Киреевы

Первым спохватился Мартьянов.
— Эх, и липовый же я хозяин! Давно пора на боковую!
  * * *  
Николай Николаевич приехал в штаб рано утром, когда уборщицы еще чистили ковровые дорожки, разостланные на лестнице. Но штабные работники с воспаленными от бессонных ночей глазами и летчики, возвратившиеся с боевых заданий, уже наполнили здание сдержанным гулом голосов.
Андрей ждал Николая Николаевича, чтобы вместе ехать на аэродром. После неспокойно проведенной ночи чувствовалась усталость, но на душе было хорошо.
«Интересно живут здесь, в гарнизоне. Люди едва не валятся с ног от усталости, работают с колоссальным напряжением всех своих сил и в то же время смеются, танцуют… За счет сна устраивают „диспуты“ на специальные темы. Все успевают». И он по дороге на аэродром подробно рассказал Кирееву о вечере, проведенном у капитана Мартьянова.
Два самолета стояли на выжженной солнцем траве. От яркого света болели глаза. Но Николай Николаевич ясно представил в ночном небе эти громоздкие на земле и такие легкие и стремительные в полете машины. Мысленно он был уже в полете. Впереди цель, к которой он стремится с первых дней войны. Ему казалось, он уже у этой цели: дрогнула бронированная махина, бомбы летят вниз, взрывы… пламя…
К Кирееву подошли трое летчиков. Они были неуловимо схожи, несмотря на разницу в возрасте и во внешности. Сходство им придавали не летные комбинезоны и даже не обветренные лица, а внутренний подъем, зажегший их глаза, сквозивший в каждом движении, в интонациях голоса.
Один из них, старший лейтенант, вышел вперед и отрапортовал:
— Прибыли в ваше распоряжение для прохождения тренировки на тяжелом бомбардировщике.
Эти молодые летчики уже имели по нескольку боевых вылетов на легких бомбардировщиках. С материальной частью «К-1» они уже успели познакомиться и чувствовали себя в самолете не гостями, а хозяевами. На все вопросы Киреева отвечали кратко и точно.
«Хороших ребят подобрал комдив! Таких долго вывозить не придется. Можно доверить машину», — решил Киреев.
Широко шагая по летному полю, спешил еще один летчик.
— Капитан Мартьянов! — представился он запыхавшись.
«А, боксер!» — вспомнил Николай Николаевич. Ему понравилось открытое энергичное лицо капитана, о котором рассказывал сегодня утром Андрей.
Перед взлетом Николай Николаевич вместе с Родченко еще раз по-хозяйски придирчиво осмотрел самолеты, но придраться было не к чему.
— Первым полетите со мной вы, — сказал Николай Николаевич старшему лейтенанту.
Тренировка началась. И очень тщательная. Тренировку людей Киреев совмещал с новой и новой проверкой «К-1» в воздухе. По военным объектам в далеком вражьем тылу готовился сильный бомбовый удар. Успех предстоящей операции во многом зависел от того, как будут вести себя во время полета экипажи боевых машин.
 ГЛАВА ПЯТАЯ 
  
Анна Семеновна постепенно забрала в свои умелые руки все холостяцкое хозяйство Николая Николаевича и Андрея. Трогательна была ее по-родстзенному теплая заботливость.
В этот вечер Николай Николаевич и Андрей вернулись сравнительно рано. Опустевшая квартира казалась особенно большой и неуютной. Медленно наступали сумерки.
Киреев задернул на окнах тяжелые шторы и включил электричество. Анна Семеновна принесла ужин. Не успела она поздороваться, завыла сирена.
— Опять тревога, — равнодушно сказала Анна Семеновна.
Первое время, услышав звук сирены, она срывалась со стула, бежала к себе и, захватив заранее приготовленный чемоданчик с ценностями, спешила в бомбоубежище.
Тревоги повторялись ежедневно, иногда и по два раза в день, но ни одному вражескому бомбардировщику не удалось еще прорваться в московское небо. Наши зенитки и истребители перехватывали фашистских стервятников далеко от города, сбивали их, гнали обратно. И все же женщины с детьми, услышав вой сирены, уходили в бомбоубежище. На этот раз тоже захлопали двери, донеслись возбужденные голоса. На лестнице заплакал ребенок.
— Жаль детишек. К чему их каждый раз тащат в бомбоубежище? Спали бы в своих кроватках, — сказала Анна Семеновна.
Вдалеке глухо застучали зенитки. С каждым мгновением стрельба становилась все явственней.
Анна Семеновна растерянно посмотрела на Киреева. И словно в ответ на ее немой вопрос, раздался взрыв. Жалобно зазвенели стекла.
— Вам бы лучше пойти в убежище, — посоветовал ей Андрей.
Анна Семеновна молча встала и, с трудом передвигая сразу отяжелевшие ноги, направилась к выходу.
Николай Николаевич выскочил на балкон. Андрей последовал за ним. Несколько минут они оба не сводили глаз с вечернего неба, тревожного, как океан в час шторма.
Вверху медленно плыли гирлянды осветительных ракет, сброшенные фашистскими летчиками. На западной окраине Москвы разгорался пожар.
— У Белорусского горит, — сквозь зубы произнес Николай Николаевич. — Знаешь, Андрюша, никогда в жизни не испытывал я такой злобы. Смотреть, как двуногие звери убивают, калечат, разрушают… Надо сократить срок подготовки машин к вылету. А сейчас идем к коменданту дома, постараемся хоть чем-нибудь быть полезными.
До рассвета гудели моторы фашистских самолетов. И до рассвета Николай Николаевич и Андрей дежурили на крыше. Только они вернулись к себе, пришла Анна Семеновна, бледная, измученная. Она с трудом сдерживала нервную дрожь, пыталась казаться спокойной.
Николай Николаевич мягко предложил:
— Хотите, помогу вам уехать? Анна Семеновна ничего не ответила. Вмешался Андрей:
— Дорогая соседка, мы очень ценим вашу помощь, ко я тоже советую вам уехать как можно скорее. В тылу вы будете спокойно работать, приносить пользу.
— Куда… и как? — с трудом выговорила Анна Семеновна.
— Не падайте духом, выход найдем, и быстро найдем, — пообещал Николай Николаевич, — а пока, извините, торопимся. Машина уже ждет нас.
До заставы дважды сворачивали в сторону посмотреть следы разрушений. Обуглившийся остов дома и неубранные разбитые стекла на мостовой свидетельствовали о ночном налете воздушных бандитов.
Николай Николаевич хмуро молчал. Молчал и Андрей. Так и доехали до штаба, не обменявшись ни одним словом.
В штабе и на аэродроме только и говорили о налете фашистских самолетов на Москву.
— Летим с ответным визитом, товарищ полковник, — сообщил Кирееву коренастый задорный капитан.
— Счастливого пути, — сказал Николай Николаевич, — скоро туда полетим и мы. А пока передайте там «привет» да покрепче!
— Будет выполнено, товарищ полковник! И скажу, чтобы вас в гости поджидали.
Солнце уже село, когда, возвращаясь домой, Николай Николаевич и Андрей доехали до Московской заставы.
Шофер погнал машину. На тротуарах мелькали люди, спешившие в бомбоубежище.
Женщины несли на руках маленьких детей. Шум, глухой и тревожный, словно повис в воздухе.
Еще не затихла сирена, как разорвавшаяся бомба оглушила тех, кто оказался в близкой к разрыву зоне. Растерявшийся шофер резко затормозил машину. И сразу раздался второй взрыв, но уже менее сильный. Неуспевшие укрыться в убежище жались к стенкам домов.
Киреев пересел за руль и повел машину пустеющими улицами и переулками.
— Смотрите! Смотрите! — закричал Андрей.
В той стороне, где только что упала фугаска, пляшущим огненным комком падал из облаков подбитый зениткой фашистский бомбовоз. Вскоре стало совсем темно и сравнительно тихо. Только отдаленные глухие взрывы и вспышки огня говорили о продолжающейся смертельной борьбе.
В свободные вечера Николай Николаевич и Андрей, несмотря на участившиеся налеты, работали дома над проектом самолета «К-2». Не раз за наглухо завешанными окнами раздавались взрывы, дом дрожал мелкой дрожью, в книжном шкафу и в буфете с шумом раскрывались дверцы.
Анна Семеновна пыталась играть роль прежней радушной хозяйки, но это ей уже не удавалось. Страх сковывал ее движения, ее язык.