Прорвавшие блокаду

— Мисс Дженни, — начал он, — поверьте, я сделаю все возможное…
Он взял протянутую ему маленькую ручку, но, ощутив нежное рукопожатие, окончательно смешался.
— Мисс… мисс Дженни… для вас…
Крокстон, издали следивший за парочкой, потирал руки, гримасничал и повторял:
— Ну вот, кажется, получается.
Каким образом Джеймс Плейфейр выбрался бы из этого затруднительного положения, сказать не берусь. К счастью для него (но не для корабля), раздался голос впередсмотрящего:
— Эй, вахтенный!
— Что там? — откликнулся мистер Мэтью.
— Парус с наветренной стороны!
Джеймс Плейфейр оставил девушку и устремился на ванты бизань-мачты.
 
V
ЯДРА «ИРОКЕЗА» И АРГУМЕНТЫ МИСС ДЖЕННИ
«Дельфин» проделал уже три пятых пути и теперь находился на 32°15? северной широты и 57°43? западной долготы по Гринвичу. До сих пор все было очень удачно: не встретилось ни одного корабля. Туман, сгущавшийся последние два дня, закрыл наконец всю поверхность океана. Это было вообще-то неплохо: корабль прятался в тумане от федеральных судов. Но и сам он мог идти, ничего не подозревая, бок о бок с теми, кого хотел избежать.
Так и случилось. Когда судно заметили, оно было уже почти в трех милях с наветренной стороны.
Джеймс Плейфейр взобрался на марс и увидел сквозь просветы тумана большой корвет федерального флота. Он шел к «Дельфину» на всех парах, перерезая ему чуть.
Капитан спустился на палубу и подозвал второго помощника.
— Мистер Мэтью, что вы думаете о корвете? — спросил он.
— Я думаю, капитан, что это корабль федерального флота.
— Да, безусловно! Смотрите-ка!
На гафеле [31] взвился флаг со звездами Соединенных Штатов. Торжественность момента подчеркнул пушечный выстрел.
— Нас просят тоже поднять флаг, — пояснил мистер Мэтью. — Что ж, из-за нашего флага краснеть не придется. Поднимем!
— Не стоит, — остановил помощника Джеймс Плейфейр. — Флаг не спасет от преследования.
— Тогда давайте прибавим оборотов, — предложил мистер Мэтью. — Если зрение меня не обманывает, я уже видел этот корвет где-то под Ливерпулем. Он наблюдал за строительством кораблей. Уверен, что на его борту написано «Ирокез».
— Хороший у него ход?
— Да, это один из лучших крейсеров федерального флота.
— А сколько на нем пушек?
— Восемь.
— Только-то!
— О, не говорите так, капитан, — воскликнул мистер Мэтью озабоченно, — две из восьми — с регулируемой наводкой: одна, шестидесятого калибра, на шканцах, другая, сотого, — на палубе, причем, обе с нарезными стволами!
— Дьявол! — выругался Джеймс Плейфейр. — Это же «пэр-роты» — пушки, стреляющие на три мили.
— Дальше, капитан!
— Ну ладно, мистер Мэтью, — какого бы они ни были калибра, сотого или четвертого, как бы далеко ни стреляли — на три мили или на пятьсот ярдов, надо попробовать оторваться. Покажем «Ирокезу», что значит быстроходное судно. Увеличить давление в котлах!
Второй помощник передал распоряжение капитана, и вскоре над трубами «Дельфина» заклубился черный дым.
Похоже, это не пришлось по вкусу американскому корвету: противнику передали сигнал лечь в дрейф. Но Джеймс Плейфейр и не думал менять курс.
— А сейчас, — сказал он, — посмотрим, что будет делать «Ирокез». У него есть повод испробовать свою стомиллиметровку, проверить, как далеко она бьет. Полный вперед!
— Есть полный вперед! — откликнулся мистер Мэтью. — Сейчас нам пришлют приветствие!
Вернувшись на бак, капитан застал мисс Холлибот, спокойно сидящую перед фальшбортом.
— Мисс Дженни, — огорчился шкипер, — возможно, нас сейчас атакует вон тот корвет, идущий с наветренной стороны. В беседе с «Дельфином» он может использовать пушки, так что позвольте предложить вам руку и проводить в каюту.
— Благодарю, господин капитан, — отвечала девушка, — но я нисколько не боюсь выстрелов.
— И тем не менее, мисс, есть некоторая опасность.
— Я не так воспитана, чтобы бояться. У себя, в Америке, мы ко всему привыкли, уверяю вас, снаряды с «Ирокеза» не испугают меня.
— А вы храбрая, мисс Дженни.
— Позвольте остаться с вами!
— Вам невозможно ни в чем отказать, — сдался капитан.
Не успел он произнести эти слова, как над бортом корвета взвилось белое облачко. Прежде чем звук выстрела донесся до «Дельфина», к нему, вращаясь с ужасной скоростью, как бы ввинчиваясь в воздух, подлетел снаряд. Проследить за ним было нетрудно: из нарезных стволов ядра летят не с такой скоростью, как из гладких.
Подлетев на двадцать саженей к «Дельфину», снаряд, траектория которого заметно отклонилась, стал задевать за гребни волн, отмечая свой путь чередой всплесков. Затем, коснувшись поверхности океана и получив новое направление, он подпрыгнул на некоторую высоту, пролетел над кораблем, сорвав правый брас с рея на фок-мачте, и упал в тридцати саженях.
— О, дьявол! — пробормотал Плейфейр. — Уходим, и побыстрее! Сейчас дадут еще залп.
— Ну, нет, — заметил мистер Мэтью, — чтобы зарядить такое оружие, нужно время.
— Ей-богу, как интересно! — восхитился Крокстон. Скрестив на груди руки, он стоял и смотрел с видом постороннего наблюдателя. — Надо же, какими ядрами угощают союзники!
— А, это ты! — вскричал Джеймс Плейфейр, измерив американца взглядом с головы до ног.
— Да, капитан, — отвечал невозмутимый американец, — решил поглядеть, как стреляют храбрые унионисты. [32] Не так уж плохо, совсем неплохо!
Капитан собирался что-то ответить, но в это время второй снаряд шлепнулся в воду на траверзе [33] гака-борта с правой стороны.
— Славно! — потер руки Плейфейр. — Мы обошли «Ирокеза» уже на два кабельтова. [34] Да они ползут со скоростью баржи, твои унионисты, слышишь, папаша Крокстон?
— Не стану отрицать, — отвечал американец, — и, пожалуй, впервые в жизни это доставляет мне некоторое удовольствие.
Третье ядро упало значительно дальше от корабля, чем два предыдущих, и менее чем Через десять минут «Дельфин» оказался вне досягаемости корвета.
— Вот что лучше всяких лагов определяет нашу скорость, мистер Мэтью, — сказал капитан. — А теперь сбросьте давление, не будем понапрасну жечь топливо.
— Каким прекрасным кораблем вы командуете, — восхитилась мисс Холлибот.
— Да, мисс Дженни, он делает семнадцать узлов. К вечеру мы потеряем корвет из виду.
И в самом деле. не успело зайти солнце, как мачты американского корабля исчезли за горизонтом.
Поведение Дженни во время этого инцидента заставило капитана взглянуть на нее по-другому. Лед в отношениях двоих был сломан. Теперь они подолгу беседовали, и Плейфейр видел перед собой спокойную, сильную, рассудительную, умную девушку, привыкшую говорить открыто, по-американски. У нее. были твердые, сложившиеся убеждения, что трогало сердце Джеймса, хотя и помимо его воли. Мисс Холлибот была патриотка и отстаивала великую идею Федерации с таким энтузиазмом, на который способна не всякая женщина. Ее аргументы не раз ставили собеседника в затруднительное положение. Джеймс пытался отстаивать права конфедератов на отделение, доказывая, что те, кто вошел в Союз на свободных началах, так же могут и покинуть его. Но девушка утверждала, что рабство — самый главный вопрос в войне Севера с Югом, что тут не просто политика, а речь скорее идет о принципах морали и нравственности. Своими доводами она ставила капитана в тупик. Он замолкал и превращался в слушателя. То ли действовали аргументы мисс Холлибот, то ли — очарование, исходившее от нее, понять трудно. В конце концов бравый шкипер вынужден был признать, что с рабством следует покончить — раз и навсегда, избавиться от последних пережитков варварства.