Тая

– О, кашка!? – с удовольствием спросил Кэп. – А где остальные?
– Оль, Лари! – крикнул Доктор, – Остынет же!
Вероника напряглась. Она ждала второго действия и не знала, что в нем будет, но уже не сомневалась, что оно непременно настанет.
– А что Лари? – спросил Кэп, когда появилась Оля.
– А его нет, – очень спокойно сказала Оля.
– Где же он?
– А я почем знаю?
– Ты разве не с ним спала?
Оля нагибалась за тарелкой, и когда Кэп задал вопрос, она демонстративно выпрямилась и положила руки на пояс.
– Ну, я имел ввиду в одной палатке?
– Да, в одной.
– Ты ешь, ешь, Оль, – посоветовал Доктор.
– Но это не значит, что я должна ему светить.
– Так он где? – спросил Доктор.
– Не знаю, – повторила Ольга.
– Да пошел пройтись, – предположил Доктор.
– Вот придурок, – с сожалением сказал Кэп.
Он беззаботно облизал ложку и, накрыв котелок крышкой, добавил:
– Паше оставьте.
– Он не скоро придет, – сказала Оля.
– Может быть. А пока давайте проведем ревизию, что осталось, чего нет.
– А где Паша? – не выдержала Вероника.
– Пошел по течению, – ответил Доктор.
– Зачем?
– Искать Студента.
– Ладно, – воодушевился Кэп, – пока никто не умер, и нечего нюни распускать.
Оля как-то неестественно засуетилась, Доктор решил помыть посуду, и Вероника успела заметить, как он выплеснул остатки в реку. Действие раскручивалось, и Веронику вдруг охватило ощущение, что она в театре, а ее окружают плохие актеры.
«Может быть, – подумала она, – это и есть театр. Игра актеров для одного зрителя, кем она собственно и является. Ведь Кэп сказал, что она заплатила за приятные ощущения, и вся команда отвечает за ее безопасность. А когда в конце ей расскажут, что специально дурачили голову и издевались над ней, чтобы она почувствовала вкус к жизни – какое это будет для нее облегчение, и как она будет счастлива. Да она будет им ноги целовать. Она…. Она….»
Веронику захватила сладостная надежда. В груди затрепетал приятный холодок. Девушка осмотрелась. Конечно. Кэп играет отвратительно, но Оля… какая актриса! Доктор тоже слабоват, этакий добрый полицейский, а, впрочем, она его уже обожает.
С легким сердцем Вероника стала собирать свои вещи. Многого не хватало, но не расстраиваться ведь из-за мелочей? Топик использовали на перевязку. Боже, какое мещанство? Да когда она приедет в Москву, то купит десять таких, нет, тридцать, и на всех будет написано «SOLO». А у Кэпа, между прочим, рука не болит. Может и болит, но тогда она была в жгуте, а теперь нет.
– Оля, – спросил Доктор, – а сколько у нас было тушенки?
– Девять банок.
– А мы вчера не ели?
– Ели.
Вероника чуть не прыснула смешком, когда Доктор удивленно спросил:
– Тогда почему их снова девять?
– Магическое число, – не удержалась Вероника.
– Ну ладно, – согласился Доктор. – Мне больше достанется.
Через час все снаряжение было собрано, подсчитано и увязано.
– Ничего не понимаю, – играя, сказал Кэп. – Мы утопили одну палатку, две пенки, мешок, примус, каску, спасик и практически весь спирт.
– Спирт весь, – добавил Доктор.
– И все это снаряжение Лари.
– Так, – сказала Вероника. – Исчез человек, и все вещи, имеющие к нему отношение.
Оля смерила девушку уничтожающим взглядом.
– Ну ладно, ребят, я разгадала вашу игру. Давайте закончим, пока Студент не стал изображать черного каякера.
– Это правда, – сказал Кэп, как будто не замечая предыдущей реплики. – Вся снаряга  [12] Лари, но что это значит?
– Да деру дал, – решил Доктор.
– Ребята, вы меня не слышите.
– Москвичка, заткнись, пожалуйста, – грубо сказала Оля.
В глазах ее мелькнуло что-то животное, и Вероника поняла, что Оля опять играет и будет продолжать, сколько бы ее не просили прекратить.
– Хватит! – закричала Вероника. – Мне надоело ваше отвратительное представление. Вы плохие актеры, а если вам так хотелось меня запугать, радуйтесь, вы своего добились.
– Опять, – с сожалением сказал Доктор. – Почему у нее башню сносит, а, Кэп?
– Не знаю, – сказал Кэп и подошел вплотную к Веронике.
Он холодно смотрел в Вероникины глаза до тех пор, пока она не отвела взгляда и не заплакала.
– Развели детский сад! Распустились! Стоило одному кильнуться и все? Суши весла?
– Кэп…. – сказал Доктор, – может не надо?
– Что не надо?!
– Ну, ты это…. Успокойся.
– Я спокоен! – орал Кэп. – Я так спокоен, что ноги вырву, если найду этого засранца.
– Кого? – не поняла Оля.
– Да Лари вашего. Этот труп ходячий, что весь спирт уволок. Чтоб ему пусто было. Так, команда! С этого момента полная экономия. Все продукты только через меня. Норма расхода хлеба как в Ленинграде. Курить с моего разрешения. Двигаемся в колонне.
– Куда двигаемся? – спросил Доктор.
– Двигаемся вдоль реки, до соединения с Пашей и возможного обнаружения Лари. При обнаружении – Лари берем в плен. Пытать стропорезом, отрезая все конечности, пока не скажет, где спрятал спирт.
Оля хихикнула.
– Отставить смех! Всем строиться.
Доктор и Оля кинулись к вещам.
– А тебе что, особое приглашение?
Особого приглашения не понадобилось. Вероника надела рюкзак и решила больше не спорить и выполнять все команды, какими бы они ни были.
– Так не пойдет, – сказал Кэп, осмотрев снаряжение Вероники. – Что это ты налегке пойдешь, а мой адъютант будет горбатиться?
И забрав у Оли часть вещей, Кэп восстановил социальную справедливость.
– Первым идет Доктор, за ним – Москвичка, Оленька следующая, я – замыкающий. Вопросы есть?
– Нет вопросов, – за всех сказала Оля.
– Ша-а-гом арш!
Колонна двинулась. Вероника вспомнила о ноющем колене, ее покачивало от тяжести, но она подумала, что находится в относительном комфорте. Ведь ее пока не били, она движется в сторону цивилизации, и, возможно, когда-нибудь все закончится.
Необъятный рюкзак Доктора маячил впереди. Он иногда оборачивался, но по лицу невозможно было определить, о чем он думает и думает ли вообще. Ноги Доктора, словно два мощных манипулятора, методично покрывали расстояние. Очень скоро он стал тонуть в тумане, и Вероника услышала раздраженный голос Кэпа.
– Шире шаг! Не растягиваться.
Вероника поняла, что выдыхается. Она могла идти дальше, могла нести снаряжение, но темп, который задал Доктор, был слишком велик. К тому же, колено не давало возможности шагать широко, и постоянно приходилось выбирать место для ноги, дабы не оступиться о гладкий камень.
– Кэп, по-моему, Москвичка выдохлась, – подзуживала Оля. – Давай ее съедим.
– Разговорчики, – послышался ответ Кэпа. – На привале будешь языком шевелить.
– Если остановимся, я могу и сейчас.
– Это называется неуставные взаимоотношения: когда младший по званию у старшего что-то лижет. Это не по Уставу.
– Да? А, по-моему, везде так.
– Это где?
– Да хотя бы у нас на работе.
– И что, ты начальнику что-то делала?
– Да ему все делают. Это же дураку понятно.
– Дисциплина начинается не с командира, – нравоучительно заметил Кэп, – дисциплина начинается с солдата. Если есть подчиненные, которым страсть как хочется полизать, то и начальники найдутся, уверяю тебя.
– А если без этого нельзя?
– Как нельзя?
– Ну, не будет тебе ни служебного роста, ни карьеры.
– А ты не лижи.
– Так все лижут?
– Тогда смени командира.
– А если все командиры такие?
– Тогда возьми пистолет, отойди в дальний окоп и застрелись, но сделай это тихо, чтобы товарищей не тревожить.
– Я знаю еще один способ, – сказала Вероника.
– Какой? – спросил Кэп.
– Сделай так, чтобы без тебя не могли обойтись.
– Незаменимых людей нет.
– Нет, – согласилась Вероника, – но есть люди, без которых все перестает иметь смысл.