Рука в руке

Он нашел сигареты и с отвращением выкурил одну. Было очень жарко. Жослин всегда спал в этой комнате. Сейчас он слушал дыхание Рафаэль, думая, что никогда больше не будет так счастлив. Он закрыл глаза, расслабился и стал думать о работе, которая его ожидает.
Рафаэль подождала, пока он заснет, затем встала и вышла на террасу, где провела остаток ночи, свернувшись калачиком на матрасе. Она думала о сумасшествии, в котором проходила эта поездка. Жослин выбрал Камарг и своих друзей Васкесов, чтобы удивить Рафаэль. И это ему более чем удалось. На самом деле он поставил под угрозу их отношения. Догадывался ли он об этом? Он знал о чарах этого места, чувствовал здесь свое превосходство для того, чтобы овладеть душой женщины. Он позволил Рафаэль разделить с ним самую ценную часть своей жизни, используя красоту места для полного очарования девушки. Когда он продумывал эту поездку в Париже, то никак не рассчитывал, что появится Руис и все испортит. Для него в идеальном плане Жослина не было места. Жослин представлял себя верхом на лошади рядом с Виржилем и Рафаэль, которая одаривает его восхищенными взглядами… Мигель и Мария только дополняли эту картину. Ему хотелось взять и подарить ей все самое лучшее, что есть у Васкесов. «Посмотри, я такой, как они. Я все еще молод, и ты многого обо мне не знаешь». Но его надежды не оправдались, так как неожиданно возник Руис. Руис? Темнокожий подросток, от которого всегда несло конюшней, необразованный, надоедливый мальчуган, каким его помнил Жослин. Неужели он стал тореадором? Так… Добавим немного корриды в план обольщения. Виржиль прислал билеты на бой, который состоится в воскресенье, так посмотрим же, на что способен этот юнец, о котором говорит вся Испания. Жослин думал о красочном представлении, звуках оркестра, возгласах возбужденной публики и старался представить себе, что все это очень весело. До великолепного зрелища в Арле Жослин не оценивал той опасности, которую представлял Руис. «Это сын моего друга, я проехал много гектаров рядом с этим мальчишкой и знаю, он не достоин такого триумфа», — успокаивал себя Жослин.
Рафаэль закуталась в одеяло. Неужели Жослин и правда так думал? Как мужчины самодовольны! Рыболовы, охотники, спортсмены-любители выстраиваются в колонны, чтобы понравиться женщинам… Рафаэль это злило. Жослин не так уж и великолепен, тем более что многие преимущества он сам себе приписывал. Он ошибается. Здесь звезда — Руис. Те, кто соревнуются с ним, всегда остаются позади. Он хоть понимает это? Жослин стремится все знать и понимать, но не хочет прощать. Жослин разбирается в некоторых вопросах, как, например, жизнь буржуазии и ранняя старость, но многие истины он не в состоянии объяснить. Рафаэль была в чем-то несправедлива, возможно, ей не хватало нежности и понимания, чтобы по-настоящему оценить Жослина. Познакомить Рафаэль с Васкесами выглядело для нее как банальный порыв неуверенного в себе мужчины представить девушку своей семье.
Она вдыхала прохладный воздух ночи. Значит, их будущее с Жослином под угрозой? А что же Руис? Чего хочет он? Какое будущее он может ей предложить? Втайне отдаться этому мужчине с бездонными черными глазами? Нет. Он достоин большего. Она тоже. Пусть это останется просто ярким воспоминанием, капризом уходящей юности. Чьим капризом?
Руис очаровывает взглядом, он вызывает огонь, дающий начало настоящей любви. А кто сказал, что это не может быть слепой юношеской влюбленностью? Рафаэль уже вышла из тумана молодости. Она не желает вмешиваться в еще одну авантюру. Она ценит то, что ей дает Жослин, и по-своему любит его. Мысль о том, что он будет страдать, убивает ее. Рафаэль не желает ему зла. Если она бывает эгоистична, то это чтобы выжить. В семье или с Жослином, она всегда остается немного в стороне. Сможет ли Руис это изменить? Или все ее мечты возникают лишь под покровом звездной романтической ночи? Самое прекрасное — это то, что с рассветом сказка исчезнет. Наступит реальность. Иногда для женщины моменты мечтательного забвения более важны, чем все остальное. Руис пока не сказал и не сделал ничего особенного, однако он совершенно незнакомый Рафаэль человек. Он стал главной темой пребывания здесь, в нем есть сила и страсть. Рафаэль далеко не рациональна. Даже если иногда ей кажется, что это не так, она всегда путается в своих желаниях и понимании мира, витает в облаках. Руис помог ей найти себя. Жослин спит и не думает о том, что ее беспокоит. Пусть будет так. Он даже не догадывается, что сейчас Рафаэль пытается оценить степень важности чувства, которое вызывает в ней Руис, этот мачо в джинсах и мокасинах. Спустя мгновение она понимает, что он обычный парень без шпаги, костюма и ореола величия…
Она думала, что никогда не заснет, но в конце концов ей это удалось.
  
5
 
Четверг, 15 сентября
В этот день проходила tienta — отбор породистых коров. Она оставила яркие впечатления в душе Жослина. Ощущение было такое, будто находишься за кулисами сцены во время известного представления. Это было своеобразным началом корриды, радостным и веселым.
На маленькой арене, которую Виржиль построил пятнадцать лет назад, с раннего утра расхаживали коровы, гонимые уколами пикадоров. Руис руководил процессом; на нем, как обычно, были голубые джинсы и мокасины. Он подводил коров одну за другой к лошадям и наблюдал за их поведением. Некоторые отваживались проходить вперед, несмотря на острия пик, которые кололи им бока, другие после первого же укола сразу убегали. Но на арене не чувствовалось и тени жалости к животным — должны были выжить только самые сильные и смелые. Остальные годились лишь на мясо. Виржиль сидел в галерее, которая окружала арену, и разговаривал с Мигелем, внимательно следя за животными. Люди заходили во двор посмотреть на это зрелище — гости, журналисты, работники соседних ферм и друзья Васкесов, тоже занимающиеся выращиванием скота. Через некоторое время Руис уступил место новичкам. Со всех сторон поднимались клубы пыли, окутывающие животных легкой дымкой. Руис подошел к отцу, чтобы рассказать, как обстоят дела. Они обсуждали детали, и иногда их лица принимали суровый вид. Жослин и Рафаэль вскоре немного устали от представления за неимением привычки участия в подобных сценах. Ревность и обида были забыты, Жослин внимательно следил за ходом событий. Радуясь, что наконец-то может снова быть знатоком быков, он рассказывал Рафаэль о том, что происходит на арене. Девушка не понимала значения ритуала, поэтому решила, что это незыблемая традиция тореадоров. Здесь не было лишних зрителей, аплодисментов и напряжения — все происходило естественно. Пыль покрывала разгоряченные тела животных. Не было ни насилия, ни крови, ни смерти. Тореадоры, пришедшие поздравить Виржиля и отметить размах его хозяйства, незаметно проскальзывали на арену понаблюдать за действом. Не было нужды жалеть этих животных, так как самые выносливые коровы в будущем, возможно, будут вынашивать быков, способных сражаться и убивать.
Во дворе и возле дома группы людей возбужденно обсуждали происходящее. Мария ходила от одной к другой, стараясь поучаствовать во всех разговорах. Большинство присутствующих были любопытными и нетерпеливыми подростками, которые не могли дождаться своей очереди попугать коров, а пока окружали Руиса и других известных матадоров, забрасывая их вопросами. Казалось, что все это происходит во время воскресной ярмарки. Возле бассейна был натянут навес, где гостей ожидало угощение.
Жослин и Рафаэль чувствовали себя чужими среди этой бесконечной массы людей. Жослин был рад, что наконец-то у них появилась возможность побыть вдвоем, и удивлен своей сдержанностью по отношению к Руису. Хозяйство Васкесов снова и снова очаровывало его. Рафаэль, глядя на Руиса, занятого непонятными ей вещами, постепенно оставила все сомнения: в реальности Руис Доминике принадлежал к миру, который был ей совершенно чужд. Лучше идти по накатанной дороге, не поддаваясь влиянию случайных безумных страстей, которые не принесут никаких плодов. И она предалась обдумыванию важных насущных вещей, вместо того чтобы плавать в радужных, но ненужных мечтах. Довольный и счастливый Жослин находился рядом с ней по-прежнему без тени таинственности. Чтобы полюбить его, Рафаэль должна была придать ему важность и величие, сделать его главным объектом этого праздника, который он ей, собственно говоря, и подарил.