Мой личный пейзаж страха (СИ)
Подбегает Катон – взмыленный, с кровавыми ссадинами по всему лицу и в порванной форме, все еще возбужденный после кровавой бойни, случившейся чуть более часа назад.
- Докладывай, – в напряженные моменты Макс всегда невероятно красноречив.
- Пока все без изменений! – частит он скороговоркой, – двое отправлены в госпиталь Эрудиции, так как ранения, судя по всему, серьезные. Было несколько попыток проникнуть в здание, но изгои заняли оборону и отстреливаются. На штурм пока не идем, ввиду малочисленности отряда.
- Откуда ведется обстрел?
Катон нервно оглядывается на полуразрушенное здание с зияющими черными квадратами выбитых окон и говорит:
- Рассредоточены по всему зданию.
- Принято, – кивает Макс и тут же приказывает, обращаясь ко всем, – все свои роли знают, начали!
Навыки, отработанные за много лет тренировок, да и не единожды уже применяемые в реальных условиях, заставляют нас мгновенно разделиться на несколько групп и устремиться к зданию. С соблюдением всех мер предосторожности обследуем здание комплекса по периметру, не упуская из виду ни запасные двери, ни окна. По пути у каждого потенциального выхода оставляем вооруженного бойца, на случай, если во время штурма изгои попытаются сбежать.
Грохотом, раздавшимся на весь квартал, отдается взрыв нескольких шумовых и слезоточивых гранат, заброшенных в здание через разбитые окна. Необходимая подготовка к захвату завершена, поэтому, немедля, под прикрытием щитов и штурмовых масок на лице, бросаемся ко входу, с одного удара выбивая наспех заблокированную стеклянную дверь. Со всеми необходимыми перегруппировками и огневой поддержкой в установленном порядке рассредоточиваемся по помещению, ища в прицел изгоев. Ору во всю силу легких в переговорное устройство, закрепленное у рта:
- Ричерза живым, остальных в расход!
А дальше идут обыденные, можно сказать, рутинные действия Бесстрашного спецназа. Ядовитый газ выжигает незащищенным изгоям легкие, заставляя кашлять и блевать, потеряв вообще какую-либо способность к сопротивлению. Тут и там раздается одно слово – «Цель!», за которым тут же раздается звук выстрела и последующий глухой удар упавшего тела.
Хватаю первого же попавшегося изгоя и, не обращая внимания на характерный запах дерьма и помоев, припечатываю его к стене.
- Где Ричерз? Ну? – Ору ему, не забыв для сговорчивости приложить хорошенько башкой о бетон.
Молодой мужчина, хрипя и кашляя, мотает головой, заставляя меня ускорить его мыслительный процесс выстрелом в ногу. Задергавшись и завизжав от боли, он начинает надрывно орать:
- Не убивай, только не убивай!!!
- Говори! – встряхиваю его посильнее.
- Пятый этаж, пятый!!!!!! Направо от главной лестницы, они там укрылись!
- Сколько их?
- Не знаю, человек пятнадцать, – скулящий от боли изгой уже не держится на ногах, но оседая на пол, не перестает повторять, – только не убивай...
- Не буду, – обещаю ему и брезгливо отшвыриваю от себя. Кивнув рядом стоящему Катону, бегу к широкой главной лестнице. За спиной раздается последний вопль несчастного и звук выстрела.
- Первой и третьей группе продолжать зачистку этажей, вторая и команда Катона за мной, – кричу в устройство связи, – Цель на пятом, направо от лестницы. Информация не проверена, поэтому всем быть начеку и использовать черный ход!
И вот, наконец, группа из полутора десятка бойцов собирается на пятом этаже, где в одном из подсобных помещений забаррикадировалась последняя оставшаяся в живых группа изгоев. И сама цель захвата – молодой, совсем еще юный и неопытный придурок, осмелившийся предать всю фракцию. О чем он, интересно, думал?
Выломанные двери, ослепление противника световой гранатой и быстрые слаженные движения группы захвата с последующим устранением противника – все как по учебнику. В последнюю очередь навожу автомат на хрупкую фигуру, завернутую в обычные изгойские лохмотья. Фигура, стоящая во весь свой невеликий рост, решительно закрывает собой сидящего на грязном полу Алана. Ну надо же, какая самоотверженность. Сам же парень, бледный до синевы, весь избитый, смотрит одним широко раскрытым глазом. Второй не открывается из-за огромной гематомы.
- Эрик, пожалуйста, не стреляй, – жалобно просит фигура неожиданно женским голосом. Очень интересно, даже имя мое знает. Медленно подняв руки вверх, девушка снимает с головы тряпку, бывшую когда-то шапкой, заставляя меня брезгливо поморщиться. Спутанные рыжие волосы, голубые глаза, смотрящие с вызовом – именно такой мне в прошлом году запомнилась абсолютно никчемная неофитка, не прошедшая даже первую ступень инициации – Рейчел Ричерз. Какая встреча! Братишку, значит защищаем. Семейные узы, кровное родство и прочая лабуда. А братик-то от страха ни жив, ни мертв сидит. Как это мы проглядели, вас надо было поменять местами – тебе, а не ему, судя по всему, место в Бесстрашии.
Девушка, поняв, что ее узнали, с вызовом смотрит мне в глаза:
- Это все из-за меня, Алан ни в чем не виноват! Нас заставили! – голос дрожит, из глаз текут слезы, которые Рейчел быстро вытирает грязным рукавом куртки, – пожалуйста, не убивайте! Пусть нас Искренность судит.
- Без тебя разберемся, – отвечаю я ей, раздумывая над дальнейшей судьбой. Убить всегда успеется, а вот послушать будет интересно.
Девушка с мольбой переводит взгляд с одного на другого. Увидев входящего в помещение Макса, группа которого занималась окончательной зачисткой здания, бросается к нему, но стоящий рядом Катон не дает сделать ни шагу, тут же ударив девчонку тяжеленным прикладом, от чего она, застонав, падает на колени.
- Руки за голову и сиди так, – командует Макс, подходя ближе. Рассматривает ее долгим взглядом и говорит мне:
- Обоих в Искренность. Похоже, она знает больше, будет что послушать.
- Так может, здесь и допросим?
- Подождем до суда. Под сывороткой правды они ни слова не соврут, расскажут все как на духу. А здесь поди разбери, где правду говорят, а где себя выгораживают.
Оглянувшись вокруг, Макс вздыхает и говорит:
- Надо вызывать мусорщиков, пусть трупы убирают, – и, кивая на пленников, продолжает, – а этих – в машину. Едем в Искренность.
Четыре дня, проведенные в Искренности, тянулись как год. Каждый день предателям вводили сыворотку правды, ведя бесконечные допросы. Первые два дня ничего толком нельзя было добиться, потому что им непременно становилось плохо. Но на третий, наконец, начали говорить. Как я и думал, Алана использовали втемную, он не знал ничего, кроме своего задания – выяснить любой ценой местоположение кордона, а затем связаться с нужным человеком для передачи данных. Из всех, обладающих нужной информацией, он выбрал именно Карми, решив, что только она ему по зубам. По его словам, он до последнего не догадывался, что девушка его раскусила и успела сдать. После свидания у зеркала он прямым ходом направился в переговорную, чтобы сразу по телефону передать все полученные сведения, наивная душа. Там же и был взят с поличным. По крайней мере, он, такой урод, был во фракции один единственный.
А вот рассказ сестрички был, не в пример, интереснее. Именно она была тем стимулом для Ричерза, которым его мотивировали к действию – парня шантажировали пытками и убийством сестры, поэтому ему ничего не оставалось, как выполнять все приказы. Рейчел, прожившая среди изгоев целый год и ставшая непосредственным участником событий, знала много имен и адресов, кои нам любезно и сообщила.
Четыре долбанных дня я шатался по коридорам этой фракции в ожидании бесценной информации. Четыре ночи я по несколько часов не мог уснуть на кровати в любезно предоставленном гостевом секторе, постоянно думая о Карми. Сюда бы ее, на кровать, под бок. Даже, хрен с ним с сексом, просто лежала бы рядом. Даже монстрам иногда хочется человеческого тепла.
Судя по ежедневным отчетам, пока что неофитка не была замечена в контактах с Дэниэлом, за исключением пары совместных обедов. Каждый вечер после тренировок одна или группой ходили тренироваться с грушей или ножами. Все правильно, скоро заключительный экзамен, надо быть в форме, а то тошнит уже от «успехов» этих криворуких.