Узлы

И еще запомнились гудки под Иркутском в Маркове, там леса дремучие вокруг. Идешь ночью, мороз градусов сорок, аж кедры трещат. И вдруг - нет тропы. Пропала. Занесло. Или завалило рухнувшим деревом. Тычешься, как слепой. Тут тебя страхом зажмет. Вспомнишь о тех, кого находили потом здесь под снегом... "Нет, - думаешь, - нет! Выйду. Кровь из носу, а выйду!" И тут вдруг спасительный гудок! Заводишко механический - две-три мастерские всего. Вот там договорились, как кто из рабочих не придет к вечеру, завод - гудком сигналит - на него и шли. Нет, есть что-то крепкое, неумирающее в гудках. 
Васиф сел в траве, смахнул соломинки с головы, прислушался. Поезд. Тот же самый, наверное, что вез его с Пакизой из Москвы. Вскочил, пробежал берегом к железнодорожному полотну. Издали увидел уже на последнем вагоне табличку - "Баку - Ереван". 
Из парка он выходил в час перерыва. В аллеях на скамьях заметно прибавилось народу. В замызганных белых куртках налетели мороженщики. 
- Стой, - Васиф преградил дорогу одному из мальчишек. - Где здесь контора промысла? 
- Иди обратно, к автобусной остановке. Там увидишь домик деревянный. И тут же заорал так пронзительно, что Васиф отскочил: - Мороженое! Мокрый, холодный, сладкий! 
Контора промысла размещалась в деревянном финском домике. Вокруг понатыканы ивовые деревца. Разыскал дверь с табличкой "Отдел кадров", вошел, поздоровался. Никто не ответил. Над самым большим столом надпись от руки: "Начальник отдела кадров Махмудов". За столом человек газету читает. Странный такой - голова как тыква, без шеи, прямо к туловищу приставлена. Над ушами седые пучки когда-то кудрявых волос. 
Васиф усмехнулся, вспомнив нечто похожее, талантливо и остро написанное Физули. О том, как поэт пришел хлопотать о пенсии. Поклонился чиновникам, сказал "Салам". Но те и головы не подняли. Только буркнул кто-то недовольно: "Твой "салам" еще не деньги". 
- Здравствуйте, - еще раз сказал Васиф. 
Человек, читавший газету, и бровью не повел. Из угла, где быстро строчила машинка, на него с любопытством посмотрели две молодые женщины - и та, что печатала, и та, что диктовала. 
- Товарищ начальник, - он шагнул впритык к столу. - Я насчет работы к вам. 
- Откуда? - Махмудов раздраженно отложил газету. 
- Из Баку. Здесь - в гостинице пока устроился. 
- Специальность? 
Начальник задавал вопросы, не глядя на Васифа. В его манере разговаривать, не поднимая головы, сквозили пренебрежение, самоуверенность. Васиф с трудом сдерживал возмущение. 
- Знаете ли, я здесь... 
- Короче. Профессия? 
- Я геолог. 
Махмудов поднял голову. Глаза у него оказались неожиданно светлые, рыжеватые. Посмотрел, как водой холодной плеснул. 
Худощавая девушка в сатиновой спецовке подошла ближе. 
- Товарищ Махмудов, на нашем участке как раз нужен геолог. Может, его к нам? 
Махмудов даже не посмотрел в ее сторону. 
- Не лезь. Иди, занимайся своими замерами. 
Тонкое, нервное лицо девушки вспыхнуло. Однако ее ничуть не смутил тон начальника. 
- Вы что, запретите мне говорить? 
Она дерзко усмехнулась Махмудову. 
- Только не здесь. Надо соблюдать этику. 
- "Этика". - Девушка фыркнула. - Какая тут у вас этика! 
Махмудов повернулся к ней всем туловищем: 
- Что пристала? Парень тебе понравился, что ли? 
Девушка не ответила, молча ушла в угол к машинистке. Васифу она не понравилась, чувствовалась в ней сдержанная злость. Таких языкастых девчонок он всегда сторонился. 
Махмудов пожевал губами и уже мягче спросил Васифа: 
- Диплом с собой? Покажи. 
- Диплом? Да, да. Я еще не успел получить копию. Я на днях зайду в институт. 
- А-а-а, - начальник равнодушно махнул рукой. - Вот тогда и придете. 
- Я работал здесь! Девять лет назад работал... 
Махмудов снова зашелестел газетой: 
- Да? Могу взять рабочим. Пока не принесешь диплом. 
- Хорошо. Могу рабочим. Согласен. Но я хочу вам объяснить... 
- Э-э-э... К чему этот бесполезный разговор. Что ты еще будешь объяснять? Вон возьми анкету, заполни. И автобиографию напиши. Больше меня ничего не интересует. 
Через полчаса Васиф положил перед начальником и анкету и автобиографию. Тот долго жевал губами, перекатывая за щекой кругляшок монпансье. 
- Так... Высшее образование - да... Награды - да... Ученая степень нет. Нет. Нет. Нет... Одни "да-нет"... Почему я должен верить тебе на слово? А кто знает, имеешь ли ты высшее образование? Или эти награды? Вот принесешь диплом... А пока только рабочим. Ясно? 
У Васифа набрякли кулаки. На лопатках взмокла рубашка. "Надо сдержаться. Надо... Он в чем-то прав. Я не могу, не должен уйти отсюда ни с чем". Медленней, тише стучит в углу старенький "ундервуд". Девушка с нервным лицом кусает губы. Вот-вот бросится на защиту. 
- Хорошо. Оформляйте рабочим. Но мне показалось, что и с рабочим надо говорить по-человечески. Что вы узнаете обо мне по этой анкете? 
- О, ты, кажется, начинаешь учить меня? Не советую. Да откуда ты вообще взялся, демагог такой? Откуда родом? 
Зазвонил телефон. Махмудов что-то буркнул в трубку, но через секунду голос его переливчато зазвучал всеми оттенками почтения. Он даже вскочил с кресла и продолжал разговор по телефону стоя. 
Васиф, забывшись, забарабанил пальцами по столу. Даже сесть не предложил "начальничек". Поделом тебе. Говорил же Балахан... Один звонок, несколько деловых слов - и не надо было бы стоять перед этим чванливым чинушей, терпеть его хамство. 
Махмудов в последний раз улыбнулся в трубку и осторожно положил ее на рычаг. "Ты еще здесь?" - спросили его холодные глаза. 
- Значит, вам некогда говорить со мной? Хорошо. Я пойду к управляющему. Может, он... 
- Он скажет то же, что и я, - почти весело отрезал Махмудов и заложил за щеку прозрачное монпансье. 
В дверях его догнала девушка-замерщица. 
- Успокойтесь. Этот Махмудов совсем зарвался. Правильно вы с ним, правильно. 
Васиф прошел мимо, ничего не ответив. 
Кабинет управляющего промыслом он нашел быстро. Стремительно проскочил мимо секретаря и распахнул дверь. У окна стоял высокий, наголо выбритый пожилой мужчина. Темные проницательные глаза под густыми выгоревшими бровями. Под тенниской острые худые плечи, а впадины под ключицами такие глубокие, что кажется, налей воду - не прольется.