След молота (CИ)
Метцгер скрылся за елью. Беккер затравленно оглянулся. Оставшись один, он немедленно пожалел, что выбрал роль часового. Метцгера теперь видно не было. Радисту казалось, что он тут совершенно один. Ну, если не считать мертвых русских и немцев. Если эсэсовцы смотрели на несчастного танкиста своими черными провалами глаз совершенно безучастно, то русские, кажется, начали шевелиться в снегу. Осторожно, чтобы он не заметил, разминать застывшие суставы. И медленно поползли к Беккеру. Очень медленно, чтобы он не успел обратить внимания на то, расстояние между ним и мертвецами сокращается... сокращается... пока не будет слишком поздно!
Беккер взвыл и бросился за ель. Он поскользнулся на черном льду - с тела натекла кровь и бог весть что еще, а потом это все замерзло - и чуть не упал. Беккер покинул свой пост очень вовремя. С гулким стуком на то место, где он только что стоял, обрушился первый из срезанных Метцгером трупов.
Беккер забежал за дерево и врезался в командира. Со стороны площади донеслось еще два глухих удара. Беккер заметался, как собака, которую ошпарили кипятком. Метцгер ухватил его за рукав - крепко, так, что затрещали нитки.
- Густав, - сказал он мягко. - Мы сейчас заберем жетоны и поедем домой. А дома выпьем, помянем ребят. Кстати, у тебя ведь еще остался самогон?
К Беккеру начало возвращаться его привычное лукаво-любезное выражение лица.
- Нет, - сказал он хрипло. - Но можно будет достать.
- Вот и отлично, - сказал Метцгер.
Беккер глубоко вздохнул, окончательно приходя в себя. Они вернулись к упавшим телам. Метцгер наклонился. Жетон в его руках переломился с сухим резким звуком, похожим на выстрел. Со вторым дело не пошло так просто. Это был именно тот парень, чьи ребра безумный хирург русских превратил в подобие костяного веера. Латунная овальная табличка была отлично видна.
Но находилась она в аккурат на залитой кровью грудине, между ребрами, на которых застыли черные сгустки крови и мяса.
Метцгер присел на корточки, отвернулся и протянул руку. Он понимал, что это глупо - не смотреть, куда ты лезешь руками - но ничего не мог с собой поделать. А ведь еще можно было наткнуться на край ребра, и он мог оказаться острым.
Метцгеру удалось нащупать жетон, но подцепить его не удалось. Залитая кровью пластинка примерзла к остаткам свитера. Метцгер наконец посмотрел на труп. Попытался подцепить край пластины пальцами.
Беккер стоял к ним обоим спиной и нервно, а может от мороза, то и дело переступал с ноги на ногу. Он не сводил взгляда с трупов русских, лежащих в снегу на улице.
Метцгеру ничего не оставалось, как перерезать шнурок, на котором держался жетон, и попробовать оторвать его от тела целиком, а не только нижнюю часть, которую обычно и забирали с убитых. Сначала у него не получалось; жетон примерз намертво. Метцгер поморщился, все-таки перевел взгляд на труп, чтобы ухватиться поудобнее, и попробовал еще раз.
Раздался жуткий треск.
Беккер подпрыгнул на месте и выстрелил. От неожиданности он даже попал в голову ближайшему мертвецу, и череп разлетелся. Бело-серое брызнуло в разные стороны.
- Не стрелять! - рявкнул Метцгер.
Беккер обернулся.
- Я просто оторвал жетон, - сказал Метцгер, показывая Беккеру жуткий черно-красно желтый шмат.
Беккер закатил глаза и поспешно отвернулся.
С третьим жетоном Метцгер решил уже так не рисковать. Кровь залила выгравированный на латуни номер части и фамилию мертвого эсэсовца. Метцгеру пришлось отколупать лед ножом. Затем он достал из кармана куртки записную книжку и карандаш и просто переписал данные, досадуя на себя за то, что не догадался сделать это сразу. Убрав в карман книжку и жетоны, Метцгер поднялся на ноги.
- Все, - сказал он. - Пойдемте к танку, Беккер.
Тому не надо было повторять дважды.
Радист рванулся прочь с площади с такой скоростью, что вокруг него взметнулись снежные вихри. Добежав до ближайшего перекрестка, он остановился, оглянулся через плечо на неторопливо шагающего Метцгера.
Вид у радиста был пристыженный.
Беккер дождался, пока Метцгер поравняется с ним. Дальше они пошли вместе.
9 декабря 1941 г, д. Точки, выезд в направлении д.Ясски, 16:15
Штайнер увидел две приближающие фигуры первым. Он с облегчением узнал поношенный зимний комбинезон Беккера и черную куртку Метцгера, и заулыбался.
- Что вы так долго! - закричал Кауэр.
Штайнер покосился на него, осуждающе прицокнул языком. Кауэр и сам уже понял, что ведет себя как насмерть перепуганный подросток (каковым, собственно, и являлся), и сурово насупился.
- Заводите танк, Штайнер, - крикнул Метцгер, подходя. - Поехали. Нам здесь больше нечего делать.
- Вы не нашли их? - спросил Штайнер.
Метцгер молча извлек из кармана нечто. Штайнер в первый момент принял вещь за черно-красную игрушку йо-йо - небольшой толстый шарик на веревочке больше всего напоминал именно ее. Но затем он понял, что это. Кауэр коротко вскрикнул.
- В машину, - повторил Метцгер.
Штайнер уже залез на броню, но Кауэр не спешил последовать примеру товарища.
- Что... Почему... Как... - бормотал он, глядя на кроваво-черный ком в руке Метцгера.
Метцгер убрал жетон обратно в карман.
- Русские поймали троих ребят из СС и выпотрошили их, - сказал Беккер.
- Да как они... - возмущенно начал Кауэр.
- А вот так, - оборвал его Метцгер. - У русских были хорошие учителя. Хватит болтать, поехали! Или вы хотите заночевать здесь?
Солнце уже действительно садилось. Длинные черные тени зданий пересекали залитую алым светом площадь. Беккеру показалось, что одна из теней тянется к нему, тянется... он переступил с места на место, чтобы она не коснулась его ног.
Танкисты молча и быстро погрузились в заведенный Штайнером танк.
- А почему не видно русских? Куда они все подевались? - спросил Штайнер, когда 2075-й пересекал площадь
- Вчера был сильный мороз, - ответил Метцгер. - Внезапный удар, резкое понижение температуры градусов на сорок. Они все замерзли в своих домах.
- Некоторые успели выскочить на улицу, - пробормотал Беккер. - Термоудар прикончил их там.
Связь в наушниках была общей, и, как выяснилось, радист прислушивался к беседе.
- И почему этот термоудар не случился до того, как русские поймали наших! - в сердцах воскликнул Кауэр.
- Тогда бы они замерзли в своем танке где-нибудь в лесу, и мы бы никогда их не нашли, - возразил Метцгер.
- Но они бы не так мучились перед смертью, - хрипло возразил Беккер.
Перед его глазами все еще стояли полузасыпанные снегом фигуры русских, которые, казалось, медленно приближались к нему со всех сторон...
- Странно, - заметил Штайнер, лихо въезжая в узкую улочку между домами.
Танки выглядят тяжелыми, неуклюжими, неповоротливыми, если сравнивать их с крохотными и легкими гоночными машинами. Но на хорошей дороге 2075-й мог развить скорость до 45 километров в час. Дорожку между домами, в которую стремительно протиснулся Штайнер, нельзя было назвать хорошей. У русских, как уже успели убедиться немцы, было весьма своеобразное представление о том, как должна выглядеть дорога. Однако сейчас танк мчался между домами хоть и массивной, но очень быстрой тенью.
Штайнер тоже хотел вернуться в часть как можно скорее.
- Что странного? - спросил Метцгер.
- Когда идет снег, - пояснил Штайнер, разгоняясь еще сильнее. - Всегда становится теплее, чем было до этого. У нас обычно самое сильное, что может быть - минус четыре. Но если пошел снег, то все раскиснет сразу, растает. То есть, если в Точках было минус двадцать, как и у нас в Подмышье, во время снегопада должно было стать минус десять. А вчера была очень сильная вьюга.