Полное собрание стихотворений под ред. Фридмана

1804 или 1805 
Перевод 1-й сатиры Боало. Название оригинала — «Adieux d’un poète à la ville de Paris». Впервые — Соч., т. 1, стр. 19—23в, где дано по СТ. Батюшков очень далеко отошел от текста Буало, перенес место действия из Парижа в Москву и ввел образы, связанные с русским бытом, в частности образ светского карьериста Сплетнина. Резкое осмеяние барской Москвы в дальнейшем прозвучало у Батюшкова в сатирическом очерке «Прогулка по Москве» (Соч., т. 2, стр. 19—34), а слова героя сатиры, поэта Дамона, о том, что он хочет «бежать» из Москвы и «притаиться» «в тихом уголке», предвосхитили финал последнего монолога Чацкого из грибоедовского «Горя от ума» («Вон из Москвы!..» и т. д.). Батюшков в 1805 г представил свой перевод сатиры Буало в «Вольное общество любителей словесности, наук и художеств», чтобы вступить в его члены (см. нашу статью «Батюшков и поэты-радищевцы». — «Доклады и сообщения филологического факультета Московского государственного университета», 1948, вып. 7, стр. 43). 
Боало — Буало Никола (1636—1711), французский поэт и теоретик литературы, крупнейший представитель классицизма. 
Диоген (ок. 404—323 до н. э.) — древнегреческий философ, отказавшийся от жизненных удобств и, по преданию, живший в бочке. 
Железный век — популярный образ из поэмы древнегреческого поэта Гезиода (VIII—VII вв. до н. э.) «Труды и дни», символизирующий падение нравов и культуры. Он использован Батюшковым и в «Видении на берегах Леты». 
Меценат (между 74 и 64 — 8 до н. э.) — римский государственный деятель, имя которого стало обозначать покровителя искусств и наук; Меценат часто удерживал императора Августа от смертных приговоров. 
Илья гремит над нашими главами. Речь идет о библейском пророке Илье, который, согласно преданию, ездил по небу на огненной колеснице и мог вызывать грозу. 
 
К Филисе: 
Подражание Грессету 
("Что я скажу тебе, прекрасная...") 
Qu’heureus est le mortel qui, du monde ignoré, 
Vit content de lui-même en un coin retiré, 
Que l’amour de ce rien qu’on nomme renommée 
N’a jamais enivré d’une vaine fumée... 
Блажен смертный, который, неведомый миру, живет, довольный самим собой, в укромном уголке, которому любовь к тому тлену, что зовется славой, никогда не кружила головы своим суетным угаром (франц.). — Ред. 
Что скажу тебе, прекрасная, 
Что скажу в моем послании? 
Ты велишь писать, Филиса, мне, 
Как живу я в тихой хижине, 
Как я строю замки в воздухе, 
Как ловлю руками счастие. 
Ты велишь — и повинуюся. 
Ветер воет всюду в комнате 
И свистит в моих окончинах, 
Стулья, книги — всё разбросано: 
Тут Вольтер лежит на Библии, 
Календарь на философии. 
У дверей моих мяучит кот, 
А у ног собака верная 
На него глядит с досадою. 
Посторонний, кто взойдет ко мне, 
Верно скажет: «Фебом проклятый, 
Здесь живет поэт в унынии». 
Правда, что воображение 
Убирает всё рукой своей, 
Сыплет розаны на терние, 
И поэт с душой спокойною 
Веселее Креза с золотом. 
Независимость любезную 
Потерять на цепь золочену!.. 
Я счастлив в моей беспечности, 
Презираю гордость глупую, 
Не хочу кумиру кланяться 
С кучей глупых обожателей. 
Пусть змиею изгибаются 
Твари подлые, презренные, 
Пусть слова его оракулом 
Чтут невежды и со трепетом 
Мановенья ждут руки его! 
Как пылинка вихрем поднята, 
Как пылинка вихрем брошена, 
Так и счастье наше чудное 
То поднимет, то опустит вдруг. 
Часто бегал за фортуною 
И держал ее в руках моих: 
Чародейка ускользнула тут 
И оставила колючий терн. 
Славу, почести мы призраком 
Называем, если нет у нас; 
Но найдем — прощай, мечтание! 
Чашу с ними пьем забвения 
(Суета всегда прелестна нам), 
И мудрец забудет мудрость всю. 
Что же делать нам?.. Бранить людей?.. 
Нет, найти святое дружество, 
Жить покойно в мирной хижине; 
Нелюдим пусть ненавидит нас: 
Он несчастлив — не завидую. 
Страх и ужас на лице его, 
Ходит он с главой потупленной, 
И спокойствие бежит его! 
Нежно дружество с улыбкою 
Не согреет сердца хладного, 
И слеза его должна упасть, 
Не отертая любовию! 
Посмотри, Дамон как мудрствует: 
Он находит зло единое. 
«Добродетель, — говорит Дамон, — 
Добродетель — суета одна, 
Добродетель — призрак слабых душ. 
Предрассудок в мире царствует, 
Людям всем он ослепил глаза». 
Он недолго будет думать так, 
Хладна смерть к нему приближится: 
Он увидит заблуждение, 
Он увидит. Совесть страшная 
Прилетит к нему тут с зеркалом; 
Волоса ее растрепаны, 
На глазах ее отчаянье, 
А в устах — упреки, жалобы. 
Полно! Бросим лучше дале взгляд. 
Посмотри, как здесь беспечная 
В скуке дни влечет Аталия. 
День настанет — нарумянится, 
Раза три зевнет — оденется. 
«Ах!.. зачем так время медленно!» — 
Скажет тут в душе беспечная, 
Скажет с вздохом и заснет еще! 
Бурун ищет удовольствия, 
Ездит, скачет... увы! — нет его! 
Оно там, где Лиза нежная 
Скромно, мило улыбается?.. 
Он приходит к ней — но нет его!.. 
Скучной Лиза ему кажется. 
Так в театре, где комедия 
Нас смешит и научает вдруг? 
Но и там, к несчастью, нет его! 
Так на бале?.. Не найдешь его: 
Оно в сердце должно жить у нас... 
Сколько в час один бумаги я 
Исписал к тебе, любезная! 
Всё затем, чтоб доказать тебе, 
Что спокойствие есть счастие, 
Совесть чистая — сокровище, 
Вольность, вольность — дар святых небес. 
Но уж солнце закатилося, 
Мрак и тени сходят на землю, 
Красный месяц с свода ясного 
Тихо льет свой луч серебряный, 
Тихо льет, но черно облако 
Помрачает светлый луч луны, 
Как печальны вспоминания 
Помрачают нас в веселый час. 
В тишине я ночи лунныя 
Как люблю с тобой беседовать! 
Как приятно мне в молчании 
Вспоминать мечты прошедшие! 
Мы надеждою живем, мой друг, 
И мечтой одной питаемся. 
Вы, богини моей юности, 
Будьте, будьте навсегда со мной! 
Так, Филиса моя милая, 
Так теперь, мой друг, я думаю. 
Я счастлив — моим спокойствием, 
Я счастлив — твоею дружбою...