Цвет небес (ЛП)

— Нет. Я рада, что ты приехал. Я столько раз думала о тебе все эти годы, хотя и пыталась выбросить эти мысли из головы. Я гадала, как ты там, и надеялась, что ты счастлив. Так ли это? За исключением неустроенности, ну ты понимаешь. 
Он внимательно посмотрел на меня. 
— Хочешь услышать правду? 
Я кивнула. 
— Тогда я скажу «нет». Я никогда не был по-настоящему счастлив. 
Его ответ уязвил меня. 
— Почему нет? 
— Слишком о многом сожалел. 
Я скованно сглотнула. 
— Как и я. 
Он окинул меня долгим взглядом, словно понимая, о чем я говорю, но это было бесполезно, потому что с этим ничего нельзя было поделать. 
Было ли это правдой? Неужели с сожалениями никак нельзя справиться? 
Мы сидели и в молчании доедали свои блюда, а на улице продолжался дождь. 
— У тебя есть девушка? — спросила я, когда музыка затихла. Вопрос был откровенным, но мне хотелось узнать ответ. 
— Было несколько за все эти годы, — сказал Мэтт. — Но ничего такого, о чем можно было написать домой. А вы с Питером вместе уже довольно долго. 
— Да. — Я помолчала. — Он ждет, пока я окончу колледж и приеду домой, чтобы мы смогли пожениться. 
Мэтт склонил голову набок. 
— Вы помолвлены. Официально? 
Ещё один смелый вопрос. 
— Нет, неофициально. У меня нет кольца на пальце, по крайней мере, пока, и я ещё не уверена, что так будет правильно. 
— Ты его любишь? 
Я тяжело сглотнула. 
— Конечно. Мы же говорим о Питере. 
Мэтт кивнул, затем залез в карман за мелочью, встал и подошел к музыкальному автомату. 
Я наблюдала, как он идет по пабу, а затем останавливается перед списком песен. Пока он стоял, я внимательно оглядела его сверху вниз, от широких плеч под черной кожаной курткой до узких бедер в свободных выцветших голубых джинсах. Он был, как всегда, красив. Я не могла отвести от него глаз. 
Он кинул пару монет в прорезь, и они со звоном упали внутрь автомата. Я закрыла глаза и услышала звук меняющейся пластинки и прикосновение иглы проигрывателя и блестящему черному винилу. Заиграла песня «Дым застилает глаза» . 
Когда я снова открыла глаза, Мэтт стоял передо мной и протягивал мне руку. 
— Потанцуй со мной. 
Вынужденная встать, я проследовала за ним на крохотную танцевальную площадку. В баре теперь никого не осталось, кроме того самого пожилого мужчины со стаканом виски. 
Сердце гулко забилось, когда Мэтт обнял меня за талию и взял мою руку в свою, прижимая меня к груди. Он осторожно сделал шаг вперед, и я почувствовала, как по венам заструилась горячая кровь. Я старалась запомнить все свои ощущения — текстуру его мягкой кожаной куртки, которую ощущала под пальцами, лежащими на его плече, жесткость волос, щекотавших мои губы. 
Мы медленно двигались в ритме музыки. Никто из нас не вымолвил ни слова, пока песня не кончилась, и автомат не щелкнул, меняя пластинку. 
Мы разомкнули объятия. 
— Правда в том, — сказала я, — что я даже не уверена, что хочу замуж. По крайней мере, пока что. Есть столько всего, что я хочу попробовать. Не думаю, что готова прямо сейчас стать женой. 
— Кора. — Он внимательно изучал меня взглядом. — Выйдешь ли ты замуж завтра или через десять лет, ты никогда не будешь просто женой. Ты навсегда останешься собой. 
Я улыбнулась ему: 
— Спасибо. 
Вернувшись за стол, мы заговорили о другом: о занятиях в колледже, работе Мэтта, наших семьях. Разделили кусок яблочного пирога и пили кофе, болтая обо всем подряд, пока официантка не принесла счет. 
Мы посмотрели на часы и поняли, что сидим здесь уже четыре часа. 
— О боже! — воскликнула я. — Мне нужно вернуться в общежитие, пока не закрыли двери. 
— А если ты этого не сделаешь? — вызывающе улыбнулся он. 
— Давай не будем об этом. 
Взяв в руки пальто и сумочку, я попыталась вспомнить то время в моей жизни, когда минуты и часы пролетали так же быстро. Я вспомнила все ужины с Питером. Мы часто сидели молча, наблюдая за тем, как едят другие люди, или разговаривали о еде. Мы никогда не ужинали по четыре часа, даже когда только начали встречаться. Мы часто гуляли вместе или ходили куда-нибудь, но всегда по большей части молчали. 
Мэтт оплатил счет, и мы вышли из паба. Снаружи дождь прекратился. Воздух был свежим и влажным. Уличные фонари отражались в темных лужах. 
— Ты сейчас поедешь к брату? — спросила я, когда мы шли к машине. 
— Ага. — Мэтт помог мне забраться в машину и подошёл к водительской двери. Сел и завел двигатель. Через несколько секунд мы уже ехали по дороге к кампусу. 
Проезжая по тихим темным улицам города, я ощутила, как в животе растекается ужас. Сейчас Мэтт высадит меня, пожелает спокойной ночи, и мы не встретимся ещё шесть лет. А то и никогда. 
Мэтт включил поворотник, и мое сердце панически забилось. Я ощутила прилив тошноты. 
Положила ладонь ему на рукав. 
— Не поворачивай. Почему бы нам ещё немного не покататься? 
Он посмотрел на меня: 
— А как же комендантский час? 
Его лицо казалось напряженным, словно он тоже испытывал тот же самый глубинный страх. 
Я подняла руку, чтобы посмотреть на циферблат часов в свете фонаря, под которым мы проезжали. 
— У нас ещё есть немного времени. Немного, но есть. 
Мэтт убрал ногу с педали тормоза и нажал на газ. 
— Куда ты хочешь поехать? — спросил он тихим серьезным голосом. — Просто покажи, куда.
  
Глава 34
 
— Неважно, — сказала я. — Просто поехали. 
Мы молча двинулись на запад по Централ-стрит. Время от времени Мэтт поглядывал на меня. В темном автомобиле я встретилась с ним глазами и подумала, что мы похожи на преступников, убегающих с места преступления куда глаза глядят. 
Я застучала каблуком по полу машины — тук-тук-тук — и вцепилась в сумочку, которую держала на коленях. Я вертела её, гнула, сжимала. 
— Что мы делаем, Кора? — наконец задал вопрос Мэтт, когда мы выехали на темный участок дороги, освещенный лишь фарами нашего автомобиля. 
— Не знаю. — Определенной цели у нас не было, и от этого происходящее казалось неправильным. — Может быть, стоит просто остановиться. 
Он свернул на обочину. Шины зашуршали по гравию, а затем Мэтт отключил свет и выключил двигатель. 
Мир вокруг и хаотичные мысли в голове внезапно успокоились. Мэтт опустил стекло и положил руку на дверцу машины. Внутрь проникла ночная прохлада, и я глубоко вдохнула свежий воздух. В придорожной канаве стрекотали сверчки и квакали лягушки. Сквозь лобовое стекло лился лунный свет. Нас окружали деревья. 
— Почему тогда, в школе, ты перестал общаться со мной и Питером? — спросила я, внезапно разозлившись. Убрала волосы от лица. — Что было такого особенного в Дуге Джонсе и его старом пикапе? Неужели с ним было интереснее, чем с нами? С нами ты скучал? 
Этот вопрос я давно хотела прояснить. Много лет назад я засунула своё раздражение в бутылку, заткнула её пробкой и спрятала подальше. Но теперь пробка вылетела. 
Мэтт снял руку с руля и повернулся ко мне. 
— Не скучал. Я просто знал, что отличаюсь от вас. Я был сыт по горло, и хотел нажить проблем. Без меня вам было лучше. 
— Мы в это не верили. По крайней мере, я. Мы дружили несмотря ни на что, и если бы ты остался с нами, то не влип бы в неприятности, и тебе не пришлось бы… — Я осеклась. 
— Не пришлось бы что? Уезжать из города? — Он уставился в ночь. — Мне требовалось побыть одному, вот и всё. Уехать от отца, который получал какое-то извращенное наслаждение, пытаясь выбить из меня все дерьмо. — Мэтт замолчал. — Я просто не мог оставаться частью той компании, в какую мы превратились. 
— Но присоединился к другой — компании Дуга и его идиота-дружка. Я даже не помню, как его звали. 
Мэтт покачал головой, глядя перед собой невыразительным взглядом. 
— Они оба были придурками. Я всегда так думал.