Богиня легенды

Она подошла еще ближе и бросила ему прямо в лицо:
— Твой отец любит тебя, ты, маленькая скотина! Он бы с радостью забрал тебя к себе и заботился бы о тебе, если бы знал! Но он не знал! И теперь расплачивается за то, в чем не виноват! А ты еще и усугубляешь дело! Он не заслужил такой ноши. Так что или ты изменишь свое поведение и будешь уважать отца, как он того заслуживает, или я превращу твою жизнь в такой же ад, в какой ты превратил его жизнь. Из любви к тебе он сам не хочет этого делать, а ты этим пользуешься. А вот я могу с тобой потягаться, Мордред, и я не дам и дохлой крысы за твое спокойствие, потому что в моем мире прятаться за любовь отца не принято! И не стоит меня недооценивать. Усек?
— Э-э… усек? — одновременно произнесли Мордред и Артур.
— Понял? — перевела Изабель.
Мордред кивнул.
— Я… усек.
— Проси прощения!
— Ему незачем…
— Есть зачем!
Он судорожно сглотнул, и впервые король не заметил угрозы в глазах сына.
— Я… прошу прощения, отец.
— За что?.. — не отставала Изабель.
— За то, что поверил, будто ты от меня отказался. Будто тебя не интересовало, что со мной происходит.
— Сынок… Если бы я знал…
Король не смог продолжить, у него перехватило дыхание от непролитых слез.
Изабель отступила назад.
— Ну, полагаю, теперь пора доставить его к лекарю. Наверное, колено лучше перевязать.
Артур обнял Мордреда за талию и поднял на руки.
— Отец! — испугался молодой человек, — Не надо меня нести!
— А ты думаешь, по такой длинной лестнице спустишься сам? Обещаю, я поставлю тебя на пол, если услышу шаги. Сделаем вид, что отец и сын всего лишь прогуливаются, обсуждая то, что им и положено обсуждать.
Король повернулся, и сын прижался к нему… Артур был бы отчаянно рад, если бы его мальчик вот так прижимался к нему в детстве…
— Изабель?
Она обернулась на пороге комнаты.
— Да?
— Где твой целитель, Дик? Мой сегодня уехал к фермерам.
— Я слышала, он вовсю вправляет спины и шеи твоим людям. Думаю, он в той комнате, которую называет своим врачебным кабинетом.
— Спасибо, — кивнул король.
В этот кивок было вложено гораздо больше, нежели простая благодарность за подсказку. И Артур надеялся, что графиня поймет, что именно.
— Не за что. И еще раз извини, хотя Мордред сам напросился.
Изабель посмотрела в глаза Артуру, а потом перевела взгляд на молодого человека, устроившегося на руках у отца.
— А ты, болван, постарайся наконец понять, кто действительно о тебе заботится. Ты не догадываешься, как любит тебя отец. Если бы не это, его люди, и мужчины, и женщины, растерли бы тебя в порошок. И я бы им помогла.
Они спускались по лестнице к комнатам целителя.
— А она отчаянный воин, эта графиня Изабель, — сказал Мордред.
Король Артур кивнул, стараясь не выдать волнения. В конце концов, Мордред давно не младенец.
— Да, она такова, особенно когда речь идет об угрозе тому, что ей близко и дорого. Так это ты поранил ее лошадь, Мордред?
— Я не хотел причинять ей большой вред…
— Это отвратительно.
— Ну… да, теперь я это понимаю.
Он прислонился лбом к лицу Артура, и король испытал чувство, неведомое ему прежде, — с ним действительно был его сын…
— Ты собираешься наказать ее за то, что она напала на твоего сына?
Король на мгновение остановился, потом продолжил спускаться по лестнице.
— Да. В тот самый день, когда решу, как именно наказать тебя за то, что ты ранил ее лошадь.
— Значит, ты предпочитаешь мне ее лошадь?
— Нет, Мордред, я предпочитаю добро злу.
— Ты считаешь мои поступки злом?
— Как ни грустно это говорить — да, считаю. Ты покалечил невинное существо. Зачем, Мордред? Чего ты хотел добиться?
Артур поудобнее перехватил сына.
— Прошу, помоги мне понять твои намерения.
— Графиня представляет опасность для нас, отец.
— Какую? Она добрая женщина.
— Ты ведь несешь меня к целителю, отец.
— Сам виноват, ты ранил ее животное.
Мордред некоторое время молчал. Потом наконец произнес:
— Я просто чувствую, в ней есть какая-то угроза нашей династии.
Короля охватило сильное, как никогда, желание сбросить кого-то с лестницы. То есть не кого-нибудь, а собственного сына. Но он сдержался.
— Но почему? Графиня пришла к нам с миром. Она прибыла заключить договоры, выгодные всем. Так почему же, Мордред, она кажется тебе такой опасной?
— Потому что твой ум затуманен чувствами к ней.
Король Артур опять остановился, на этот раз всерьез раздумывая, не растоптать ли ему дерзкого.
— С чего ты взял?
— Это видно по тому, как ты вспылил, когда я прошелся на ее счет.
Артур рассмеялся.
— Сын, если ты считаешь, что можно вот так «проходиться» на счет женщин, мне предстоит многому тебя поучить.
— Она для тебя значит больше, чем Гвен.
Король похолодел.
— Я знаю ее совсем недолго. Никаких чувств за такое время возникнуть не могло. И вообще очень опасно выносить преждевременные и поспешные суждения. Это как раз и есть ошибка, из-за которой проигрывают сражения.
Воцарилось молчание. Король чувствовал, как слабеют руки. И напрягся, чтобы не уронить сына.
— То, что она говорила, — правда? — спросил наконец Мордред, нарушая тишину.
— Кто говорил? Графиня Изабель?
— Да. Она сказала правду?
— Да.
— А почему ты никогда прежде не объяснял все вот так?
— Сын, я повторял тебе одно и то же много раз, много лет. Но ты отказывался верить. Как могло случиться, что то же самое, но сказанное графиней проникло наконец в твой ум?
— Может быть, дело в том, что она была в ярости… а ты всегда говорил спокойно.
— О! Надо учесть на будущее. Что необходимо кричать, чтобы ты услышал и понял.
На лестнице послышались шаги — кто-то поднимался навстречу. Король поспешно поставил Мордреда на ноги, чтобы избавить сына от стыда. Это оказалась юная девица, Мэри. Увидев короля и Мордреда, она остановилась.
— Прошу прощения, мой король и…
— Мой сын, Мордред.
Девушка присела в реверансе.
— Сэр…
— Ты идешь к графине Изабель, Мэри?
— Да, мой король. Вот, несу целебные травы и цветы для ее ванны. Это… это ведь можно, сэр?
— Конечно — усмехнулся Артур, — А если подвернется возможность, набери в саду цветов и просто для ее удовольствия.
— Да, мой король. Могу я… могу я идти?
— Иди.
Мэри улыбнулась и помчалась наверх. Как только она скрылась за поворотом площадки, король Артур снова поднял сына на руки.
— Да, ты действительно стал мужчиной, Мордред. Изрядно весишь.
Они спустились еще на несколько ступеней. Мордред пробормотал:
— Она стремилась защитить тебя. Уверен, ты ее очень, очень интересуешь.
Королю не нужно было спрашивать, о ком говорил его сын.
— И она меня интересует, Мордред. Она удивительная леди.
— Когда кончилась любовь между тобой и королевой? Вместе с приездом графини?
Артур чуть не споткнулся.
— Я же сказал, мы с графиней — не любовники! Мы только познакомились!
— В это я верю. Но спрашивал о другом.
— Мордред, ты мой сын. Веришь ты в это или нет… а прямо сейчас тебе лучше в это поверить, а то я могу ведь и уронить тебя, — и тем не менее у каждого человека есть в жизни такое, что остается его личным делом, будь он хоть король, хоть смерд. И это как раз та часть моей жизни, в которую я попросил бы тебя никогда не соваться.
К счастью, они почти добрались до места.
— Я скажу еще только одно, отец, и не кляни меня за это. Графиня высказывается чересчур откровенно.
— Тронь еще раз ее лошадь, Мордред, и она начнет разговаривать с тобой посредством кинжала. Или чего похуже. А я не уверен, что тебе захочется столкнуться с этим лицом к лицу.
  
Глава пятнадцатая
 
Мэри влетела в комнату Изабель меньше чем через пять минут после того, как встретилась с королем Артуром и Мордредом.