачущих. Мимолётная встреча на стонущей от беды армянской земле. Молоденькийсеминаристик, откуда, как зо­вут, теперь и не вспомнить, подарил тоненькую кни­жечку- молитвослов. Жизнелюб Женя Иванов по­листал её, да и отложил. До срока. Опятьпоходы. Альпинистские восхождения, встречи на дорогах. Встреча. Скалолазкамоя... Высокая стройная девуш­ка с живыми глазами, студентка отделения графикиего же университета. Свадьба! Какая же весёлая, не­обычная свадьба «пела иплясала» под синим небом, на «паркете» высокогорного скалодрома. Спортив­ныйсвитер вместо свадебного фрака, стоптанные ке­ды вместо лаковых мокасин.Невеста Ольга в клетча­той ковбойке, тренировочном костюме была самойпрекрасной из всех встреченных до сей поры деву­шек. Да, фаты не было, но развегустой и мягкий гор­ный туман не лёг на её свадебную причёску лёгкимприкосновением, разве в её глазах не увидел счастли­вый жених синеву горныхручьёв и трепет крыла промчавшейся над «свадебным столом» птицы?