Евангелие от обезьяны (СИ)

Нет, ты, конечно, не ставишь теперь на лоб убитому спортсмену ярлык со штампом «Овцееб», «Унтерменш», «Чурка» или «Особо опасный террорист-ваххабит-радикал, убийца русских женщин, детей и стариков». Но ты ставишь на его мертвую голову печать «Враг»: отныне, и присно, и вовеки веков. И я снова, уже второй раз за день, отчетливо понимаю, как сильно изменился за эти годы. Сможешь ли ты, умник, теперь стать тем, кем мог, но не захотел стать двенадцать лет назад? Или таких не берут в космонавты?
Еще одна кучка спецназовцев с завидной оперативностью отгородила место происшествия от фотокамер журналистов. Смысла в этом нет – никто не собирался подставлять братушек из-за пули, обретенной адресатом вполне заслуженно. Поворачиваюсь к воякам спиной, нагоняю съемочную группу. Виктор Семеныч, кем бы он ни был в иерархии чинов ОНИ, оказывается довольно вертким парнем: прошло каких-то две-три минуты, а Насруллу уже приглушили.
– Работаем, парни, работаем! – командует оклемавшийся толстяк. – Через две минуты эфир. Саня, ты белый выстроил?
– Да, блин, вот сейчас съебывался от тех упырей и на бегу выстраивал, – ерничает длинноволосый оператор с оплывшим лицом убежденного мизантропа, похожим на морду осьминога Сквидворта из мультиков про Губку Боба.
– Выстраивай! – орет толстяк. – Связь, связь! Проверьте связь!
Ребята из группы в спешке выставляют аппаратуру, говорят со студией. Кацуранис снова кому-то звонит.
– Рустам! Алло, Рустам! Ну вы где? Ну что за хуйня, Рустам, у меня эфир через минуту! А, все, вижу, вижу! Извини, брат. На нервяках все.
Из переулка метрах в ста позади нас выруливает в усмерть тонированный «Круизер» и, надрывно рыча явно тюнингованным движком, раненым тигром несется к съемочной группе. Процесс создания телевизионного опиума для народа знаком мне досконально – это одно из тех знаний-обуз, которыми хотелось бы никогда не владеть, но профессия обязывает. И потому я ничуть не удивляюсь, когда из открытой двери со скрипом затормозившего «Круизера» на свет Божий вываливается Насрулла Зиязитдинов собственной персоной. Наоборот, я бы удивился, если бы его здесь не было.
– Здесь Сруль, – без эмоций констатирует кто-то из съемочной группы. – Привезли Сруля.
– Вижу, что привезли, – раздраженно отвечает другой. – А хули он в черном-то весь? Не могли прикинуть его во что-нибудь поярче? Как он смотреться будет на таком фоне?
– Как?..
– Как мудак. Как черная кошка в темной комнате.
– Идиот, – вклинивается в разговор Николай Кацуранис. – У него такая форма одежды. Он же муфтий.
– Тоже мне муфтий. Это обычный онистский защекан, а не муфтий, – ворчит человек, которого обозвали идиотом. Но дело свое делает. Настраивает камеру, устанавливает штатив. Видимо, ассистент оператора. Молодой и говорливый.
– Мы все здесь онистские защеканы, – честно одергивает его Кацуранис, чем неожиданно даже вызывает у меня нечто вроде симпатии. – Имеешь что-нибудь против – ищи другую работу. А пока не нашел – делай свое дело и не выебывайся… Насрулла Ибрагимович! Здравствуйте, Насрулла Ибрагимович! Вот сюда, пожалуйста, сюда. Минуты две-три, ОК?
Взяв муфтия под руку, толстун уводит его из кадра, в котором уже стоит, схватившись трясущейся рукой за наушник, молодой корреспондент с лицом настолько испуганным, что телезрителям можно лишь посочувствовать. Зачем брать пусть даже «молодого и амбициозного», но не нюхавшего пороху сотрудника на «Зарницу» вроде сегодняшней – ума не приложу. Самая правдоподобная версия звучит так: надо же им когда-то обстреливать неоперившуюся поросль юных фронтовых корреспондентов. Старая гвардия, обстрелянная еще в девяностых на Кавказе, потихоньку спивается и выходит в тираж.
– Здравствуйте, Ксения, – начинает парнишка, когда его наконец выводят в прямой эфир. Надо сказать, выведение пошло ему на пользу: мандраж теперь не столь явный, и даже на бледных доселе щеках засветилось некое подобие румянца. – Мы ведем репортаж из Замоскворечья, с Большой Ордынки. Около часа назад в двух кварталах отсюда прогремел мощнейший взрыв. Сейчас его эпицентр оцеплен силами местных подразделений МВД и федеральных войск, которые были введены в Московскую городскую исламскую автономию в соответствии с Пактом о разграничении сфер влияния 2002 года. Напомню, согласно этому пакту правительство может вводить федеральные войска на территории конфессиональных автономий в случаях чрезвычайных ситуаций, создающих угрозу жизнедеятельности свободных зон и конфессиональных автономий, а также советской государственности, социально-экономической стабильности и вертикали власти. На данный момент известно, что взрыв был направленным, а взрывчатка была заложена в районе Большого Краснохолмского моста. Ее мощность составила, по предварительным расчетам, не менее 1700 килограммов в тротиловом эквиваленте. Полностью уничтожен десятиметровый фрагмент разделительной стены на Космодамианской набережной. Большой Краснохолмский мост частично поврежден. Есть жертвы. На данный момент из-под обломков извлечено два тела военнослужащих МВД – сотрудников межлокационного поста, располагавшегося на мосту. Однако специалисты утверждают, что количество жертв может быть и выше: на момент взрыва службу на межлокационном посту несли шесть милиционеров, и пока лишь двое из них обнаружены живыми, с ранениями разной степени тяжести. До сих пор неизвестно, находились ли в момент взрыва на мосту гражданские лица. О количестве жертв со стороны Московской городской исламской автономии пока также не сообщается. На место происшествия стянуты ударные силы МЧС, осуществляется доставка пострадавших в больницы города. Между тем федеральные войска осуществляют рейд по близлежащим к эпицентру взрыва районам, где, по данным подразделений МВД Исламской автономии, могут скрываться террористы, причастные к этому ужасному злодеянию. Работа ведется федералами в тесном сотрудничестве с местными силами охраны правопорядка. Ксения?
Для своих лет мальчик глаголет браво, правильно расставляет акценты. Все как по нотам, уроки Первого канала стажер усвоил четко. Еще перед тем, как назвать количество жертв, обосновал законность рейда. Во имя Империи и Дружбы народов не забыл приплести и доблестных мусульманских милиционеров, которые здесь если сейчас и есть, то исключительно на крышах со снайперскими винтовками, нацеленными в бензобаки «Уралов» и глупые головы спецназовцев. Милой перчинки ситуации добавляет и тот факт, что всего метрах в ста от места съемки, за спиной волосатого мизантропа-Сквидворта, оные спецназовцы как раз спешно забрасывают тело юного борца в арку, до которой оно так и не успело добежать, пока было живым человеком. И горе-налет, и теперь вот прямой эфир застал служак врасплох. Ни о первом, ни о втором их не предупредили; теперь, не дай Бог, туша мирного жителя под ногами у бравых Спасителей Отечества попадет случайно в выпуск новостей.
– Да, – продолжает мальчик, отвечая на какой-то вопрос закадровой Ксении, неслышный мне, но слышный миллионам вперившихся в телевизоры, – я должен сказать, Ксения: что сразу бросается в глаза – так это настроение местного населения. Жители Московской городской исламской автономии скорбят вместе с семьями погибших милиционеров. Они делают все возможное, чтобы помочь следствию. Во многих районах Замоскворечья спонтанно возникли передвижные следственные пункты, где местные жители дают показания, которые могли бы как-то помочь пролить свет этот теракт, уже обозначенный экспертами как самый громкий теракт с момента заключения перемирия.
В очередной раз злорадно отмечаю, как плачевно сказывается лояльность к власти, признанная главным критерием приема на работу в аппарат Центрального телевидения, на умственном уровне набранного персонала. Мальчик произносит это на фоне БТРа, давеча обкиданного скорбящими местными жителями зажигательной смесью бензина и машинного масла. БТР, конечно, сразу же потушили, но огромные гаревые пятна видны как на ладони, и даже всемогущим кудесникам-операторам Первого канала не сделать так, чтобы они выглядели невинным птичьим пометом. Видимо, зрителям предлагалось самим додумать, что за таинственные незнакомцы подожгли бронемашину славных борцов с терроризмом: Пушкин, мировая закулиса или инопланетный разум, мешающий Великой Империи вставать с колен. Это залет, однозначный профессиональный залет; впрочем, еще ведь доктор Геббельс узрел: чем чудовищнее ложь, тем скорее в нее поверят, и со времен старого фашистского лиса эта аксиома только подтверждалась. В данный момент подтверждать ее готовится Насрулла: его уже подвели к корреспонденту, он ждет, когда его возьмут в кадр и представят аудитории.