Зарубежный детектив

Магистр Репка широко улыбнулся.
— Фамилию, имя, адрес!.. Боже, как вы все не умеете мыслить. Да я понятия не имею, как его звали и где он жил.
«Однако он сумасшедший, — подумал Кортель. — Без сомнения, сумасшедший».
— Но ведь вы обещали его опознать.
— Именно это я и хочу сделать, но вы меня постоянно перебиваете. Фамилия! Из всего, что следует знать о человеке, наименее важна фамилия! Вам важно поставить галочку, и конец делу. Ну что с того, что вы установите, что его звали, например, Земба, Бульва, Огурек, Пшетакевич или как-нибудь иначе? Вы напишете, что умер Пшетакевич, и не станете от этого ни на йоту умнее, но вернетесь в Варшаву с ощущением исполненного долга. Да, вы такой же, как и те, из районной милиции. А я вам в самом деле хочу сообщить об этом человеке кое-что любопытное...
Кортель закурил. Он уже знал, с кем имеет дело.
— Говорите.
— Угостите и меня сигареточкой, пожалуйста... Я редко курю, меня как-то не тянет к этому... Благодарю. Что это? Суперкрепкие с фильтром. Этого человека, извините, я встречал всего три раза, но разговаривал с ним подолгу. Он был от н и х...
Лицо магистра сделалось серьезным. Опираясь о полку со старыми книгами, мрачный и таинственный, с седой взлохмаченной шевелюрой, он напоминал средневекового алхимика на картинках из детских книг. Казалось, что через секунду он возьмет волшебную палочку и научит Кортеля, как превратить железо в золото.
— Выражайтесь, пожалуйста, короче, — сказал инспектор.
— Короче, короче! Я же сказал: от н и х. Вы, конечно, ничего не понимаете. Я долго взвешивал, стоит ли открывать тайну. Решил, что да. Вы должны найти убийцу...
— Этого человека зарезало поездом.
— Я знаю! — Магистр махнул рукой. — Это было убийство.
— Доказательства?
— А разве этого не достаточно, — удивился Репка, — что я говорю?.. Те, которые боятся людей, подобных этому человеку, имеют достаточно причин, чтобы убивать...
Кортель постепенно терял терпение: «Нечего было принимать всерьез этого человека. Только время потратил впустую. Хотя... до отхода поезда остается еще несколько часов, а разговор с Вальдемаром Репкой не лишен обаяния. По крайней мере, он человек с воображением...»
— Может, вы все-таки расскажете что-нибудь о «них», — сказал как можно мягче Кортель.
Репка кивнул годовой.
— Вы мне постоянно мешаете... Я знаю немного. Я даже не знаю точного названия их организации. Я только догадываюсь... Это скорее всего Общество по Производству Феноменов, — почти по слогам произнес он.
— Что это значит, черт возьми?
— Вы не понимаете? Производство феноменов. Время от времени в мире происходит нечто, что вы не можете объяснить, ваш так называемый научный аппарат, логика, безошибочная дедукция оказываются бессильными. Вы нанимаете местных Эйнштейнов и Шерлоков Холмсов. Но ответа не находите. Это вас мучит, лишает покоя. Вы говорите: статистика. Случайность. Но беспокойство не покидает вас.
— Например?
— Прожекторы, которые видели машинисты.
— Откуда вы знаете о прожекторах?
— Знаю, — таинственно бросил магистр. — Или взять, к примеру, «летающие тарелки»...
— Это не у нас.
— Зато у нас есть кое-что другое. Производители феноменов делают их лучше. А если и не делают лучше, мы, прошу прощения, слишком невосприимчивы к необычному. Привычка.
— Шутите.
— Общество по Производству Феноменов действует! — Магистр поднял указательный палец. — А не хотите ли вы посмотреть на свой огород? Сколько у вас дел, еще не закрытых? И хорошо, что они есть, — добавил он. — Если бы их не было, вас уничтожила бы собственная самоуверенность.
— Приведите, пожалуйста, примеры.
— Что касается примеров, — заявил Вальдемар Репка, — то, увы... Я и так вам много сказал. Подумайте сами и найдете. А этот человек, — он ткнул пальцем в фотографию, — был именно от н и х.
— Откуда вы знаете?
— Он сам мне говорил. Первый раз я видел его около года тому назад. Мы встретились в поезде Щецин — Старгард. Помню, ехали в пустом купе: он и я... За окнами ночь, только снопы искр от паровоза... Вдруг поезд остановился в чистом поле и стоял неизвестно почему, пожалуй, с полчаса...
— Бывает...
— Тогда он сказал: это моя работа. Он очень плохо выглядел, на нем были одни лохмотья... Плащ с разноцветными латками, рваный красный шарф. Дырявые ботинки и шляпа с порванными нолями. Он сказал, что по их указанию уже несколько месяцев ездит по стране. Ездит и присматривается: проектирует феномены. Меня это очень заинтриговало, и я обещал ему помочь... Он был у меня еще два раза... Один раз летом. Приехал в светлой одежде, побритый, чистый. Сказал, что предложил им перейти на массовое производство феноменов, но они не выразили согласия. Это изменило бы характер их деятельности. Стало быть, они хотели иметь феномены единичные...
— Какие?
— Это мое дело. Второй раз он был недавно, три-четыре месяца назад. Снова оборванный. Сестра накормила его ужином. Он говорил, что уже давно не мог ничего придумать, и поэтому о н и в претензии к нему... Что бы ни пришло ему в голову, все рушилось... Феномены создаются независимо от организаций...
— Бывает, — невольно улыбнулся Кортель. — А где же эта организация находится?
— Таких вопросов задавать не стоит, — ответил Репка. — А впрочем, я не знаю. Где-то в Польше. — Он встал. — Бедный человек, погиб под колесами, потому что машинист был таким равнодушным, что ему даже не захотелось остановить паровоз, когда увидел что-то необычное... Это ужасно! Видите, как это на самом деле ужасно! А вы остановили бы паровоз?
Кортель тоже встал. С него было достаточно. Во всей этой болтовне Репки только одно настораживало: откуда магистр знает о дорожных происшествиях?
Но и это вскоре выяснилось. Инспектор попрощался с Репкой, пообещав информировать его о ходе следствия. Когда он был уже за дверями, то внезапно натолкнулся на пожилую высокую женщину, несколько похожую на магистра; на широком лице ее блуждала несмелая улыбка.
— Пан был у нас?
— А вы сестра пана Репки? — ответил он вопросом на вопрос. Кортель представился и сказал о цели своего визита. Она провела его на чердак и усадила на шаткий стульчик.
— Вы знаете, с ним все хуже с каждым разом, — сказала женщина. — Целыми часами разговаривает сам с собой. Что-то выписывает из книжек, а потом эти листы рвет и сжигает. Мне очень тяжело; я думаю, что его опять придется поместить в Творки.
Кортель показал ей фотографию погибшего мужчины.
— Вы видели его когда-нибудь?
Она отрицательно покачала головой.
— А вы не угощали ужином кого-нибудь похожего на него?
— Пан инспектор, к нам уже с год как никто не приходит. Разве что один машинист-железнодорожник, которого брат знает еще со времен войны, забежит иногда, поговорят они немного, и он уйдет. Люди обходят стороной наш дом...
— Машинист, — повторил Кортель. Теперь ничего не было удивительного в том, что магистр Вальдемар Репка знал о происшествиях на участке Варшава — Щецин.
Кортель распрощался. Осторожно, держась за перила, он сходил с лестницы. Его пребывание в Старгарде ничего не дало следствию. Может, Беганьский специально подшутил над ним? Старина, мол, не будь таким дурачком, как этот магистр!
Через два часа он уже сидел в скором поезде, следующем в Варшаву.
Когда Кортель пришел в свою холостяцкую квартиру на улице Коперника, зазвонил телефон. Он взял трубку. Звонила Бася.
— Как хорошо, что ты дома! — услышал он ее голос. — Мне надо обязательно тебя увидеть. Приходи сегодня вечером...
Кортель сказал, что придет, и положил трубку.
Он почувствовал облегчение.
  
VIII
 
В комендатуре инспектора ждал инженер Ладынь. Он нервно ходил по коридору, куря сигарету за сигаретой.
Инженер был низкого роста, одет с несколько крикливой элегантностью: светлый летний костюм, цветной галстук, цветной платочек в кармане пиджака. Лицо одутловатое. Большие серые глаза смотрели беспокойно.