Резерв высоты

Как только Богданов отошел в сторону, Прохоров, повернувшись к Фадееву, сказал: 
- Держишься в воздухе хорошо. И Есина прикрыл, чтобы фашисты не расстреляли его в воздухе, - правильно! 
- Тяжело было, товарищ старший лейтенант, все-таки друга сбили. 
- Кому легко? Ты думаешь, Богданову легко? Надеюсь, твой друг тоже почувствовал, что война - серьезное дело. Прав командир полка, когда упрекал Богданова в том, что эскадрилье везло, беда стороной обходила. Мы и успокоились. А кое-кто зазнался. Вот и не выдержали в трудной схватке. Но не в удаче дело, а в нас. Верно говорил Богданов, мы не были готовы к войне и, самое главное, ненавидеть врага не научились. Запомни, Фадеев: надо учиться ненавидеть врага. Без ненависти его не победишь. Но одного чувства, конечно, мало, нужно и большое умение воевать. 
Глава IV 
1 
- Надежда Петровна! - с порога застрочила Вика. - Я была в университете. В комитете комсомола сказали, что на днях мы тоже поедем на фронт! 
- Как на фронт? Зачем? Что ты говоришь, Виктория, одумайся! 
- Да, поедем на фронт, рыть окопы. "Все комсомольцы - на оборонительные сооружения!" - это лозунг нашего райкома. 
- Я что-то не припомню, чтобы когда-нибудь женщины рыли окопы. Это мужское, если хочешь, солдатское дело. Я не пущу вас, - сказала Фролова-старшая. 
- Надежда Петровна, как это вы не пустите, когда этого требует обстановка? 
- Какая обстановка? 
- Ну как же? Немцы уже перешли через Днепр, скоро будут здесь! 
- Ну и что же? 
- Как "что же", Надежда Петровна! Что вы говорите! 
- Я знаю, что говорю, - как всегда, ровным голосом ответила Надежда Петровна. 
- Вика, пойдем на улицу, - позвала подругу Нина. 
Как только они оказались за порогом квартиры, Нина попросила: 
- Слушай, повтори толком, что ты сказала маме? 
- Собираются отряды самообороны, чтобы помочь Красной Армии защищать город, - взволнованно говорила Вика. - Первым делом они едут рыть противотанковые рвы. 
- Тогда срочно в райком комсомола! - сказала Нина. - Необходимо узнать порядок отъезда! 
В райкоме комсомола их включили в списки добровольцев, объяснили, когда и где собирается отряд самообороны, какие взять с собой вещи, одежду, запас продуктов. Полные новых впечатлений, девушки вышли из райкома. 
- Давай зайдем к Шуре Тропининой, - предложила Нина - позовем ее, может быть, и она захочет поехать с нашим отрядом. 
- Она в трауре сейчас. 
- Что случилось? 
- Прислали письмо из части. Глеб не вернулся с боевого задания. 
Они шли молча. У Шуры дома никого не оказалось. Подруги оставили записку и направились домой, обсуждая по дороге свои девичьи дела. 
- Тебе Фадеев пишет? - спросила Вика. 
- Вчера получила первое письмо, - ответила Нина и поинтересовалась: - А тебе Сергей? 
- Два прислал. 
- В стихах? 
- Есть и стихи, но больше пишет о воздушных боях. Я так боюсь за него! 
- Да, им нелегко! Мы многого не знаем. Но когда фашисты летают над нашими городами, я тревожусь не столько за себя, сколько за Толю, Сергея... Ведь они каждый день в небе сталкиваются с немцами! 
- Вот бы увидеть наших ребят в небе, хоть одним глазком! 
- Фантазерка ты, Вика!.. А вообще я тоже об этом мечтаю! 
Едва они переступили порог, Надежда Петровна приступила к допросу с пристрастием, и трудно сказать, чем бы закончился этот разговор, если бы не появился отец Вики. 
- Здравствуйте, Надежда Петровна! - Галантно раскланиваясь и пожимая протянутую руку, Иван Григорьевич задал вопрос: - Не у вас ли мой пострел? 
- Здравствуйте! Где же ей быть? Намутила воды, подбила Нину, и сейчас они собираются "на фронт" - рыть окопы! 
- С ума сошли девчонки! 
- Я тоже так думаю. 
- Ох, доберусь я до нее! Никаких окопов! Завтра из города отправляется последний эшелон наших рабочих с семьями. Поедем на восток. Немцы переправились через Днепр, глядишь, скоро на подворье будут. 
- Зачем же тогда рыть окопы? 
- Окопы рыть надо. Землю нашу от фашистов защищать надо. Но завод наш за Урал эвакуируется. С директором завода я договорился, он нам на три семьи половину теплушки отводит. 
Надежда Петровна удивленно посмотрела на него. 
- О чем вы говорите? Что значит - эвакуироваться? А квартира, библиотека, вещи? Куда все это девать? Не оставлять же на произвол судьбы? 
- Надежда Петровна, не о квартире и вещах сейчас следует, беспокоиться, о жизни надо думать! Немцы придут, нас с вами уничтожат в первую очередь. Меня как старого большевика, вас как жену генерала Красной Армии. 
- Вы уверены, что они действительно расстреливают жен командиров Красной Армии? 
- В первую очередь коммунистов, комиссаров, генералов, потом их жен... 
- Они этого не сделают, они культурные люди! 
- Разве вы не читаете газет, не слушаете радио, Надежда Петровна? 
- Это пропаганда, она ведется для воспитания ненависти у солдат. 
После этих слов Нина выскочила из кабинета и, обращаясь к матери, заговорила возмущенно: 
- Мама, неужели ты не видишь, что фашисты несут с собой смерть? Не от хорошей жизни тысячи людей уходят на восток. Ты посмотри, что происходит в городе! 
Викина мама и бабушка должны были ехать с эшелоном, Вика же воспротивилась, пообещала приехать к родителям позже. Перед самым отъездом взбунтовалась и бабушка. 
- Никуда я не поеду, останусь дома с внучкой, - заявила она. 
Уговоры не помогли. Иван Григорьевич, прощаясь, обнял мать. Вике сказал: "Приезжай поскорее, неслух" - и, расстроенный, вышел из дома. 
Проводив эшелон, девушки возвращались домой. Они решили ночевать у Нины и попытаться еще раз поговорить с Надеждой Петровной. Открыв дверь квартиры, Нина неожиданно увидела перед собой улыбающуюся молодую, красивую женщину. 
- Тетя Эльза! - обрадованно воскликнула Нина. - Какими судьбами, откуда? 
- Отдыхали в Крыму, началась война, пытались вернуться к себе в Таллин, но мужа направили в Севастополь. Он принял корабль. Я жила на берегу, а он то в походах, то на рейде. Неделю назад вернулся из осажденной Одессы, убедил меня уехать из Севастополя, потому что его корабль тоже будет находиться теперь в другом месте. Вот я и приехала к вам. Куда же мне еще деваться? 
- Если бы вы знали, как я рада! - сказала Нина. - Вика и я завтра уедем рыть противотанковые рвы. А вы останетесь с мамой, ей не будет без нас так одиноко. 
Надежда Петровна накрыла стол и попросила Вику: 
- Сходи пригласи свою бабушку. 
Через несколько минут в квартире появилась седая, небольшого роста женщина с живыми, когда-то черными глазами, подтянутая и шустрая. Это была бабушка Вики - Елизавета Петровна. Все вместе прошли в столовую. Старушка окинула взглядом стол, улыбнулась. 
- Люблю, Наденька, у тебя посидеть, полакомиться. Ты у нас большой мастер по этой части. 
- Спасибо, Елизавета Петровна, за добрые слова. - Надежда Петровна любила, когда к ним заходила эта с виду простая, но такая мудрая женщина. К ее словам прислушивались, она умела постоять за себя, но и других понапрасну не давала в обиду. 
- Где же наши девушки-ласточки? - спросила Елизавета Петровна. 
- В кабинете, готовятся к отъезду. 
- Молодцы девчонки, на доброе дело идут. 
Надежда Петровна, хотя в душе и не была согласна с Елизаветой Петровной, ничего не сказала. 
- Мама, мы готовы, - заявила Нина, появившись в столовой. 
Подруги уселись по одну сторону стола, Эльза с бабушкой - по другую, а хозяйка дома заняла свой, как любил говорить Дмитрий Федорович, командный пункт. 
- Угощайтесь, пожалуйста, - пригласила она. - К сожалению, это все, что осталось от старых запасов. Даже вина не могу подать сегодня. 
- И не надо, Наденька. И в добрую-то пору пить его без дела ни к чему, а сейчас тем более, - успокоила ее старушка. 
- Но ведь у нас гостья, Елизавета Петровна. Как же без вина?