Положительный (СИ)

 Пораженно молчу, не зная, что сказать. А Марат очень спокойно, без выражения продолжает:
 – И то нет никаких гарантий.
 – Как получилось, что ты с ним... – заминаюсь, на зная, уместно ли здесь будет слово «встречаешься».
 Но Марат говорит его за меня.
 – Встречаюсь? – он затягивается и пожимает плечами. – Не знаю. Я нашел его обдолбанного на улице около клуба. До сих пор не могу понять, почему подошел. Думал узнать его адрес и вызвать такси. Но он уже не соображал тогда ничего. В общем, я понял, что у него серьезный передоз. Вызвал "скорую". Те его в больницу отвезли. Не сюда, а в обычную, кто же знал, что у него... – Марат бросает окурок наземь, игнорируя урну, и сосредоточенно тушит его мыском ботинка. – В общем, я тогда с ними поехал. Когда они узнали, где я его нашел, в срочном порядке сделали анализы, перевели сюда. Он едва в кому не впал. Его бы по-хорошему нужно было там оставить, в обычной больнице, а не перевозить, но сам знаешь, как к ВИЧ-инфицированным относятся.
 Молча киваю.
 – Ну, а когда он очнулся, я просто не смог его одного оставить, – отвечает Марат на мой незаданный вопрос. – Заезжал после работы каждый день. Влюбился, наверное. А он мне не верит. Все думает, что я уйду и не вернусь, – это он говорит с горечью, глядя куда-то в сторону, а я вспоминаю, как он выложил в палате бумажник с телефоном. Теперь этот жест становится понятным мне полностью.
 – Не знаю, как сказать ему, что оплатил лечение в Израиле, – Марат засовывает руки в карманы. – Мне это не тяжело, но он не захочет брать у меня деньги.
 – Ему ничего другого не остается, – я тушу сигарету о край урны.
 – А твой брат? У него ВИЧ, я так понял? – спрашивает Марат.
 – Да, – коротко отвечаю. Говорить об этом почти физически больно. Снова вспоминается катящаяся по виску Хриса слеза. И то, насколько выражение в его глазах похоже на то, что я вижу каждый день у Сани.
 – Совсем ребенок, – Марат говорит сочувственно, но мне хочется его ударить. Не из-за того, что он это сказал, а из-за того, что он прав. Потому что нельзя быть ВИЧ-инфицированным в восемнадцать. Потому что Саня – мой чертов брат. – Как это с ним произошло?
 – Изнасилование, – нервно выбиваю себе еще сигарету и закуриваю. Получается это не с первого раза, палец соскальзывает с колесика зажигалки.
 А потом у меня, слава не знаю кому, звонит телефон. Касаюсь экрана, принимая вызов. Тут же едва не закладывает ухо от радостного «привет» моей бывшей.
 Она сразу же принимается рассказывать о том, что только вчера вернулась с отдыха, как там было круто и какое теплое море.
 Терпеливо слушаю, одновременно пытаясь понять, что ей от меня нужно.
 Мы расстались друзьями, но я не был нацелен на дальнейшее общение. Она, как мне тогда показалось, тоже.
 – Я заеду к тебе завтра?
 Блядь!
 – Зачем? – интересуюсь осторожно. Видеть ее нет никакого желания.
 – Ну, просто, – тянет она. – Мы давно не виделись. Я привезла тебе кое-что.
 Это вот что сейчас нахуй происходит?
 – Я заеду, да? Часов в шесть вечера.
 – Вер, я... – начинаю было, но она не слушает.
 – Пока, Жень, вторая линия. Жди завтра.
 Она отключается, а я еще секунд десять глупо смотрю в экран, пытаясь понять, что сейчас было. Смаргиваю, сую телефон в карман, выбрасываю недокуренную сигарету и говорю:
 – Я пойду. Сане нужно домой.
 ***
 – Ты нормально? – интересуюсь, укладываясь на кровать рядом с мелким. – Какой-то ты бледный.
 Как будто он не всегда такой бледный.
 – О чем вы говорили с Маратом? – Саня как-то незаметно пододвигается ближе, подползает под мою руку, прижимаясь. – Вас минут двадцать не было.
 – Он просто рассказал, как познакомился с Хрисом, – неосознанно принимаюсь поглаживать мелкого по плечу. – Он оплатил ему лечение в Израиле.
 – Хрису повезло, – Саня опускает руку на мой живот, и я вдруг чувствую, как начинаю возбуждаться. – Если бы не Марат, он бы сейчас был мертв. К тому же...
 Дальше я не слушаю. Меня перетряхивает от возбуждения и какого-то непонятного болезненного чувства глубоко в груди, потому что ладонь мелкого спускается все ниже, пока не добирается до лобка.
 Я дергаюсь, привычно перехватываю брата за запястье. Саня не говорит ничего. Ластится ко мне, не делая попыток вырвать руку. Похоже, ему абсолютно похуй на все мои старания прекратить все это.
 Залипаю на его приоткрытых влажных губах. От мысли, что я сейчас прикоснусь к ним, возбуждение простреливает с новой силой.
 Чертов извращенец ты, Жень. Мудак.
 А Саня тянется ко мне, прикрыв глаза. И я понимаю, что не могу отказать ему в этом поцелуе. Снова.
 Когда я смогу остановиться?
 Ласкаю губы мелкого языком, целую нижнюю, зарываюсь пальцами в его волосы на затылке и целую теперь уже глубоко, так, как хочет Саня.
 Мелкий всхлипывает, обхватывает меня за шею и тянет на себя. Через смазанную секунду я оказываюсь меж его раздвинутых ног. Вжимается в меня пахом. И через тонкую ткань белья я чувствую своим членом его возбуждение.
 Перед глазами вспыхивает, сердце колотится так, что мне почти больно. Жадно оглаживаю ладонями худое тело брата, прослеживаю выступающие ребра, впалый живот, бедра... Толкаюсь, чтобы увеличить площадь соприкосновения.