Чрезвычайные обстоятельства

Не обращая на нее внимания, он распахнул дверь.
— Погоди...
Он вдруг остановился. А в следующую секунду она увидела на пороге двух женщин.
Кристин стояла неподвижно с поднятой рукой, чтобы взяться за ручку, и с вытаращенными глазами.
Холодный взгляд другой женщины обегал беспорядок в одежде Сэм. Она повернулась к Брэду.
— О, Брэд! — трагическим голосом произнесла Хизер. — Как ты мог!
 ГЛАВА ДЕСЯТАЯ 
— Все проблемы, связанные с антимонопольным законодательством, улажены, и сегодня нужно провести заключительную проверку документов. Выплаты можно начать со следующей недели. — Джордж Йорита открыл папку и просмотрел содержимое. — Я поручил Льюису разработать схему выплат в зависимости от стажа работы и заработной платы. Выходит в среднем по 58 тысяч на каждого и... Господи, Брэд, что это с тобой?
Брэд оторвал взгляд от окна в своем кабинете и аварии на автостраде 405, от которой его отделяли двадцать этажей, взглянув через плечо на своего делового партнера и друга.
— Ничего.
Джордж презрительно фыркнул, бросая папку на стол Брэда. Бумаги выскользнули и пролетели по полированному дубовому столу, пока не наткнулись на основание позолоченной статуэтки.
— Да брось. Я уже трижды побывал у тебя в кабинете, а ты хоть бы раз взялся полировать свой кубок. Так в чем дело? Проблемы с невестой?
Брэд оставил без внимания саркастическую интонацию, с которой было произнесено последнее слово.
— С Хизер все отлично. — Он спокойно посмотрел на друга. — Я знаю, что делаю, Джордж.
— Да уж, — тот направился к двери, но замешкался. — Может, надо было просто открыться ей.
Джордж вышел, а Брэд вздохнул. Они с Джорджем старые друзья. Соревновались в школе за лучшие оценки по математике и очки в теннисе. Они были обычными подростками, не всегда облекавшими свои чувства в слова, однако беседовали о девчонках. У Джорджа было несколько коротких связей до того, как он женился на Лоре. Брэд любил и уважал его, но на этот раз Джордж ошибался...
Взгляд Брэда вновь обратился к окну. Где-то далеко внизу «скорая» спешила к месту аварии, обгоняя еле ползущие машины. Звук сирены приглушался толстым стеклом.
Такой же сигнал тревоги прозвучал в его голове, когда он вошел в свадебный салон прошлым вечером. Увидев Сэм в этом прозрачном платьице, ощутив ее аромат, он понял, что попал в беду. Он беспечно не внял своим предчувствиям, уверяя себя, что сумеет держать себя в рамках, можно не сомневаться, и чуть не сорвался. Он знал, что не надо целовать ее. Не в этот раз и, уж во всяком случае, не так. Но не смог устоять. Ему хотелось поцеловать ее с тех самых пор, когда ей было четырнадцать, и прошлой ночью наконец ему выпал шанс. Кто бы стал винить его в том, что он ухватился за него обеими руками?
Он помнил их первую встречу, словно это было вчера. Он уже было хотел послать этого осла Пита Митчела в двух словах точно по адресу, когда внезапно влетела она, ощетинившись, как малютка дикобраз. Он видел лишь ее спину и непослушный черный «конский хвост», когда она налетела на Пита, обозвав того нахалом и забиякой.
Пит тихо ретировался, а Брэд, раздосадованный ее вмешательством, чуть было не послал ее домой, к своим куклам, как она повернулась и улыбнулась ему. И у него отчего-то сжалось сердце. Она была чертовски хороша. В больших зеленых глазах были золотистые искорки, бледную кожу усыпали веснушки, точно жженый сахар. Ее макушка с взъерошенными кудрями едва доходила ему до плеча, однако из-под формы капитана болельщиков виднелись поразительно длинные ноги и чертовски миленькие грудки. В свои семнадцать, все еще во власти гормонов, он тут же завелся, но ему хотя бы хватило ума скрыть это, уж больно она казалась юной.
Что и подтвердилось, когда он узнал, что ей четырнадцать. Он был полон решимости не замечать ее, но она, будто мошка, так и вертелась перед глазами. Задерживалась у его шкафчика, плюхалась рядом за обедом, плелась следом, возвращаясь домой из школы, болтая о школьных делах, своих приятелях и родных. Она вызвала у него улыбку, впервые после гибели родителей и Молли.
Он позволил себе так расслабиться, что как-то поведал Сэмми о своей маленькой сестренке. Молли была на шесть лет моложе. Обычно он терпимо относился к тому, что она ходит за ним хвостом, но однажды утром, после бессонной ночи, проведенной за подготовкой к выпускному по математике, терпение его лопнуло, и он рявкнул, чтобы она сгинула с глаз долой. Через несколько часов директор со слезами на глазах вошла в его класс и попросила его пройти в ее кабинет.
Он тогда не плакал, не плакал и тогда, когда рассказывал Саманте, хотя она и ревела за двоих. Но в ту ночь, когда он вернулся к бабушке и лежал в темноте на своей жесткой узкой кровати, комок в горле, стоявший там все эти шесть месяцев, начал расти и рос до тех пор, когда уже нечем стало дышать и из груди не вырвалось хриплое рыдание. А затем еще и еще, пока лицо и подушка не стали совсем мокрыми от слез. Потом слез уже не было, он чувствовал себя измученным, но спалось ему в ту ночь лучше, чем когда-либо за долгое время, а проснулся он, чувствуя облегчение, безнадежно, бесповоротно влюбленным в Сэмми.
Брэд пытался уверить себя, что она напоминает ему сестренку, и держался с ней соответственно. Но сокровенным уголком души понимал, что ждет, когда она подрастет, чтобы жениться на ней.
Но все складывалось не так, как задумывалось. В ближайшие за тем годы разошлись ее родители, ее сестра поспешно вышла замуж, отец ее ушел в мир иной. Стечение обстоятельств работало против него, формируя в ней крайне настороженное отношение к мужчинам. Она меняла парней, точно платья. И бросала каждого, кто проявлял настойчивость. И Брэд понимал, что стоит лишь заикнуться о чем-то большем, чем просто дружба, и его постигнет та же участь. Нужно лишь проявить терпение, думал он. Своенравие ее пройдет, и у него появится шанс.
Но, к его отчаянию, ее вполне устраивали дружеские отношения, и она по-прежнему уклонялась от более близких отношений, от всего, что хотя бы в малейшей мере предполагало чувственные отношения. Он ждал, пока уже стало невмоготу, и тогда начал искусную кампанию, чтобы исправить сложившееся положение.
То обняв как бы невзначай, то погладив, он пытался сломить ее сопротивление, вызвать ответные чувства к себе. Это и вправду сработало — настолько, что он купил дом и пригласил ее посмотреть. Он надеялся, что ей понравится. Так оно и случилось, это было видно по ее глазам.
Но несколько дней спустя она уехала в Нью-Йорк.
Он решил умыть руки, заняться своей жизнью. Создал свое дело, встречался с другими женщинами. Уверял себя, что с ней уже кончено, что сумел заставить себя разлюбить ее. Да, как же!
Прошлой ночью она поцеловала его, ответила ему так, как ему мечталось. Целовать Сэмми, касаться ее было подобно разряду молнии, выбивающему предохранитель.
Трудно было представить что-нибудь обиднее, бессердечнее ее слов. Слава богу, Хизер появилась как раз вовремя. Она была актрисой. Он объяснил ей ситуацию. Она уверяла, что поняла его. Она была поразительной — добрая, сочувствующая и невероятно добродушная.
Надо бросить заниматься самообманом, бросить прикидываться, что ему доступно все, что только пожелает. В жизни все не так, и ему надо бы знать это лучше других.
Пора посмотреть фактам в лицо и задуматься о будущем. Сэм никогда его не полюбит. Нужно забыть о ней.
Раздался телефонный звонок. Он взял трубку и услышал голос своего помощника.
— На проводе Саманта Джиллеспай, — сообщила ему Мэрилин. — Будете говорить с ней?
Брэд уставился на мерцающий огонек. Уверена, ты найдешь еще кого-нибудь со временем.
— Нет, — хрипло ответил он. — Скажите, что я занят.
Он положил трубку и уткнулся взглядом в папку, пробегая глазами по колонкам цифр. Вновь раздался звонок.
— Да? — резко ответил он.
— Извините, — сказала Мэрилин, — но мисс Джиллеспай просила меня передать вам, что хочет встретиться с вами в ресторане напротив в полдень. Сказала, что будет ждать вас.