Цвет небес (ЛП)
— Домой?
Я кивнула, намереваясь скрыть тот факт, что как только в голову закрадывалась мысль о возвращении на Вашингтон-сквер, мои внутренности сжимались от ужаса.
Жизнь там была мучительной.
— Ну… — Кэтрин запнулась. — Когда у тебя есть жизнь, к которой необходимо возвращаться…
— У меня? — горько фыркнула я. — Боюсь, у меня и жизни-то особо нет, неважно, здесь или в другом месте.
О боже, неужели я и вправду произнесла это вслух? Как настоящая плакса.
— Твоя дочь… — сочувственно кивнула она. — И муж. Мне очень жаль, Софи.
Она знала обо всём.
Я глубоко вдохнула и выпустила воздух, и испытала благодарность хотя бы за то, что мне не придется объяснять, почему моя жизнь напоминает потерпевший крушение поезд.
И как приятно встретить человека, который говорит правду, а не притворяется, что всё хорошо, когда на самом деле это не так.
Я опустила глаза на влажную землю сада.
— Очевидно, мама рассказывала вам о постигших меня неудачах.
— Неудачах. Чертовски незначительное слово для описания того, что тебе пришлось пережить. — Она сняла шляпу. — И да, матери всегда следят за тем, что происходит в жизни их детей. Как и бабушки.
Я грустно улыбнулась:
— Об этом мне не известно. Я никогда не знала ни одной из своих бабушек. Обе умерли ещё до моего рождения.
— У тебя же есть сестра, верно?
— Да.
— И вы с ней близки?
— Да.
— Тогда это можно считать благословением.
Я просто кивнула.
Мы тихо постояли несколько секунд, греясь на солнышке, а затем пошли дальше по двору. Кэтрин показала мне грядку, которую собиралась засадить ревенем.
— Думаешь, ты когда-нибудь вернешься к работе? — спросила она. — Я раньше читала твои статьи в «Нью-Йоркере». Ты отлично пишешь.
Я удивилась, услышав эти слова. Прошли годы с тех пор, как кто-то упоминал мою работу.
— Спасибо. Лестно слышать такие слова. — Я замолчала. — Забавно… Иногда кажется, что я жила в чьей-то чужой сказке. — Потому что та жизнь была другой, и теперь ушла навсегда. — По правде говоря, — призналась я, — я не чувствовала себя готовой вернуться к работе или вообще чем-то заняться. С тех пор как Меган…
Кэтрин коснулась моей руки:
— Я прекрасно понимаю тебя, Софи.
— Правда? — Я вглядывалась в её глаза в поисках ответов. — Майкл был готов сразу же двинуться дальше. Он хотел ещё одного ребенка. Говорил об этом прямо перед смертью Меган. Я помню, как гадала, есть ли у него сердце. Спрашивала себя: «Кто этот мужчина, за которого я вышла замуж?», но теперь задумываюсь о том, что, может быть, именно у меня не было сердца? Что оно умерло вместе с Меган, потому что тогда я совсем замкнулась в себе. Я не виню Майкла за то, что он ушёл.
Слова лились слишком быстро. Они были похожи на мелкие шарики, разлетающиеся в разные стороны. Мне хотелось броситься за ними вдогонку.
В этот момент с другой стороны улицы раздался крик мамы:
— Привет!
— Доброе утро! — Кэтрин многозначительно посмотрела на меня, и я поняла, что она услышала всё, о чем я говорила, и считает это нормальным. И всё будет хорошо.
Она помахала маме.
— Я как раз показывала Софи мои цветы!
Пытаясь взять себя в руки, я посмотрела на землю. «Цветы, как же».
— Не думаю, что она поняла, какие из них какие, — усмехнувшись, добавила Кэтрин.
— Поняла? — рассмеялась я. — Неужели их так сложно различить?
Кэтрин обняла меня за талию и нежно прижала меня к себе.
— Цветы могут многому научить нас, особенно когда невидимы, как эти, которые прячутся в земле. — Она вывела меня со двора на улицу. — А теперь возвращайся к маме. Она давно тебя не видела, а я знаю, как она скучала по тебе. Но, пожалуйста, приходи повидаться со мной попозже. Мне бы хотелось ещё раз поговорить с тобой. Или, если хочешь, могу просто выслушать тебя. У меня это хорошо получается. На самом деле, если ты не возражаешь, мне бы не помешала помощь в пересадке кустов.
Я засмеялась и кивнула, а затем оглянулась на маму, которая стояла на веранде в голубом платье, которое я помнила с детства. Оно давно вышло из моды, но я оценила мамину попытку вернуть меня в прошлое с помощью таких мелочей как розовый купальный халат с помпонами и это платье.
«Надо сказать, я еще не рассказала то, что тебе действительно нужно знать, и эти факты никак не связаны с твоим отцом».
Внезапно мне захотелось поскорее дослушать историю до конца и узнать тайну, которую мама обещала раскрыть. Возможно, это знание поможет мне выбраться из темной пещеры, в которой я спряталась, обратно в тот мир, где когда-то я была счастливой и деятельной.
Сейчас сложно представить себе подобное, но было время, когда я наравне со всеми крутилась в колесе жизни. Точнее, я мчалась на нем как на американских горках в парке развлечений. Это не было сказкой.
А главное — я пережила самый худший кошмар. Я всё ещё была здесь. Меган продолжала верить в меня. Она знала, что я смогу всё исправить. Хотела, чтобы я так и сделала.
И поэтому я пошла вперед, ощущая обнадеживающую уверенность, какой давно не испытывала. Я перешла улицу и приблизилась к воротам, не сводя глаз с мамы, и мое сердце начало биться в воодушевленном любопытством ритме.
Глубокое синее море
Глава 32
Кора.
Было начало октября 1968 года, когда гигантская волна обрушилась на прибрежную полосу моей жизни, навсегда изменив моё будущее.
Мне только что исполнилось двадцать, и я училась на втором курсе колледжа Уэллсли [18]. Мы с Питером до сих пор были вместе. Он работал на целлюлозно-бумажном комбинате отца в Огасте и постепенно готовился возглавить компанию, когда придет время.
В последний год учебы в старшей школе я подала заявления в несколько колледжей страны, и по результатам аттестата и волонтерской работы меня зачислили в Уэллсли на полную стипендию. Я была так счастлива, когда распечатала письмо из этой известной школы и прочла написанное. Верила, что поступление в колледж станет моим самым большим достижением в жизни.
Но все получилось не так. В будущем меня ждало нечто намного более важное, но я пока об этом не догадывалась. Мне было всего двадцать лет.
Два года я изучала мировую культуру и гуманитарные науки, уделяя особое внимание Африке, Латинской Америке и Азии. Прошла курсы по межкультурным связям в области семьи, пола, закона и экономики, и осенью шестьдесят восьмого полным ходом продвигалась к научной степени в области культурной антропологии.
Я совершенно не знала, куда заведет меня жизнь после получения диплома. Большинство девушек в Уэллсли вскоре после выпуска выходили замуж. Некоторые заключали весьма впечатляющие союзы, поскольку в то время первоочередным желанием любой девушки моего возраста было выйти замуж и создать семью.
Возможно, именно поэтому в последний год учебы я пребывала в смятении. Я была не совсем уверена, что готова встать на этот путь.
***Помню, как одним дождливым вечером вторника я сидела за столом в своей комнате в общежитии и смотрела в раскрытый передо мной учебник. Но я не могла сосредоточиться на занятиях, а все мельком бросала взгляды на окно, где сверкающие капельки ударялись о стекло и стекали чистыми прозрачными ручейками на каменный карниз. От пронзительного ветра дребезжали стекла, а с деревьев срывались листья.
Сидя там при тусклом свете мигающей настольной лампы и наблюдая за разбушевавшейся стихией за окном, я погрузилась в задумчивость. Я думала о Питере. Конечно, я скучала по нему, но в то же время перед глазами, как на экране, мелькали тревожащие кадры традиционной семейной жизни.
Свадебное платье. Трехъярусный торт. Готовка, уборка, глажка, стирка, подгорелая курица на сковороде…