Приглашение в замок

Г-жа Демерморт (глядя в зал на танцующих). Как хотите, голубушка, я вас все равно не слушаю. Знаете, о чем я думаю? Надо и нам с вами поразвлечься нынче вечером. Что бы нам такое придумать, чтобы оживить этот бал?
Капюла. Может быть, котильон?
Г-жа Демерморт. Котильон! Вот уж поистине выдумка в вашем духе. Ничего глупее не придумаешь! Ах, до чего дурацкий бал! Поглядите только, как они танцуют. Воображают, что веселятся, а на самом деле каждый занят собственным жалким тщеславием и жалкими интрижками. Нет, в мире воцарилась скука, пора его покинуть! То ли дело балы моей молодости! Помню, в тысяча девятьсот втором году в Биаррице герцог Медино-Солар без памяти влюбился в леди Форготтен. Как вы думаете, что он сделал, голубушка? Был объявлен бал в желтом, герцог явился в зеленом: это был цвет глаз его возлюбленной. Понятное дело, все растерялись. Статут бала был строг, герцога не хотели впускать. Но это был испанец, душенька, отчаянная голова. Не снисходя до объяснений, он убивает привратника. Бал, само собой, продолжается как ни в чем не бывало. Их высочества инфанты обещали почтить его своим присутствием. Устроители решили даже, опять-таки из уважения к высоким особам, сохранить инкогнито гостей. Но на всех полицейских были желтые домино. Приглашают вас танцевать, а из-под маски блестят страшные глаза и торчат страшные усы. Но полицейские приглашали только дам и поэтому так и не нашли герцога. А наутро он перешел границу и потом во время корриды погиб от рогов быка. Вот это называется жить!..
Капюла. Ах, кто знает, мадам, вдруг сейчас в этом замке совершается нечто столь же романтичное!
Г-жа Демерморт. На этом балу? Вы бредите, душа моя!
Капюла. Ах, мадам! А вдруг молодой человек, красивый, богатый, безумно влюбленный, для того, чтобы ввести в замок ту, кого он любит, придумал… Но тсс! Я слишком многое сказал, а тайну обещала я хранить…
Г-жа Демерморт. Что вы плетете, Капюла? Какой еще молодой человек?
Капюла. Ах, дело не только в нем одном. Любимая подруга, вновь обретенная частица юности! Ах, мадам, на склоне безрадостной жизни сердце, полное романтических грез, может расцвести, когда его овеет своим дыханием волшебная сказка!
Г-жа Демерморт. Какое еще сердце? Какая волшебная сказка? Капюла, я ничего не могу понять.
Капюла. Ах, мадам! Представьте себе захватывающую дух интригу, любовь, которая сильнее социальных перегородок и боязни скандал, страсть чистую, как сама смерть, перегородок и боязни скандала, страсть чистую, как сама смерть, переодеванье… Трепещущую мать, которая таится в тени и видит успех своего дитяти, а сама никогда — о святая, трогательная женщина! — никогда не откроет своего имени. Ах, мадам, простите, я не могу удержаться от слез!
Г-жа Демерморт. Капюла, перестаньте разводить сырость и объяснитесь, черт возьми! Какая трепещущая мать, какая любовь?
Капюла. Тсс! О нет! Я слишком многое сказала, а тайну обещала я хранить…
Г-жа Демерморт. Какую тайну?
Капюла. Как драгоценный алмаз, мадам, эта тайна переливается в глубинах моего сердца! Она его любит, он ее обожает, он богат, она бедна! Он заставляет ее переодеться и вводит в замок. О, как это прекрасно!
Г-жа Демерморт. Кто он?
Капюла. Гости все как один очарованы ею! Все шепчут ее имя, спрашивают, кто она. А она проходит, как королева. Она торжествует! Ах, милое дитя! Дитя мобежской любви! Ах, простите! Простите! Это выше моих сил! Что-то разрывается во мне!
Г-жа Демерморт (строго). Капюла! Вот уже двадцать лет вы живете у меня в компаньонках. За все эти годы я ни разу не услышала от вас ничего забавного, но по крайней мере я всегда вас понимала. Наконец в кои-то веки ваши слова меня заинтриговали, так объяснитесь же, наконец, или я вас прогоню!
Капюла. Нет! Тсс! Я слишком многое сказала, а тайну обещала я хранить! Лучше впасть в нищету! Лучше умереть! Да, умереть! Лучше убейте меня на месте, мадам. Ах, я страдаю!
Г-жа Демерморт. Зачем мне вас убивать, Капюла! Я ваша хозяйка и привыкла, чтобы меня слушались, не вынуждая к этой крайней мере. К тому же я всегда дарила вам свои старые платья. Вы мне обязаны всем.
Капюла (разражаясь рыданиями). Знаю, знаю, мадам! Два долга борются во мне! Ах, мадам, нас было две подруги, обе пианистки! Беззаботные, как птички! Ах, счастливые дни! Подруги? Нет, сестры! Я думала, что она умерла, я оплакивала ее. И вот я ее встречаю. Она говорит мне, что играет в здешнем оркестре! Я удивлена: там одни негры. Тогда она признается мне, доверяет удивительную тайну. Безумную любовь молодого человека к ее дочери и святую ложь преданного друга!
Г-жа Демерморт. Какого друга?
Капюла. Господина Ги-Шарля де Роменвиля, этой высокой. Души.
Г-жа Демерморт. Что ж он сделал?
Капюла. Его племянница вовсе ему не племянница! Так повелела любовь! Молодой человек, из вашей родни!.. Но тс! Я слишком многое сказала! А тайну обещала я хранить!
Г-жа Демерморт. Обещала? Кому это?
Капюла. Моей дорогой подруге. Поклялась ее жизнью, поклялась былой дружбой! Лучше умереть! Но эти скрипки! Ах, мадам! Эти скрипки, я схожу с ума…
Г-жа Демерморт. Вот и мне сдается, голубушка. А ну-ка, отвезите меня в мою спальню. Там скрипки не слышны, и вы мне расскажете все по порядку.
Капюла (бросаясь перед ней на колени). Ах, мадам! Вы так добры! Ах, мадам! Все в ваших руках. Одно ваше слово — и преграды падут. Любовь восторжествует, и бедная, униженная мать сможет, наконец, воскликнуть: «Это мое дитя!»
Г-жа Демерморт. Ладно, увидим. Везите меня, голубушка, и объясните толком. Так вы говорите, что племянница Роменвиля…
Капюла. Не племянница ему, мадам. Ваш племянник любит ее до безумия. Милый мальчик — я позволю себе вольность называть его мальчиком… Он захотел, чтобы она была царицей бала. Он выписал из Парижа платье и упросил святую женщину, ее мать, мою подругу…
Г-жа Демерморт. Племянник? Какой? Фредерик?
Капюла. Нет, сударыня. Мсье Орас. Но тсс! Я слишком многое сказала, а тайну обещала я хранить.
Уходят. Появляется леди Индиа и Патрис Бомбель, танцующие мексиканское танго.
Патрис Бомбель. Окнами в парк, дорогая, мне отвели комнату окнами в парк. На северную сторону. Среди бела дня, без всяких церемоний, ни словом меня не предупредив, взяли и перенесли мои чемоданы. Меня якобы не нашли. Но пусть мне сказки не рассказывают. Я не выходил из бильярдной. Меня не нашли, потому что не хотели найти. Тут злой умысел, дорогая.
Леди Индия. А кого поместили в вашу комнату?
Патрис Бомбель. Племянницу Роменвиля. Знаете, эту малютку с красивыми глазами. Но это только предлог. Истинная причина в том, что он вчера застал нас с вами и хочет убрать меня подальше от вашей комнаты.
Леди Индиа. Чепуха, дорогой мой, чепуха. Ему пришлось бы посвятить в свои замыслы мою тетку. А это немыслимо.
Патрис Бомбель. Для него мыслимо все. Он на моих глазах пытался дать взятку архиепископу Кентерберийскому.
Леди Индиа. И тот принял?
Патрис Бомбель. Нет.
Леди Индиа. Кстати, откуда вы знаете, что у нее красивые глаза?
Патрис Бомбель. У кого, дорогая?
Леди Индиа. У этой племянницы.
Патрис Бомбель (готов идти на попятный). Да я вовсе не утверждал, что у нее красивые глаза, Доротея.
Леди Индиа. Берегись, Патрис! Я люблю вас всепоглощающей и страшной любовью. Если я узнаю, что вы осмелились хотя бы только бросить взгляд на другую женщину, я вас убью, как собаку.
Патрис Бомбель. Доротея!
Леди Индиа. Я признаю только необузданную и всесокрушающую любовь. Нечего удивляться, если Ромуальд, увидев, как мы целовались вчера вечером, и в самом деле добился, чтобы вас переселили в другую комнату. Если он хочет вас извести, я вполне его понимаю. Скажу вам откровенно, Патрис, я была бы разочарована, если бы он этого хотел. А вы?