Цвет небес (ЛП)

— Так почему дружил с ними, а не с нами? 
Боже, я говорю как жалкая отвергнутая любовница. Как будто Мэтт изменил мне и бросил. Но я не была его любовницей. Между нами никогда не возникало ничего подобного. 
Но что между нами вообще было? Такое невозможно описать словами. До сих пор. 
Я прикрыла лоб рукой и закрыла глаза: 
— Прости меня, Мэтт. Веду себя как дура. Неважно, что случилось тогда. Это было сто лет назад. 
— Ты ошибаешься. Это важно. Именно поэтому я и приехал: сказать тебе, что вел себя как придурок, и причина крылась не в вас, а во мне. Я ненавидел свою жизнь, своего отца, и просто хотел вырваться оттуда. Проблема была в том, что вы вынуждали меня хотеть остаться в этом городе, который высасывал из меня жизнь. 
Горечь в его голосе была почти осязаемой. 
— Не знала, что всё было настолько плохо. 
— Это всего лишь опрометчивый порыв. На самом деле, не настолько. Я был просто молодым и глупым. Мог бы и учиться лучше, если бы постарался. И с отцом обращаться иначе, но я только и делал, что бросал ему вызовы, тем самым только ещё больше провоцируя его, и потому вынужден был уехать. Я всегда был озлоблен. — Он потянулся ко мне и взял за руку, чем удивил меня. — Но мне не следовало уезжать не попрощавшись. Нужно было поддерживать связь. Не то чтобы я не думал о тебе. Думал. Постоянно. 
— И я думала о тебе. 
Мимо промчалась машина. Рев её двигателя заглушил стрекот сверчков, а затем красные габаритные огни скрылись за поворотом, и вновь воцарилась тишина. 
— Иногда, — продолжил Мэтт, глядя на наши сомкнутые ладони, — мне снились сны о тебе, и они казались настолько реальными, что я был готов, проснувшись, увидеть тебя рядом. Дни напролет я не мог выбросить мысли о тебе из головы. 
У меня закружилась голова, словно волна подняла нас и вновь швырнула в бездну. 
Он скучал по мне. Я ему снилась. 
И он жалеет, что уехал. 
Поразительно, как два настолько простых слова — «прости меня» — излечивают такую сильную боль от чего-то столь незначительного. Мы же говорили о том, что происходило в школьные дни, когда в половине случаев никто даже не ведал, что творит. 
Не то чтобы сейчас я знала, что делаю. По правде говоря, в двадцать один год я сомневалась в себе даже больше, чем в школьные годы, потому что была вынуждена выбирать путь, по которому буду следовать до конца жизни. Когда-то я чувствовала, что передо мной открыт весь мир, и есть сотни путей, которые можно выбирать, и я всегда буду свободна, чтобы познать так много, как захочу. 
А позже все мои чувства превратились в одно — напряженность. Давление с целью выбрать один путь — самый очевидный, — встать на него и жить с ним всю жизнь. 
Я сжала руку Мэтта. 
— Хорошо. Имеет значение лишь то, что ты вернулся, чтобы сказать мне об этом. Я рада, что ты так поступил. 
— Как и я. 
Рука, крепко держащая мою, была сильной и теплой. Она напомнила мне о вечерах на берегу, когда мы были детьми. 
— Так что происходит сейчас? — неуверенно спросила я, проглотив начавший формироваться в горле ком. — Ты нашел меня, и мы расставили точки над i. Теперь ты вернешься в Чикаго? 
Я не хотела, чтобы он ответил утвердительно. Хотела, чтобы он остался здесь. 
Мэтт перевернул мою руку и погладил ладошку подушечкой большого пальца. От этого в горле снова вырос упрямый ком. 
— Наверное, — ответил он. — Теперь, когда я увидел тебя и извинился, я могу поставить галочку напротив этого пункта в списке своих раскаяний и двинуться дальше. 
— Надеюсь, список не слишком длинный. — Я пыталась говорить непринужденным голосом, хотя на самом деле чувствовала себя далеко не беззаботно. 
— Он становится все короче, — ответил Мэтт. — Я уже разобрался с некоторыми пунктами, например, с отцом. Мы поговорили, и наши отношения улучшились. Но то, что случилось между нами, то, как я уехал, не попрощавшись… Это нужно было исправить. 
Я даже на миг не могла отрицать, что мне было приятно, что Мэтт считает меня важной частью своей жизни. В эту секунду казалось, что больше ничего вокруг не существует. 
Мы ещё долго сидели в умиротворяющей ночной тишине. 
— Мне следует отвезти тебя назад. — Мэтт потянулся за ключами и завел двигатель. — Не хочу, чтобы из-за меня у тебя начались неприятности. 
Он улыбнулся мне, но его глаза остались грустными. 
Через несколько минут Мэтт высадил меня у двери. 
— И это всё? — спросила я, ещё не желая выходить из машины. — До твоего отъезда мы больше не увидимся? 
Он смущенно заерзал. 
— Наверное, нет. 
Мне было невыносимо думать, что он приехал лишь затем, чтобы извиниться, и мы больше никогда не увидимся. 
— Ты уверен? Если ты до конца недели будешь здесь, мы можем провести время вместе. Я могу доехать до Бостона на автобусе. Можем где-нибудь пересечься. 
Он смотрел сквозь лобовое стекло. 
— Не думаю, что это хорошая идея. 
— Из-за Питера? — быстро спросила я. 
В его глазах появилось странное и непонятное выражение. Хотелось бы мне разгадать его. 
— Да. 
— Он не станет возражать, — заверила Мэтта я. — Я скажу ему, что ты в городе. Он поймет. 
— Дело не только в этом. — Мэтт разжал пальцы и снова вцепился в руль. 
— Так а в чем? Ты должен встретиться с кем-то ещё? 
— Нет, — ответил он. — Я просто не хочу усложнять твою жизнь. 
— А как ты её усложнишь? Мы старые друзья, и ты приехал навестить меня. Мне кажется, всё очень просто. 
Но Мэтт всё равно сомневался, и я поняла, что давлю на него, умоляя подарить мне ещё один совместный дружеский день, который ему совершенно точно не был нужен. 
— О, забудь, — беспечно сказала я, желая провалиться сквозь виниловые сидения и исчезнуть с глаз долой. — Мне и так предстоит суматошная неделя. — Я потянулась к дверной ручке. — Но я рада, что ты вырвался повидаться, Мэтт. Я отлично провела время, и если ты как-нибудь заглянешь в Кэмден, прошу, не стесняйся зайти к нам. 
Я уже собиралась выйти из машины, когда он схватил меня за запястье. 
— Подожди. 
Я замерла. 
— Когда? — спросил он. — Когда ты хочешь встретиться? 
Несколько безумных секунд я даже не могла пошевелить губами, но потом наконец заговорила. 
— Послезавтра? По вторникам у меня только одна пара, и я могу её прогулять. 
— Как насчет утра? Я заеду за тобой в десять. 
Я подумала, не обидится ли на меня за это Питер, но поспешила выкинуть эту мысль из головы. 
— Хорошо. 
Мэтт отпустил мою руку, и я вышла из машины. Мэтт перегнулся через только что освобожденное мною сиденье и теперь выглядывал из окна темной машины, хмуро смотря на меня. 
— Значит, до вторника? 
Я кивнула и захлопнула дверь. Секунду спустя он отъехал, и я поняла, что даже после этой ночи он всё ещё держится на расстоянии. 
И я хотела узнать, почему.
  
Глава 35
 
Следующим утром я сунула монетку в щель телефона-автомата. Она звякнула внутри аппарата, и я набрала номер комбината и присела на стул. 
Раздалось три гудка, прежде чем миссис Уэзерби сняла трубку. 
— «Вентворт Индастриз». 
— Здравствуйте, миссис Уэзерби. Это Кора. Могу я поговорить с Питером? 
Голос на другом конце провода сразу же потеплел. 
— О, здравствуй, дорогая. Как ты? Как дела в колледже? 
— Чудесно, спасибо. Как дела у вашей мамы? 
— Ей уже намного лучше. Доктор выписал ей какие-то таблетки, и они помогли. Передай от меня привет маме, хорошо? 
— Конечно. 
— Сейчас соединю тебя. 
Раздался громкий щелчок, и Питер снял трубку. 
— Питер слушает. 
— Привет, это я. — Я неуверенно поерзала на твердой поверхности стула. 
Он задержался с ответом: 
— Почему ты звонишь мне в середине дня? Что-то случилось? 
Я пыталась говорить жизнерадостным и беззаботным голосом: