Последний вздох (ЛП)

Он прокалывает меня взглядом.
— Никто не умер в Охотниках за приведениями.
— Скуби-Ду.
Дениэл вскидывает руки вверх.
— Отлично. Ты можешь пойти со мной.
Он смотрит на мои волосы:
— Нам нужна кепка, чтобы спрятать твои волосы. Будет лучше, если издалека ты не будешь похожа на женщину.
Я улыбаюсь.
— Еще одна попытка избавится от меня верно?
— Я пытаюсь спасти тебе жизнь. Прости, что я осторожен, — говорит Дениэл с дразнящей интонацией.
— Я предпочту умереть рядом с тобой с оружием в руках, чем вернуться обратно в бордель, — отвечаю я.
И это на сто процентов правда. Я не вернусь туда. Никогда.
Дениэл спокойно смотрит на меня и качает головой.
— Знаешь, Дэйзи обманула меня.
Это поражает меня, как самая странная сказанная вещь.
— Что?
— Да.
Его рот причудливо искривляется, и он поправляет ножи, снова регулируя мой бронежилет.
— Она сказала мне, что ты милая и приятная, и не доставишь мне проблем.
Я не могу ничего с собой поделать и хихикаю от того, сколько грусти в его голосе. Возможно, я была милой и приятной раньше, но не сейчас. Я устала, что мир смешивает меня с дерьмом, и сейчас я постою за себя.
— Думаю, она не очень хорошо меня знает.
— Согласен, — насмешливо говорит мужчина. — Может быть, нам стоит узнать друг друга получше, раз уж нам придется провести вместе следующие две недели.
Его взгляд скользит по моим губам, будто рассматривает все способы узнать меня получше.
И по какой-то причине это заставляет меня чувствовать удовольствие.
— Ну, для начала я люблю фильмы ужасов и не люблю быть брошенной.
Дениэл смеется.
— Милая, я уже знаю это.
Глава 14
Дениэл 
Изменение планов. Совершенно очевидно, что Рэйган не останется с Перея, даже если бы тот согласился держать её. Перея достает джинсы и сапоги, но не кепку. Мы выходим из дома, и я беру Рэйган за руку.
— Держись ближе ко мне, — приказываю я, хотя в этом нет необходимости.
Её хватка на моей руке раздавила бы мне пальцы, если бы я был слабее, или она сильнее. Мысленно напоминаю себе, что нам надо поесть, прежде чем пойти за документами.
— В заднем кармане есть протеиновый батончик, — говорю я ей. — Съешь.
Ей, конечно же, не хватает пищи. После этого нужно будет отвести её и нормально поесть.
— Ты разговариваешь со мной в приказном тоне, потому что злишься? — спрашивает девушка, но достает батончик.
Рэйган разламывает его на две части и протягивает мне половину. Пока она грызет батончик, я засовываю свою половину в рот и проглатываю, не жуя, прежде чем ответить.
Рэйган это большая ответственность, но её страх сильнее здравого смысла. А после того, что произошло в оружейной комнате, я не могу признаться ей, что она тормозит меня. Но хочу принять некоторые меры предосторожности. Дергая её за руку, я поворачиваю девушку лицом к себе, чтобы она увидела мою серьезность, но на секунду теряюсь в её зеленых глазах, более таинственных и прекрасных, чем воды Рио. Я опустошен умственно, эмоционально и физически. Хотел бы погрузиться в эти воды и плыть по течению несколько дней. Утомительная бесконечная охота на сестру и страх, что в один прекрасный день я найду её тело в сумке, измотали меня. И еще понимание, что Фриз и Гомес, и им подобные, кажется, побеждают.
Но Рэйган здесь. Она – живое доказательство того, что можно пройти через ад, и выжить. Моя работа – не испортить это. Я должен охранять её.
— Я не сержусь на тебя. У меня нет на это времени. Единственное, что меня беспокоит, чтобы ты следовала моим инструкциям. Если я говорю прыгать, ты прыгаешь. Говорю есть, ты ешь. Говорю держись ближе, значит, и листок бумаги не должен проскользнуть между нами. Наш побег от сюда полностью зависит от того, слушаешься ли ты меня. Поняла?
Она кивает, и я вижу проблески понимания в выражении её лица, которые до этого не замечал. Вся эта ситуация полная задница, не говоря уже о затее тащить Рэйган в трущобы. И еще это мое глупое влечение к ней и её необходимость спорить обо всем. Я разрываюсь от желания сказать ей, что, если бы мое влечение к ней стало еще сильнее, я не смог бы ни встать, ни ходить.
— Ой, — слышу возглас Рэйган и понимаю, что в этот раз сжал её пальцы слишком сильно.
— Прости, — я ослабляю хватку и ускоряю темп, ведь чем быстрее мы уйдем отсюда, тем лучше.
На Холме Обезьян улицы узкие и изогнутые. Ни один архитектор не смог бы расположить улицы такими причудливыми геометрическими узорами. Просто жители трущоб выстроили эту местность из красного кирпича и ржавых листов металла, нагромождая лачуги, как ребенок ставит друг на друга консервные банки.
Отсюда с высоты можно увидеть стадион Маракана у подножия холма, где готовятся принять через два года чемпионат мира по футболу и Олимпиаду. Его сверкающие новые стены мерцают, как большая лживая надежда.
Рио пытался очистить трущобы, осыпая их градом пуль. Наркобароны отступили, но не умерли. Едкий запах все еще держится на улицах. Запах выпущенных пуль, горелого мяса и горя. Внизу в Ипанеме или Леблоне вам все улыбаются. Здесь просто выйти наружу уже геройство, а улыбка может стать сигналом для пули в тупую голову.
Спустя три четверти пути виднеется общественная площадь. В свое время на этой площади располагались детский сад, плавательный бассейн и футбольное поле для жителей Холма Обезьян. Но наркобароны не могли позволить простым людям пользоваться бассейном. Думаю, хотели приводить сюда и топить тех, кто перешел им дорогу. На футбольном поле не было травы, разве что по краям. Это скорее был огромный овал грязи. Вот, где рождаются настоящие футболисты. Только один человек смог бы пройти здесь нетронутым – благословенный Пеле. И наркобароны, и простые дельцы, все любят богов футбола. Эдсон Арантес ду Насименту и Мануэль Франсиско дос Сантос, более известные как Пеле и Гарринча, почитаются больше Девы Марии.
Бросив быстрый взгляд по полю, я понимаю, что никого нет. Я веду Рэйган к кирпичной стене, разрисованной мелкими бандами и перекрашенной членами ADA – главной бандой, которая работает на Холме Обезьян.
— Прислонись к стене, — говорю я ей, но не становлюсь рядом с ней.
Вместо этого я остаюсь рядом, готовый действовать, и рефлекторно кладу руку на мой ругер.
— Мне достать мой пистолет? — спрашивает Рэйган.
— Твой пистолет?
Я на мгновение отвлекаюсь, глядя на неё. У её светлых волос нет блеска, а на лице грязь, немного на лбу и по краям щек. Она грязная и немного вонючая, но не думаю, что видел кого-то более привлекательного за всю свою жизнь. Теперь понимаю, желание оставить Рэйган было продиктовано еще и опасностью, которую она представляет для моего тела. Я хотел оставить её у Перея потому, что беспокоюсь не только о её защите. Но и о том, что, чем больше я провожу с ней времени, тем меньше хочу отпускать.
Девушка похлопывает по кобуре под жилетом, в которой пистолет, что мы забрали у нашего ночного гостя.
— Да, я решила, что он мой.
— Еще нет, Энни Оукли, давай оставим его до того, как окажемся в реальной беде. Сейчас единственное, что меня беспокоит это, где мой информатор.
Я возвращаюсь к своему визуальному осмотру территории.
— Как ты узнаешь его? У него красный цветок в петлице?
— Я узнаю, — говорю я, отсмеявшись.
Так рано здесь не бывает никого, кроме стукачей и патрульных.
— Перея дал мне описание. Метр семьдесят. Худой.
Вероятно, попытается подрезать нас после получения денег. Но этого я Рэйган не скажу.
— Почему они не заполнят бассейн? — спрашивает она.
— Это знак контроля. Заполнение бассейна было бы актом неповиновения и знаком, что парни из ADA теряют свою власть над районом.
— ADA?
— «Amigos de Amigos». Друзья друзей. У каждой фавелы есть собственная банда наблюдателей от наркобаронов. Обезьяний Холм находится под контролем ADA. Они занимаются торговлей оружия и наркотиков, но вроде не женщин.