Я буду носить тебя на руках (СИ)

У меня мелькнула мысль, что если он не прекратит нападать, придется его калечить.
Но хвостатый только сжал моё запястье, стремительно наклонился и неожиданно нежно поцеловал. Моему офигению не было границ, и я ответил, перестав вырываться. Еще никогда мои тренировки не заканчивались поцелуем.
— Что же ты делаешь со мной, беленький? Я когда тебе боль причиняю, сам рвусь на части. Но в азарте боя инстинкт самосохранения срабатывает безотказно. Ты заставляешь драться с собой и мне от этого жутко.
Немею, смотрю на его лицо, ищу признаки совсем не веселой шутки и не нахожу. Не знаю, что сказать.
— Няншир… это только тренировка. Бой понарошку, — тихо говорю, зарываясь пальцами в густую черную гриву.
В его глазах мука и мольба, он проводит пальцем по моей щеке вниз, обрисовывая подбородок.
— Это для тебя бой понарошку, а для меня почти по-настоящему. Ты очень сильный противник, у меня автоматом срабатывает режим защиты. Становится очень трудно сдержать кровожадные наклонности. Ведь ты нападаешь всерьез, лишь в последний миг сдерживая удар. Я так не могу. Точнее, мне очень трудно вовремя остановиться.
— Плохой контроль эмоций?
— Это в моей природе остро реагировать на кровь и любовь. Трудно подавлять некоторые чувства, особенно когда это связанно с тобой, Клён, — тихо заканчивает ушастый, склоняя голову мне на грудь и обнимая за шею.
Тяжесть его тела приятно давит на меня, ощущаю, что Няншир возбужден. Поглаживаю по спине, чувствую его нарастающую дрожь. Провожу языком по изгибу шеи, слышу прерывистый выдох и начинаю пощипывать губами кожу возле ключицы.
Методом проб и ошибок, мне давно открылся секрет эрогенных зон мурки. Теперь я каждый раз стараюсь приласкать особенно тщательно именно эти места. Ушастый сразу расслабляется и начинает тихо мурлыкать от удовольствия. Меня бросает в жар, когда приходит осознание полной власти над другим существом. Он доверяет мне, открывается так полно, отдается и берет в равной степени. Мне кажется, если только захочу поменяться ролью в сексе – это не составит проблемы. Няншир уступит с радостью, но я пока не готов. Мой опыт в этой сфере столь мал, что взять ситуацию под контроль и дойти до конца мешает рациональная составляющая разума. Во как завернул. А проще… боюсь сделать больно любимому существу. Хотя вслух никогда не признаюсь, но самому себе не соврешь.
Выбрасываю все мысли из головы, окунаюсь в водоворот чувств и желаний. Остаются только теплые губы Няншира, то ласкающие, то требовательно терзающие мои. Его руки, проникающие всюду. Длинные проворные пальцы, не оставляющие шанса на спасение от своих желаний. И я уже выгибаюсь навстречу, тихо постанывая. Мурлычащий голос на ухо просит, умоляет, заставляет отдать все, что имеешь, и даже больше.
Языки страстно сплетены, тела трутся, кожа к коже. Воздух полон низких стонов и рычания вперемешку с умоляющим шепотом.
Нет сил молчать! Закусываю губу, сдерживая крик, когда мурка осторожно проникает в меня, скользкий от своей слюны, заменяющей смазку. Это всегда больно сначала, даже с предварительным растягиванием пальцами моей задницы. Он большой, осторожный. Замирает, шумно дышит, ткнувшись лбом мне в ключицу, пульсирует внутри, обжигающе горячий!
Увеличиваю чувствительность нервных окончаний, чтобы чувствовать ярче, не пропустить ни одной капли удовольствия, потоком струящейся по телу. И с первым медленным движением выстанываю проклятия и просьбы. Мне дают все, что я прошу, выполняют любую просьбу, продолжая мучить медленно-сладкой истомой, постепенно ускоряя ритм толчков.
Ловим губами дыхание друг друга. Смотрю в светящиеся восторгом и обожанием оранжевые нечеловеческие глаза и падаю в бесконечность, прижимая сильное тело как можно ближе к себе, оплетая руками и ногами.
У него соленая кожа, хвосты вьются в агонии, а сердце быстро бьется под моей ладонью. Оно у него справа, защищено широкой костной пластиной, но так похоже на человеческое.
Няншир врывается в меня до упора, до конца, каждым движением натягивая струны наслаждения до предела. Позволяю себе раствориться в острейшем кайфе, осознавая, что секс для меня стал наркотиком, и каждый раз получая дозу, подсаживаюсь на иглу еще больше.
— Не могу больше, Клён… — жалобно стонет ушастый, прогибаясь в спине и замирая на сладкое мгновенье.
— Еще немного… Няншир… пожалуйста, медленно… — хрипло прошу, лаская себя рукой.
Покачивает бедрами, задавая медленный темп, подстраиваясь под меня. Глаза в глаза, не отрываясь. Воздух густой от аромата возбуждения. Его ладонь присоединяется к моей руке, пытая лаской. Сжимает мой член и в последний раз засаживает на всю длину. Его вой сливается с моим стоном в унисон. Полный улет.
Распластываемся на мягкой траве, переводя дыхание. Хорошо-то как! Мозг автоматом переходит в режим сканирования пространства, тело неохотно стряхивает сексуальное томление.
Вокруг опасности не наблюдается, лишь высоко в кронах деревьев экзотические птицы щебечут с переливами. Рай. Мы распугали мелкое зверьё, а с ними ушли и хищники. Теперь на охоту уходим за пару километров, набивая холодильную камеру яхты до отказа. Смерть от голода нам в любом случае не грозит. Мясной рацион мы разнообразили местными ягодами, плодами с деревьев и корешками некоторых растений. Мы потратили целую неделю, таская образцы в анализатор, зато теперь без страха ели местные фрукты и заваривали листья растений.
Перекатываюсь на бок, рассматриваю довольного жизнью кошака, потом вспоминаю, что на сегодня еще есть дела. После того, как спадет жара, мы собирались пройтись кое-куда.
Подползаю вплотную, ловлю один из хвостов и нежно глажу, перебирая шерстку в пальцах. Мурка потягивается и зевает, сверкнув мечтой дантиста.
— Ты рано расслабился, ушастый. Помнишь, что мы планировали на сегодняшний вечер?
Он замер, сделал наивные глазки и посмотрел на меня чистейшим взглядом невинного котенка.
— А мы что-то планировали?
— Да, сходить на разведку местности вверх по течению. Только этот квадрат остался без нашего внимания. Непорядок.
— Да ладно, Клён, в такую-то жару плестись по джунглям. Ты мазохист.
— Возможно. Но мы откладывали этот поход уже два раза. Не вижу смысла продолжать. Прочешем местность в радиусе двадцати-тридцати километров, убедимся, что все безлюдно, и можно будет успокоиться. – Моя настойчивость имела под собой основания, не люблю не знать даже крох информации, касающейся нашей безопасности. – К тому же, яхта еще недостаточно накопила солнечной энергии в батареях для полета в атмосфере, и если на нас нападут или придется сматываться с насиженного места, нужно знать куда бежать. Три стороны света обследованы и отсканированы на предмет ландшафта, наличие воды. Осталась только одна сторона, и чем скорее мы пробежимся туда, тем скорее я успокоюсь.
— Любишь держать все под контролем? — Няншир весело улыбнулся, потирая кончик носа, который обжигающее солнце все же не пощадило, несмотря на все старания ушастого.
— Люблю, — не стал я отрицать очевидные вещи. Плавно встал, отыскал штаны, натянул влажную ткань на себя, не дожидаясь, когда та высохнет. Дойдет на теле, не беда. Кинжалы занимают привычное место в ножнах на руках. А вот ботинки надевать не тороплюсь. — Меня тревожит перспектива оказаться с неизвестной опасностью лицом к лицу, не имея шансов убраться на корабле куда подальше. Энергия еще неделю будет копиться для атмосферных двигателей. Местность мы прочешем до вечера. Вернемся в сумерках.
Я потянул Няншира за руку.
— Вставай, ленивая кошатина!! – рявкнул командным голосом.
Он взвился на ноги, прядя ушами, отряхнулся, нашел в траве шорты.
— Злой ты, Клен. Все у тебя дела какие-то, не умеешь расслабляться. Тут же необитаемый мир, кому мы сдались? Кругом одно неразумное зверье. – Продолжая ворчать, он одевался.
Скольжу к нему вплотную и ловлю один из хвостов, провожу рукой от основания до кончика, заставляя его протяжно мявкнуть. Мне все больше нравится дурачиться рядом с ним.