Долгое прощание. Обратный ход

Внезапно он что–то услышал – или сыграл, что услышал. Бросив веревку, выхватил из кобуры оба револьвера и вскинул их, держа большие пальцы на курках. Вгляделся в темноту. Я боялся шелохнуться. Проклятые револьверы могли быть заряжены. Но прожектор слепил его, и он ничего не увидел.
Револьверы скользнули обратно в кобуру, он подобрал веревку, небрежно смотал ее и ушел в дом. Свет исчез, и я тоже.
Кружа среди деревьев, я подобрался к освещенному коттеджу на склоне. Из него не доносилось ни звука.
Я прокрался к забранному сеткой окну и заглянул внутрь. На ночном столике возле кровати горела лампа. В кровати лежал на спине человек в пижаме – расслабившись, вытянув руки поверх одеяла и глядя в потолок широко раскрытыми глазами. Роста он вроде был невысокого. Часть лица была в тени, но я рассмотрел, что он бледен, что ему не мешало бы побриться и что не брился он как раз дня четыре. Руки с растопыренными пальцами были неподвижны. Казалось, что он уже несколько часов не двигался.
На дорожке по ту сторону коттеджа послышались шаги. Заскрипела дверь, и на пороге возникла плотная фигура д–ра Верингера. Он что–то нес – вроде бы большой стакан томатного сока. Включил торшер. Желтые блики легли на его гавайскую рубашку. Человек на кровати не обратил на него никакого внимания.
Д–р Верингер поставил стакан на ночной столик, придвинул стул и сел.
Взяв пациента за кисть, пощупал пульс.
– Как вы себя чувствуете, м–р Уэйд? – Голос у него был ласковый и вкрадчивый.
Человек на кровати не ответил и не взглянул на него, уставившись в потолок.
– Ну, ну, м–р Уэйд. Что это за настроение? Пульс у вас всего чуть–чуть чаще, чем надо. Вы еще слабы, но в остальном…
– Тейдзи, – внезапно произнес человек на кровати, – скажи этому сукину сыну, что если он сам знает, как я себя чувствую, то нечего и лезть с вопросами. – Голос у него был ровный, красивого тембра, но раздраженный.
– Кто такой Тейдзи? – терпеливо осведомился д–р Верингер.
– Мой адвокат. Вон там, в углу. Доктор Верингер посмотрел наверх.
– Вижу паучка, – сообщил он. – Перестаньте ломаться, м–р Уэйд. Со мной–то зачем?
– ?Тегенария доместика?, прыгающий домашний паук. Люблю пауков. Они почти никогда не носят гавайских рубашек.
Д–р Верингер облизал губы.
– У меня нет времени для шуток, м–р Уэйд.
– С Тейдзи не пошутишь. – Уэйд повернул голову – медленно, словно она весила тонну, и презрительно уставился на д–ра Верингера. – Тейдзи чертовски серьезная самочка. Подползает, и стоит вам отвернуться, прыгает быстро и молча. А вот она и совсем рядом. Последний прыжок – и вас высасывают досуха, доктор. Тейдзи вас есть не станет. Она просто сосет, пока не останется одна кожа. Если вы будете и дальше ходить в этой рубашке, доктор, могу только пожелать, чтобы она до вас добралась поскорее.
Д–р Верингер откинулся на спинку стула.
– Мне нужны пять тысяч долларов, – спокойно произнес он, – Когда я могу их получить?
– Вы получите шестьсот пятьдесят, – сварливо отвечал Уэйд. – Не считая мелочи. Что за цены в этом чертовом бардаке?
– Это копейки, – сказал д–р Верингер. – Я предупреждал, что расценки повысились.
– Вы не предупреждали, что теперь выше Гималаев.
– Не будем торговаться, Уэйд, – отрывисто произнес д–р Верингер. – В вашем положении не стоит паясничать. Кроме того, вы злоупотребили моим доверием.
– Каким еще доверием?
Д–р Верингер размеренно побарабанил по ручкам кресла.
– Вы позвонили мне посреди ночи, – заявил он. – В ужасном состоянии.
Сказали, что покончите с собой, если я не приеду. Я не хотел приезжать – вы знаете, почему. У меня нет лицензии на медицинскую практику в этом штате. Я пытаюсь продать это ранчо, чтобы хоть что–то выручить. Мне нужно заботиться об Эрле, а у него как раз приближался плохой цикл. Я сказал, что это будет стоить дорого. Вы продолжали настаивать, и я приехал. Мне нужны пять тысяч долларов.
– Я тогда обалдел от спиртного, – сказал Уэйд. – Ничего не соображал. Вам и так чертовски щедро уплачено.
– А также, – медленно продолжал д–р Верингер, – вы рассказали обо мне своей жене. Сообщили, что я вас забираю.
Вид у Уэйда стал удивленный.
– Ничего подобного, – возразил он. – Я ее даже не видел. Она спала.
– Значит, это было в другой раз. Сюда приехал частный сыщик с расспросами. Откуда он узнал про вас, если ему не сказали? Я от него отделался, но он может вернуться. Поезжайте домой, м–р Уэйд. Но сперва отдайте мои пять тысяч.
– Мозгов вам все–таки не хватает, док. Если бы моя жена знала, где я, зачем ей частный сыщик? Она приехала бы сама – если, конечно, я ее интересую. Привезла бы Кэнди, нашего слугу. Ваш Голубенький разобраться бы не успел, в каком фильме он сегодня играет главную роль, как Кэнди уже располосовал бы его вдоль и поперек.
– Злой язык у вас, Уэйд. И вообще вы злой.
– Злой, не злой, а пять тысчонок–то мои, док. Доберитесь–ка до них.
– Вы выпишите мне чек, – решительно заявил д–р Верингер. – Сейчас же.
Потом оденетесь, и Эрл отвезет вас домой.
– Чек? – Уэйд едва не расхохотался. – А больше ничего не хотите? И в каком банке вы по нему получите? Д–р Верингер спокойно улыбнулся.
– Вы собираетесь запретить выплату, м–р Уэйд. Но этого не будет. Уверяю вас.
– У, толстый жулик! – взвыл Уэйд. Д–р Верингер покачал головой.
– Где–то я и жулик, а где–то и нет. Как у большинства людей, во мне есть разное. Эрл отвезет вас домой.
– Ну уж нет. У меня от него мурашки, – заявил Уэйд. Д–р Верингер не спеша встал, протянул руку и похлопал лежащего по плечу.
– При мне Эрл совершенно безобиден, м–р Уэйд. Я знаю, как с ним управляться.
– Как, например? – сказал чей–то голос, и в дверях возник Эрл в своем наряде под Роя Роджерса. Д–р Верингер обернулся к нему с улыбкой.
– Уберите от меня этого психа! – завопил Уэйд, теперь уже с настоящим страхом.
Эрл засунул пальцы под свой роскошный пояс. Лицо у него абсолютно ничего не выражало. Тихонько насвистывая сквозь зубы, он медленно вошел в комнату.
– Не надо его так называть, – быстро сказал д–р Верингер и повернулся к Эрлу. – Все в порядке, Эрл. Я сам займусь м–ром Уэйдом. Помогу ему одеться, а ты пока пригони машину поближе к коттеджу. М–р Уэйд еще очень слаб.
– Сейчас будет еще слабее, – объявил Эрл свистящим голосом. – Уйди с дороги, жирный.
– Ну, ну, Эрл… – доктор протянул руку и схватил своего красавца за локоть. – Ты ведь не хочешь обратно в Камарилло, верно? Стоит мне слово сказать, и…
Он не успел закончить. Эрл рванулся прочь, и на правой руке у него блеснул кастет. Бронированный кулак сокрушил челюсть д–ру Верингеру. Тот свалился, словно подстреленный. От его падения весь коттедж затрясся. Я рывком взял старт.
Через секунду я распахнул дверь. Эрл развернулся, присев. Он явно меня не узнал. В горле у него булькало. Он сразу бросился на меня.
Я выхватил револьвер и показал ему. Никакого впечатления. Его собственные пистолетики либо не были заряжены, либо он про них забыл. Ему хватало и кастета. Он был уже совсем рядом.
Я выстрелил поверх кровати в открытое окно. Грохот револьвера в маленькой комнате прозвучал сильнее обычного. Эрл застыл на месте. Потом, скособочившись, взглянул на дыру в оконной сетке. Затем на меня. Лицо у него постепенно оттаяло, и он усмехнулся.
– Чего случилось–то? – бодро осведомился он.
– Брось кастет, – велел я, глядя ему в глаза. Он с изумлением взглянул на свои пальцы. Стащил насадку и небрежно швырнул в угол.
– Теперь пояс с оружием, – сказал я. – Револьвер не трогать, только пряжку.
– Они не заряжены, – сообщил он с улыбкой. – Ты чего, они даже не настоящие, бутафория.
– Пояс. И поживее.
Он посмотрел на мой, 32–го калибра с коротким дулом.
– А у тебя взаправдашний? Ну да, конечно. Сетка ведь. Да, сетка.
Человека с кровати как ветром сдуло. Он стоял позади Эрла. Быстро протянув руку, он вытащил из кобуры сверкающий револьвер. Эрлу это не понравилось. По лицу было видно.