Сломанные побеги

— Не ожидал услышать от тебя таких слов.
— А тебе они не нужны. Ты сам о себе все знаешь. К тому же я не люблю делать комплименты и выслушивать их тоже. От них всегда несет фальшью. Я не верю в сладкие речи. У меня был мужчина, которого я любила. Старая, поросшая быльем, история. Но я никогда ему не говорила о своих чувствах. Язык не поворачивался. Кому надо, тот сам все увидит. Чувства очень трудно скрывать.
— Самые лучшие отношения основаны на лжи и обмане. Поскольку этим они всегда кончаются, логично с этого и начинать.
2.
Редактор стоял у окна, держа руки за спиной и с интересом наблюдая, как два черных ворона раздирают на куски пойманную крысу. Кажется, эта картина ему нравилась.
Метелкин сидел за столом и покорно ждал. Прошло какое-то время, и редактор вернулся на свое место.
— Вы знаете, Евгений, я поймал себя на мысли, что не могу дать характеристику Лене Новоселовой. Активность ее не подвергается сомнению. Характер жесткий и талант есть. Но назвать ее цельной натурой я не могу.
— Свою карьеру она начинала с вашей газеты?
— До приезда на Урал она печаталась в Питере, будучи еще студенткой. Карьеру в таких изданиях, как наше, не делают. Не хватит размаха. Работала год, искала свою нишу, бралась за все, но резких скачков не происходило. И вот однажды она пришла ко мне и сказала:
— Сергей Алексеевич, у меня есть достоверные данные о том, что руководитель леспромхоза беглый зек. Двадцать четвертого января тысяча девятьсот семьдесят восьмого года из колонии строгого режима сбежали три головореза. Один из них ныне и руководит леспромхозом. Курбатов Илья Данилович. Второго беглеца зовут Чигарев Федор Степанович. Он выбился в мэры Тюмени. Третий Лобзарь Василий Иннокентьевич. Занимается добычей и огранкой изумрудов. Что будем делать?
От такого заявления у меня волосы встали дыбом.
— У тебя есть доказательства?
— Я их найду, если вы дадите добро.
— С семьдесят восьмого года прошло двадцать с лишним лет. Даже если ты права, то мы ничего сделать не сможем. Представляешь себе, как мы будем выглядеть, обвинив высокопоставленных, всеми уважаемых людей в том, что они беглые бандиты?
— Но вам неизвестно, что леспромхоз гонит лес в Китай. Разграбление народного состояния. У Курбатова все схвачено. С его группировкой боятся связываться. Он же, по сути, бандит. Тут и доказывать ничего не надо. Чигарев превратил Тюмень в рассадник преступности. Все руководящие посты в городе, включая милицейские, занимают коррупционеры и па-
ханы. А Лобзарь занимается незаконной добычей минералов. Все знают о подпольных мастерских. Он держит в кулаке все копи по добыче изумрудов и аметистов. Государству сдает только берилл. И вы их называете уважаемыми людьми?
— Пустая затея. Нас сотрут в порошок.
Так состоялся наш первый и последний разговор, где она проявила свой характер. Она ушла от нас в другую редакцию. Через год появилась серия статей о леспромхозе. Но имя Курбатова не задевали. Правильный ход. Курбатова обвиняли в халатности. Мол у него такое творится под носом, а он не видит. Первые пять статей были подписаны Фаиной Шмель, шестая опубликована под ее собственным именем. Шума девочка наделала много. Выход статей подгадали к приезду в город представителя президента по Уральскому округу. Скандал сотряс город. Курбатова арестовали. Следствие до сих пор не закончено. Лена исчезла. Через пять месяцев подобный скандал прогремел в Екатеринбурге. И опять из-за серии статей. Стандарт: пять плюс одна под своим именем.
В Тюмени посадили двенадцать высокопоставленных работников МВД. Мне трудно судить, но история похожа, на сговор. Мэр Чигарев содействовал следствию и помогал прокуратуре. В итоге и он исчез. Возможно, сбежал. Тех ли милиционеров посадили в Екатеринбурге? Странно и то, что прокуратура допустила Лену к следствию, и она посещала арестованных в СИЗО. Опасная затея заходить в клетку с тиграми. Пожалуй, единственный случай, когда Фаина Шмель, она же Елена Новоселова, не исчезла из города после серии своих статей. Зачем ей светиться? Ведь в лицо ее знают единицы. И что она хотела выведать у арестованных? Никто из них руководителя копей не сдал, все получили сроки. Кстати, один майор сбежал во время этапа. Вот его ей стоит бояться. Он-то ее видел и наверняка запомнил.
— А вам не приходило в голову, что у Новоселовой есть осведомитель? Маловероятно, чтобы молодая девушка беспрепятственно проводила следствие в течение полугода и публиковала разоблачительные статьи? При этом на нее никто не подавал в суд за клевету. Значит, приводились неопровержимые факты. Можно ли в одиночку и в короткие сроки собрать факты, если тебе их не подносят на блюдечке. Я знаю, как нелегко бывает докопаться до элементарней истины.
— Согласен. Так думаете не только вы, по и многие следователи. Только нет никаких доказательств.
— Скандалы коснулись Екатеринбурга, Челябинска, Кургана, Тюмени. Если следовать логике, то осведомитель связан с тремя группировками. А это лишь доказывает, что связь между Курбатовым, Чигаревым и Лобзарем существует.
— И здесь я с вами спорить не стану. Я делал запрос в колонию. Мне пришло подтверждение. Факт побега имел место. Но в семьдесят восьмом сбежало шесть человек, а не трое. Двоих потом нашли убитыми. Свои же прикончили. Ушли четверо. Их фамилии у меня где-то записаны. Мои ребята пытались проследить их путь. Ничего не получилось. Следы затеряны. Утверждать, будто кто-то из бандитов взял фамилию Курбатов, например, мог только свидетель побега или человек, к которому бандиты пришли, и он помог им сменить документы. Кто-то свой. Но зачем ему понадобилось раскрывать тайну спустя четверть века? Неоправданный риск. Свидетеля уберут, а результатов он не добьется. И зачем раскрывать тайну двадцатипятилетней девчонке без имени и связей:
— В то время ей не было и двадцати трех.
Метелкин поерзал на жестком стуле и продолжал рассуждать.
— Меня еще один факт очень беспокоит. Во всех этих историях много трупов. Большинство из них находит сама Новоселова, но милиция ее ни в чем не подозревает. А если она сама причастна к убийствам?
Редактор, умудренный опытом, пожилой человек был медлительным, говорил тихо, неторопливо и Метелкину все время казалось, будто он все знает, по не хочет откровенничать с посторонним человеком.
— Вряд ли Лена пойдет на убийство. Умышленное. Я думаю, что помимо осведомителей у нее есть и покровители. Кто-то защищает ее позицию и считает ее правильной. Воевать в одиночку против такой силы невозможно. Участвовать в преступлениях не имело смысла. Можно поступить проще. Натравить главарей друг на друга и те сами начнут истреблять один другого.
Метелкина осенило.
— Гениальный ход. Лена Новоселова всего лишь марионетка. Организатор скандалов. На нее можно списать все провалы. На самом деле кашу заварил кто-то четвертый, близкий к трем группировкам. Возможно тот самый зек, о котором девушка промолчала. Он мутит воду в пруду. Мстит за свою неустроенность. Девчонка ему нужна для отвода глаз. А он методично натравливает одного главаря на другого. Вспомните. Бежало шесть человек, двоих убили в пути. Вам она рассказала о троих, а где четвертый? Простая арифметика.
— Интересная версия. Но вряд ли мы с вами докопаемся до истины. Тем более, что вы утверждаете, будто Лена Новоселова исчезла. Я мало в это верю. Она затаилась. Один под следствием, но двое других исчезли. В бегах.
— Главное сделано. Все трое из друзей превратились во врагов. Ей не дотянуться до их горла. Теперь пусть сами друг друга передушат.
Метелкин помолчал, потом спросил:
— Вы же должны о ней знать больше остальных, как первый работодатель. Или, если угодно, основной.
— Мы уничтожили се личное дело. Но я и так помню ее биографию. Родилась в Екатеринбурге, тогда еще Свердловске, в семьдесят восьмом году. Об ее отце ничего не известно. Мать работала ювелиром. Тогда эта профессия была в большом почете. Потом переехали в Якутию. Мать пригласили на более престижную работу. С изумрудов она перешла на якутские алмазы и стала экспертом. Дочка растет, учится очень хорошо. Кончает школу с медалью. Едет учиться в Ленинград. Во время учебы у нее умирает мать. Оканчивает институт и возвращается на Урал. Филолог с высшим образованием. Сначала Лена работала в нескольких издательствах одновременно. Нигде не прижилась. Независимая журналистка с амбициями. Работала только по договорной системе. Сегодня здесь, а завтра там. Не замужем. Ничего особенного, обычная биография. Таких тысячи. Сейчас ее имя известно всему Уралу. Вряд ли кто-то решится убить ее открыто. Скандал будет не меньший, чем те, что устраивала она сама. Прикончить по-тихому и закопать в тайге, — дело другое. Но нужно ли?