Я буду носить тебя на руках (СИ)

Мурка жалуется на провокации с моей стороны и форменное издевательство. Дескать, я разлеживаюсь голышом на самом видном месте, соблазняю, а потом еще и недоволен, когда он набрасывается на меня с безумными глазами маньяка-извращенца.
Потягиваюсь от удовольствия, плавно расправляя все мышцы тела, жмурюсь. Теплое солнце ласкает кожу, и мне вспоминаются все ночи с Нянширом. Жаркие, страстные, ненасытные. Он неутомим, очень ласков и изобретателен. Все мои мысли сосредотачиваются на нервных окончаниях, когда я с ним. Это пугает. Заставляет искать в себе сбои и изъяны. Так было в первый месяц. Потом чувство дискомфорта ушло, осталось просто счастье – тихое и ровное, словно свет далекой звезды оно освещает мой путь. Внутренние метания прекратились, осталось только полное наслаждение данным отрезком своего существования.
Я внезапно осознал, что влюбился, окончательно и на всю жизнь, в мужчину, в инопланетянина, в Няншира. В ушасто-хвостатое недоразумение.
Улыбаюсь, так всегда происходит, когда думаю о нем. Еще ни разу в жизни я не был более живым, чем в эти три месяца.
— Опять ты здесь?! — когти заскрежетали по металлу, брюнет быстро взобрался на крыло, устраиваясь рядом. Оранжевые глаза щурились от яркого солнца, зеленые зрачки превратились в ниточки. Шорты до колен сползли на бедра, не скрывая от моего взгляда подтянутый живот и торс, разрисованный причудливыми бархатными полосками короткой шерстки. Хвосты лежали рядом, кончики их подрагивали, выдавая недовольство. – Как ты можешь жариться на этом пекле?
— Без проблем. Терморегуляция у меня на высоте, жара не чувствую, только приятное тепло. — Тихо отвечаю, наблюдая за ушастым из-под прикрытых век.
— Везет тебе, а я скоро сварюсь вкрутую, — ворчит он, вытирая ладонью капельки пота с груди. Его роскошная черная шевелюра липла к спине.
Здравая мысль приходит в голову, как всегда просчитываю возможные варианты.
— Хочешь искупаться?
Мурка встрепенулся, оскалился во все клыки и согласно закивал, подтверждая ярое согласие.
— Еще спрашиваешь? Конечно, хочу! Пошли к ручью, а? Пожалей мои бедные чувствительные глаза, спектр здешнего солнца не слишком благотворно влияет на меня, — последнюю фразу он умоляюще тянет. – После купания массаж сделаю. Муррр?
Искуситель, мляя… знаю я твои массажи, плавно перетекающие в домогательства и секс на природе.
— Массаж? Заманчиво, но нет. Лучше спарринг после купания. Согласен?
— Хрен с тобой, вояка! Будет тебе спарринг, только давай уберемся в тень, подальше от нагретого металла. А то на солнечных батареях уже мясо жарить можно!
Ну вот, моя взяла на этот раз. Хвостатый лентяй постоянно отказывается тренироваться со мной. Как мне прикажете форму поддерживать? Конечно, можно и одному выполнить необходимый комплекс упражнений, но живую схватку с опасным и умелым противником не заменить ничем. Это всегда будоражит, разгоняет кровь. До сих пор не понятно, почему он так редко соглашается драться со мной? Мы равны по силе, скорости, навыкам. Тренировка с Нянширом приносит огромный спектр эмоций и ощущений, сравнимых разве, что только с… сексом.
Сказано – сделано. Натягиваю уже основательно потрепанные штаны и ботинки. Спрыгиваю с гостеприимного крыла, пролетев пять метров, мягко приземляясь в густую траву, и срываюсь на бег в сторону ручья. Слышу за спиной мерное дыхание ушастого, отставшего от меня на один шаг.
Еле заметная тропинка мелькает под ногами, зелень растительности смешивается перед глазами. На предельной скорости огибаю исполинские деревья, пригибаюсь, избегая встречи с низкими ветвями. Мы движемся бесшумно и плавно, воздух в легких отдает сладостью и травами.
Бухаюсь в ручей с лёту, намочив одежду и обувь. Наплевать! Прохладная вода омывает кожу, срываю ненужные тряпки, выкидывая их на берег. Погружаюсь в ручей с головой. Водоем неглубокий, напоминает небольшую речушку. Вода не нагревается слишком сильно, что наводит на мысль о подземных ключах. Она по вкусу просто божественна, мы успели распробовать за время своего пребывания здесь.
Дно покрыто песком и водорослями, по берегам произрастают буйные кусты в мелких малиновых цветах. Вода доходит мне до груди, глубокий ручей. В ширину метра три, а в длину неизвестно сколько. Я ходил вниз по течению, обнаружил, что он впадет в большую реку через семь километров. Откуда он берет своё начало, еще не выяснил.
Мурка прыгнул в воду рядом, подняв тучу брызг, поплыл против течения, сопротивляясь потоку. Его волосы мокрым шелком стелились по воде, уши забавно торчали.
Вдоволь наплескавшись, я хотел покинуть бодрящую жидкость, но сильные руки удержали на месте, обняв за грудь.
— Ты куда-то торопишься? — мурлыкнул Няншир, щекоча мокрыми волосами мои плечи, вызывая приятные струйки тепла по телу. Горячее дыхание обдало затылок. Печка шерстистая. А хвосты так и ластятся к моим бедрам, бархатные полоски меха на его теле приятно касаются спины.
— Нет, Няншир. Но ты обещал мне спарринг, — накрываю когтистые ладони на моей груди своими пальцами, успокаивающе поглаживаю. Вот загадка – он ни разу меня не поцарапал всерьёз, хотя мог бы разодрать в лохмотья. Никогда не питал иллюзий насчет его когтей.
— Обещал, — обреченно выдыхает, трется носом о мои волосы, сжимает руки сильнее. – Так не хочется тебя отпускать, Клён. Ты такой… такой… теплый, мягкий, вкусно пахнешь… мурррр. — Он приник ко мне всем телом, задышал глубже.
Ну всё, если не остановить мурку, мы займемся любовью прямо тут, а это не входило в мои планы. Пока, по крайней мере.
Привожу тело в боевую готовность, хвостатый напрягается, ощутив перемену, но ему это не поможет. Точно соизмерив силу, ударяю локтем в жилистый бок, змеиным движением выскальзываю из кольца рук. Молниеносный прыжок, и я уже на берегу. Обнаженный, мокрый, с кинжалами в руках.
Няншир досадливо потирает ушиб, окидывая меня жадным многообещающим взглядом. Черными хвостами хлещет себя по бедрам, медленно выходя к берегу. Первый шаг из воды и в оранжевых глазах вспыхивает охотничий огонь. Когти удлиняются раза в два, уши прижимаются к волосам, а из горла вырывается тихое предупреждающее рычание.
— Хочешь поигррррать, Клён? Дарррвааай поигррраем!
— Вперед, котик, — усмехаюсь, вставая в низкую стойку. – Поймай меня, если сможешь!
Он кидается размазанной тенью, пригнувшись, пытаясь свалить с ног. Меня этим не возьмешь! Перетекаю в сторону, ухожу от серии ударов в корпус. Взмах клинками и у мурки появляется царапина на груди. Первая кровь за мной. Ушастый лишь скалится и смотрит голодными глазами. Давай, киса! Чтоб заполучить меня придется попотеть.
Адреналин гуляет по телу, все реакции обострились до предела. Держу ножи обратным хватом и призывно облизываюсь, провоцируя.
Он бросается на меня, выпады точно выверены, мгновенны и стремительны. Удар – блок. Отклониться, пропуская когти в сантиметре от плеча. Поднырнуть, ткнуть рукояткой в бок, по болевой точке, снова отклониться. Мы танцуем в красивом и опасном танце противостояния. Его когти против моих клинков. Мне приходится изворачиваться, применять все навыки боя, что накопились за десять лет войны. Очень трудно не перешагнуть черту ярости и не вступить в настоящую схватку с членовредительством.
Прошло две минуты, а мы оба уже в царапинах, несерьезных, которые затягиваются на глазах. Тела высохли и заблестели от пота. Мы оба скалимся, показывая клыки. Кружим друг напротив друга. Рывок – серия ударов, снова врозь – передышка. И так несколько раз. Сшибаемся, проводим серию ударов и отскакиваем. Его хвосты гневно вьются в воздухе, глаза горят оранжевым пламенем. Хищник. Опасный и красивый. Когда он выбил из моей руки клинок и полоснул когтями по боку, я понял, наша игра заходит слишком далеко.
Няншир еще больше распалялся от запаха крови и от невозможности достать меня. Я по привычке отключил болевые рецепторы, лишь фиксируя повреждения и максимально быстро затягивая раны.
Оставшись без одного кинжала, я перешел в наступление. Огрел мурку рукоятью под ухом, добавил кулаком в солнечное сплетение, но он в последний миг ушел с траектории удара и вмазал мне в челюсть. Зарычал громко, бросился всем телом вперед, сбивая с ног, прижимая мою руку с лезвием к земле. Уселся сверху. Я взбрыкнул, ударил правой рукой наотмашь, а потом пальцами впился в болевую точку над ключицей, пытаясь вырубить кошака. Но он только яростно взвыл и отодрал мою руку от себя.