Пересмешники (СИ)

– Я обещал, что покажу тебе фотографии эффекта Мейснера, – сказал он, открывая телефон.
– Да, я хотела их увидеть, – пошутила я.
– Эй! Сарказм на мне не работает. Я все равно их тебе покажу, – он подвинул стул, оказался рядом со мной. Он склонился, и я на миг отвлеклась его близостью, чистым запахом и тем, как мне нравился его запах. Он полистал картинки магнита, а я склонилась к его шее, мои губы задели его кожу, и он тихо застонал. Мне понравился этот звук. – Ты не хочешь смотреть на фотографии, да? – дразнил меня он.
– Я хочу их увидеть, клянусь, – тихо сказала я, снова задевая его шею.
– Я не знаю, где они, – сказал он и опустил телефон на стул. Он снова издал тот стон, и я ощутила силу. Я была во главе.
– Не знаешь? – спросила я, а он закрыл глаза и запустил пальцы в мои волосы.
– Понятия не имею, – сказал он и заткнул меня губами. Мы повернулись, чтобы быть ближе друг к другу. Его дыхание стало тяжелее, его пальцы играли с моими волосами, и дрожь пробежала от моего живота до кончиков пальцев ног и обратно.
Я погрузилась в этот поцелуй, а потом в еще один и еще.
Потрясающе.
Да, этот поцелуй был потрясающим.
А потом еще один.
Жарко.
Мне было так тепло.
И прикосновение.
Слабость в коленях.
От него у меня слабели колени. Он вызывал мой смех. Он стоил ожидания.
Стоил ожидания.
Это было как удар по животу. Я согнулась. Я не стоила ожидания. Я уже даже не была девственницей.
Я отодвинулась.
– Мм, вернись, – сказал он. Его глаза были закрыты, он все еще хотел меня. Его ладонь запуталась в моих волосах, он потянул меня к себе, целовал больше, сильнее, пытаясь вернуть. Но я уже не могла. Связь была разорвана. Я прижала ладони к его груди и отодвинула его.
Он открыл глаза.
– Ты в порядке?
– Да, – сказала я.
– Ты не в порядке. Мы были вместе, а через минуту ты где–то еще. Я спешу? Ты не против? Я не хочу давить на тебя?
Другое слово появилось передо мной. Неприятное. Начиналось на О, заканчивалось на А. Отдача.
Я хотела Мартина, потому что он не был Картером. Потому что он был противоположностью Картера. Мои глаза остекленели от осознания, что я использовала его, чтобы пережить произошедшее.
– Мне нужно идти, – сказал он и встал.
Я кивнула.
Он взял свою сумку, сунул телефон в карман джинсов.
– Прости, Алекс. Я не должен был этого делать. Я должен был понять, что еще рано.
Еще рано.
Слова играли в голове, растягивались по буквам.
Еще. Рано.
Как две низкие ноты на пианино. Дрожащие. Еще–о–о–о–Рано–о–о–о.
И я пришла в себя.
– Не уходи, – быстро сказала я.
Он взглянул на меня. Он мне не верил.
– Я хочу, чтобы ты остался. Хочу.
– Да?
– Да.
Я взяла его за руку и отвела к кровати.
– Я не готова для чего–то большего, чем поцелуи, но кровать удобнее.
– Тогда кровать, – Мартин растянулся рядом со мной. Он легонько постучал по моему носу. – Ты главная. Ты ведь понимаешь это?
– Да. Я знаю. Расскажи мне про тех первокурсников из театрального.
Он улыбнулся мне.
– Я тебе интересен только из–за доступа к информации? – пошутил он.
– Да, я хочу, чтобы ты выдал все тайны Пересмешников, – парировала я.
Он улыбнулся, убрал прядь моих волос за ухо и сказал:
– Хорошо, что ты мне нравишься. От этого я хочу все тебе рассказать.
– И что сделали те первокурсники?
Мартин тихо рассмеялся, воспоминание забавляло его.
– Все это было глупо и по–детски. Потому они признались. Знали, что им не защититься.
– Расскажи. Что случилось?
Он приподнялся на локте, устроившись на боку.
– Помнишь мюзикл в прошлом семестре?
– Это была «Эвита», но на пятьдесят лет в будущем, и Эва была принцессой–воином? – сказала я, шутя, потому что так в Фемиде поставили бы «Эвиту».
– Как–то так. В общем, театральный кружок решил взять пару первокурсников как дублеров для главных ролей. И был дублер Че и дублер Эвы, и они были в хоре. Но этим двум первокурсникам показалось, что их обокрали. Они решили, что должны быть главными. Они решили, что их унизили, потому что они – первокурсники. И они… – Мартин попытался подавить смех, но не смог. – Они поступили так глупо!
Я тоже засмеялась.
– Расскажи, расскажи.
– Они решили сделать так, чтобы основным актерам стало плохо. Потому что основные проводили ритуал перед каждой репетицией, выпивая чай с медом. Как мы узнали, это норма для актеров. И первокурсники стали добавлять в чай то сироп от кашля, то Бенадрил, то Тайленол.
– Им от этого становилось плохо или хотелось спать?
– Второе, – сказал Мартин. – Глупые первокурсники не знали.
– Старшие не могли сами разобраться? – спросила я. Подливать препараты в чай было подло, но Че и Эвита могли выстоять сами.
– К нам пришли не старшекурсники, – сказал Мартин. – Пришла пара других первокурсников в пьесе. Они были в хоре с дублерами, но просто пели в хоре. Они подумали, что первый курс получит плохую репутацию из–за двух дублеров, так что хотели обвинить их.
– В чем? В клевете персонажа?
Мартин пожал плечами.
– Типа того. Не всегда к нам приходит жертва. Порой – другие люди. Те, кто слышит о том, что происходит, и сообщают нам, чтобы мы проверили. Многие боятся или думают, что у них пустяки. А порой, когда происходит плохое, это задевает не только жертв. Как в тот раз. Другие ребята заметили и захотели, чтобы это прекратилось. И они пришли к нам. Сонные старшекурсники не просили о расследовании.
– Когда дублеры признались?
– Вскоре после того, как мы обратили внимание на это.
– Что значит «обратили внимание»?
– Расследовали заявку, – сказал он, и я поняла, что такое происходило с математиком, живущим возле Джонса. Фаза расследования.
– Так вы и детективы?
– Мы проверяем, что произошло, говорим с обеими сторонами, если нужно, если нас об этом просили.
– Просили? Порой, когда студенты приходят к вам, они не хотят суда, а хотят просто следствие? В чем смысл?
– Некоторые дела можно уладить до суда.
– И тогда наказание меньше?
Мартин кивнул.
– Да, или оно уменьшается, если виновный готов возместить ущерб.
– Почему мы не попросили Картера об этом?
– Твой случай другой, Алекс. Это другой уровень оскорбления. И у него был вариант, когда он получил бумаги, обсудить проблему, – объяснил Мартин, и я вспомнила, как Картер шипел на меня по телефону. В моем деле не договориться. Мое дело будет белым или черным. Но мне хватило моего дела на сегодня, и я вернулась к дублерам.
– И что случилось, когда Че и Эвита поняли, что с ними делали?
– Они рассмеялись. Они подумали, что это подходило к их ролям, и они вдохновились этим.
– Актеры, – я закатила глаза.
– Теперь ты знаешь. Что еще хочешь выведать у меня? – сказал он, гладя пальцами мою руку. Мне вдруг расхотелось говорить.
– Думаю, пока что хватит, мистер Саммерс, – сказала я и расслабилась от его ладони на моей руке. Я опустила голову на его грудь и невольно уснула.
Когда я проснулась через пару часов, его не было. Майя переодевалась в пижаму. Я моргнула пару раз, поискала Мартина взглядом. Может, он ушел в туалет… Но его сумки не было, он ушел.
– Что у вас с Мартином? – спокойно спросила Майя.
Какой адвокат, она должна быть детективом. Джеймсом Бондом.
– Ничего, – я хотела знать, что она видела? Она вошла, пока я спала рядом с ним?
Майя приподняла бровь.
– Ничего?
– Да, ничего. Он – Пересмешник, Майя. Он помогает, – сказала я.
– Уверена в этом, – сказала она.
– Почему ты спрашиваешь?
– Он читал за твоим столом, когда я вошла, – сказала она. – Сказал, что пришел проверить тебя, а потом ты уснула, а он остался почитать, потому что тут было тихо.
– Да, он заглядывал, – призналась я.
– Он милый, да?
– Эм…
– О, ладно тебе, Алекс. Он красивый. Почему тебе не интересоваться им?