Зов Иерихона (СИ)

*   *   *
Город звал. Приходил во снах, молил о помощи, стенал. Но некому было увидеть тот сон. В глазах, подернутых туманом, не было ничего живого, лишь звериная жажда и голод. В утробах улиц зрели хтонические плоды, урожай преисподней, готовый вот-вот лопнуть, брызнуть смрадным потоком, прорвать тонкую грань обветшалой реальности, разродиться кровавым сгустком безумия, обнажая голую плоть и кость Бездны Зла. Поток нёсся к точке возврата, после которой уже ничего не имеет значения, ибо переступив через рубеж, назад дороги нет. Мертвецы брели по пустынным улицам, словно церковный приход, возвращающийся после воскресной проповеди. Шли медленно, понуро, устало волоча ноги. Рассыпались по группам, искали теневые углы и затравленно забивались в них, сворачиваясь в коконы. Тела их, насыщенные человеческой плотью, покрывались зловонной слизью, которая, засыхая на ветру, превращалась в паутинообразную грязно-жёлтую плёнку. К полудню город стих. Сухой безжизненный мезонин, поваливший забор - победитель и побеждённый, умершие в своей последней схватке, - пыль, искрящаяся на палящем солнце, оседающая на пустынную дорогу и заметающая чьи-то следы, ветер - постоялый здешний гость, - блуждающий вдоль домов, город будто и строили вокруг этого ветра,  - всё это, картины, немые свидетельства того, что город впал в болезненное оцепенение, анабиозную спячку. Находясь в тревожном предчувствии, замолк весь белый свет.
18. Метаморфозы.
Гробовщик лежал на кушетке, тело его словно пробиваемое током, содрогалось в судорогах, а белое лицо пронзали гримасы боли и ужаса. Он бредил, с едва различимого шёпота срывался на крик, потом плакал, стонал, ворочался, пытаясь встать. Но сил не было. Опухшая рука почернела, от неё исходил зловонный запах, и приносимые Розой терпкие настойки и ароматические палочки уже не справлялись с ним. Гангрена быстро поедала каждый сантиметр здоровой плоти. Корб заметил, что еще только час назад чернота едва доходила до локтя, теперь же поднялась до плеча и начинала разрастаться по туловищу. -Мясные пауки теплятся во мне. Чёрные бездонные рвы, канавы, полные трупов людей и животных. Обугленные головешки, сколько же это будет продолжаться? Он поёт. Поёт, черти его дери!!! Аспидный звук, фимозная мёрзлая пустота! Кишащая каркающими пауками обваренная бездна! Как глубоко! Вечность! Там целая вечность! Зияющая дыра! Там космос, он бесконечен! Бездна! Черная бездна! Вырвите мне глаза! Вырежьте их! Не хочу видеть этого! Боже! Я сойду с ума! -У него галлюцинации, - сказала Роза. - Яд отравляет не только его тело, но и разум. -Жить будет? - спросил без всякой надежды Кузнечик. Роза неопределенно пожала плечами. -Долго не протянет, - ответил за неё Корб, выступив вперёд. -Убьём его? - очень спокойно спросил Кузнечик. Роза тихо ойкнула, спохватилась, озабочено убежала в другую комнату. Корб почувствовал, как к горлу подступает тошнота. -Нет. Мы не можем этого сделать. -Можем. Я могу, если ты брезгуешь. -Мы - не они, - Корб указал на закрытое окно. - Это нас и отличает от тех тварей. Убьем его - превратимся в покойников, жрущих человечину. Не телом, но разумом. -Он мучается. Облегчим его страдания. Всё равно через часа три-четыре от него ни останется ничего человеческого. Ты хочешь, чтобы нас тут сожрали? -Как только станет анимортом, тогда и убьем его. -Рискуем. Сильно рискуем. В комнату вошла женщина, принесла воды. Сменила повязку на лбу гробовщика. -Это кратеры, - не открывая глаз, прошептал Антон. - Они заполнены криками, как огромные язвы, пульсируют, от них исходит жар больного тела. На горизонте башни, стены разрушены. Кто-то незримо присутствует за моей спиной. Племена бьются в агонии, они совершают ритуал, каннибалы, поедают собственную плоть и бросаются в огонь. В животе начинает тянуть! Пить охота! Как же я голоден! Отрежьте немного мяса. Кузнечик выхватил ружье из-за плеча, но Корб остановил его, перехватив дуло рукой. -Парень, не стоит лезть тебе в это дело! - оскалился Кузнечик. -Убери ружьё. -Со мной пятнадцать человек, за которых я отвечаю, дети, женщины. Твои сопли про гуманизм мне по боку! Прошу последний раз, по-хорошему, уйди. Не заставляй меня злиться! -Не надо! Не надо оживлять мертвецов, мистер Фойхель! Это грех! Корб и Кузнечик оглянулись. Гробовщик сполз с кровати и теперь лежал на полу, с выпученными в приступе панического страха глазами. Окровавленные повязки сползли к запястью, обнажая жуткие нарывающие раны. -О чём это он? - спросил Кузнечик. Корб пожал плечами. - Антон, про что ты говоришь? Корб подошел к гробовщику, борясь с отвращением, приподнял его за плечи. Гробовщик удивлённо уставился на Корба, поражённой рукой схватил того за воротник, оставляя на ткани бурые пятна сукровицы и гноя. -Я сказал ему тогда - не надо оживлять мертвецов, это грех. Он не послушал меня. Вот что произошло! -О чём ты говоришь? Ты знаешь, кто оживил мертвецов?! -Мистер Фойхель - это он сделал. Он же само исчадие ада! Говорил я - наука до добра не доведет! -Кто это? Кто этот Фойхель? - подскочил Кузнечик. -Страшный человек, он зол на весь свет. Он пришел ко мне. Денег дал. Много денег. Сказал, что хочет быть моим ассистентом. Я согласился. Мы работали. Он обмазывал трупы какими-то зельями, шприцы колол в голову. Говорил, что это какая-то его разработка. Не нравилось мне всё это. Я решил его выгнать. Тогда он рассказал мне всё. Он безумец! -Что он тебе рассказал? Гробовщик притянул Корба ближе к себе, его зловонное дыхание, дыхание поражённого болезнью человека, вызвало спазмы в желудке. -Он открыл какой-то препарат, эликсир, который может оживлять мёртвых людей. Сложное название, я не смогу выговорить. Я называл его просто эликсиром. Зловонная гадость! Ему нужны были трупы, для проведения экспериментов. Он обмазал этой дрянью всех поступивших в морг покойников. Но что-то не получалось. Что-то не так пошло. Они не оживали. И он злился, бил меня, старика. Пересматривал формулу, состав, он постоянно писал что-то в своей записной книжке. У него не получалось, в такие дни он просто бесновался! Но он настойчив. Чертовски упёртый сукин сын! Гробовщик рассмеялся. -Он смог. Оживил! Трупы, кругом трупы. Скоро и мы станем ими! Весь город в оживших трупах. Мёртвый город! -Может, это просто бред? - спросил Кузнечик. -Не знаю. Стоит проверить. Надо найти этого Фойхеля. Если он смог оживить мертвецов то, наверное, знает и как их вернуть обратно в могилы. - Корб легонько встряхнул гробовщика, привёл того в чувство. - Антон, где нам найти Фойхеля? -Где найти Фойхеля? Где нам найти? Где найти Фойхеля? Где нам найти? - на мотив бульварной песенки запел гробовщик. -Дай-ка я его прикладом огрею! - не вытерпел Кузнечик. -Постой! - Корб отвесил гробовщику оплеуху и тот сразу же замолчал. - Антон, послушай меня. Нам надо знать, жизненно важно, где сейчас этот Фойхель? Где он? -А ещё он приказал мне убить вас. Вот тебя, и того, бородатого. Какой мерзавец! Не бородатый мерзавец, Фойхель мерзавец. Бородаты хороший, мы с ним самогон пили. А табачок у него дрянь! -Антон, это сейчас не важно. Ответь, где Фойхель?! -Ничего у вас не получиться. Фойхель безумен. Где найти Фойхеля, где нам найти? На этот раз звонкую оплеуху гробовщик отхватил от Кузнечика. В глазах вновь загорелся разум. -Он живёт неподалёку от водонапорной башни. Там есть дом заброшенный, может быть там. Или в самой башне. Я точно не знаю, он не говорил мне. Гробовщик зашелся в кашле. -Будьте осторожны, он... Кх-х-хр-р... Глаза гробовщика подернулись туманом, разом остыли, потом где-то в глубине них пробежала искра, и они вспыхнули красным пламенем. Корб отпрянул назад, но гробовщик хватки своей не ослабил. Оскалился, обнажая ряд кривых зубов. Из недр желудка вырвался колючий голодный хрип. Первым среагировал Кузнечик. Он ловко подскочил на ноги, полностью оправдывая своё прозвище, перевернул ружьё и наотмашь стал бить прикладом по голове мертвеца. Раздался гулкий звук, словно постучали по пустой тыкве. Как сухая ветка хрустнула височная кость. Аниморта отбросило назад, и он вместе с Корбом повалился на спину. Завязалась драка, Корб попытался вырваться из цепких рук гробовщика, Кузнечик переключился с головы на туловище. Словно свора собак, сметая на пол фарфор и посеребрённые подсвечники, они все втроём закатились под стол. Заскрипели убранные стулья, затрещали перекладины. Корб пару раз крепко ударился об угол стола, едва не потеряв сознание. На грохот сбежались остальные обитатели лавки, не понимая, что же происходит, что-либо предпринять не осмелились, и стояли в стороне, наблюдая потасовку. Расталкивая всех локтями, к дерущимся протиснулся Дитрих. Мгновенно оценив ситуацию, он бросился на помощь, вцепился в гробовщика. Аниморт захрипел, напрягся, пытаясь скинуть навалившихся. Перехватил левой рукой Корба, второй откинул в сторону, словно тряпичную куклу Кузнечика. Тот рухнул на полки с бижутерией, орошая все вокруг бисером, жемчугом и отборным матом. -Не дай ему себя укусить! - проскрежетал Дитрих, весь красный от напряжения. Сил у аниморта было, как у ломовой лошади и удержать даже одну руку было очень тяжело. Гробовщик клацал зубами, они обламывались друг об друга, осколками вылетали в лицо Корбу, обнажая окровавленные дёсны из которых тут же начинали лезть звериные клыки, жёлтые, и острые как бритвы. Вновь подскочил Кузнечик, в руках его блеснул тяжёлый подсвечник. Размахиваясь во весь рост, из-за спины, словно топором, он обрушил удар на голову мертвеца. Череп лопнул, раскрошился, аниморт сразу же обмяк, ослабил хватку, подёргиваясь в такт часам, постепенно совсем затих. Из раны полилась чёрная маслянистая жижа, пахнущая нефтью. -Я говорил! Говорил тебе, гуманист ты недорезанный! Надо было убить его еще тогда! Да какого чёрта?! Не надо было вообще его подбирать и нести сюда! - вспылил Кузнечик. -Мы получили очень ценную информацию, - отдышавшись, произнёс Корб. Дитрих встал с пола, отряхнул мятые штаны. -Что за информация? -Возможно, мы нашли того, кто виноват во всех этих бедах, - при слове "беда" Корб махнул головой в сторону безголового аниморта. -То есть это не я всё это натворил? - с надеждой в голосе спросил Дитрих. -Пойдёмте в гостиную, там всё и обсудим, - сказал Кузнечик, уводя остальных зевак прочь из комнаты.